Осьминог - Анаит Суреновна Григорян

Акио, не садясь, прошелся размашистыми шагами взад и вперед вдоль ряда скамеек и бросил раздраженный взгляд на кукол.

– Дурацкие марионетки, всегда их терпеть не мог! Рожи, как у каких-нибудь проходимцев, а?! – Он ткнул пальцем в даси-каракури, изображавшие синтоистского священника и рыбака в синей юкате и полосатых штанах, рядом с которым к стене было прислонено игрушечное деревянное весло. – Ну кому бы пришло в голову познакомить свою девчонку с такими мерзкими типами? Или девчонку уведут, или обокрадут, или и то и другое сделают, да еще, чего доброго, огреют напоследок веслом по затылку. Вот и водись после этого с подлецами!

Александр посмотрел на благочестиво улыбавшегося священника в черной эбоси[229] и широкое простоватое лицо рыбака, напоминавшее формой тыкву-горлянку. Обе куклы выглядели совершенно безобидно.

– В моем детстве, когда я еще совсем мелкий был, этих еще вытаскивали по праздникам. – Акио ухмыльнулся. – Мы с пацанами спорили, кто сможет добраться до куклы, когда ее несут по улице, и стянуть у священника его эбоси или колокольчики. Хорошо, у нас тогда это дальше разговоров не зашло, а то бы нам всем здорово влетело.

– Вот как… – Кисё даже наклонился вперед, как будто парень говорил бог весть о чем интересном.

– Теперь только деревянного осьминога из музея выносят на Тако-мацури, но против этого парня я ничего не имею. По правде сказать, я считаю, что у нас самый лучший талисман среди всех окрестных островов, это вам не какой-нибудь там окунь и даже не торафугу, которая хоть и знаменитая рыба, а вид у нее все-таки довольно дурацкий. Я вообще думаю, что это благодаря нашему осьминогу Химакадзима стала такой популярной у туристов.

– Мне рассказывали, что однажды химакадзимского осьминога во время наводнения унесло в море, а спустя несколько дней течение вернуло его обратно, и его обнаружили на пляже возле Западного порта целым и невредимым, только с основания немного облезла краска, – сказал Кисё.

– Ээ? – Удивился Акио. – Ничего об этом не слышал, надо посоветовать ребятам внести эту историю в путеводители и приврать чего-нибудь этакого. Это когда было-то? В две тысячи одиннадцатом? Представляете, этот старый хрен Нагасима, – неожиданно сменил он тему, – эта провонявшая табаком старая пепельница трусит выходить в море и отказывается дать мне на время свой сейнер, хотя в этом году я сдал экзамен и у меня есть все нужные документы, эй, слышишь ты меня, сволочь?! Я бы обернулся быстрее, чем ты выкуришь свои вонючие благовония, чтоб тебе их на том свете курить царю Эмме[230] и всем его чертям! Да и сейнер твой – старая посудина, одно название, что корабль, его если и утопишь – невелика беда!

Рыбак Нагасима, по всей видимости, его проклятий не слышал: стены и стеклянные двери порта почти не пропускали звуков, и внутрь доносился только шум прибоя, как будто он был очень далеко, а не в нескольких метрах от них. А может, ему и вовсе надоело сидеть на скамейке и спорить с работником порта и он уже давно ушел по своим делам.

– Аа, да что ж ты будешь делать! – Акио тяжело опустился рядом с Александром на скамейку. – В Западном порту ни души, а здесь, как назло, старик Нагасима со своими рассуждениями, а как дойдет до дела – хрен от него чего дождешься, только болтать горазд! Не зря мой батя всю жизнь терпеть его не мог и никогда не ходил с ним в рейсы. Эх, был бы у меня собственный сейнер…

– Не ожидал, что вы, Игараси-сан, захотите уехать с Химакадзимы, – заметил Кисё.

– Да не во мне дело! – Акио махнул рукой, едва не задев Александра по уху. – Я беспокоюсь за Томоко, хорошо бы ей вернуться в Токио, там сейчас всяко спокойнее. Предки ее небось страх как волнуются.

– Ясуда-сан… она… – Начал было Александр и запнулся.

– Эй, ты чего это, амэрика-дзин-сан, а? У тебя что, какие-то дела с моей девчонкой?

– Да нет, ничего… – Пробормотал Александр. – Я просто подумал…

– Она что, рассказала тебе, что мы немного повздорили? – Уже спокойнее поинтересовался Акио. – Ну да, было дело, маленько поругались, с кем не бывает, кто же никогда в жизни не ссорился со своей девчонкой?

– Я… по правде сказать, я не знаю. – Александр порадовался про себя, что ему не нужно смотреть Акио в глаза.

– А ты как думаешь, Такизава-кун?

– Да, пожалуй, вы правы, Игараси-сан. – Такизава невесело улыбнулся и сделал пару глотков латте. – Фу, какой сладкий! Как вы это пьете, господин Камата?

Александру вспомнилось, как они познакомились: Такизава зашел в их отдел за консультацией господина Канагавы, но начальника на месте не оказалось, и Такизава, окинув рассеянным взглядом офис, присел напротив Александра на краешек стула для клиентов.

– У меня очень срочный вопрос, – пояснил он извиняющимся тоном и поклонился, крепко прижимая к груди толстую папку с документами, – если вы не возражаете, я подожду господина Канагаву здесь. Меня зовут Такизава, Такизава Рюноскэ, как писателя, только вот все мои сочинения – это… – Он выразительно кивнул на папку.

Потом они случайно встретились спустя несколько дней: Александр решил после работы пройтись по торговому центру на центральной станции «Нагоя» и заметил нового знакомого в магазине «Республика Донгури»[231]: Такизава задумчиво рассматривал большого рыжего кота-автобуса, внутри которого ползали дети.

– Добрый день, Такизава-сан! – Поздоровался Александр.

Тот вздрогнул от неожиданности и повернулся к нему:

– А, это вы… простите меня…

– Александр.

– Аа, да, Арэкусандору-сан… у вас такое сложное имя, – он смущенно улыбнулся и потер переносицу, – извините меня. Вам, наверное, японцы такое часто говорят.

– Я уже привык, не беспокойтесь, Такизава-сан.

– Аа… – Такизава, похоже, продолжал раздумывать над чем-то своим. – Это очень хорошо, что мы встретились, Арэкусандору-сан, вы, может быть, сможете мне помочь. – Он обвел жестом полки с игрушками – в основном плюшевыми лупоглазыми Тоторо, черными кошечками из «Ведьминой службы доставки» и рыбками Поньо. – Я выбираю подарок для моей девушки. Даже не знаю… по правде сказать, я уже дарил ей и Тоторо, и кошку, и кружку с Тоторо, и кружку с кошкой, но, кажется, она ими совсем не пользуется.

Александр хотел ответить, что если его девушка старше четырнадцати лет, то в этом нет ничего удивительного, но вовремя спохватился и протянул индифферентное «Соо нан дэс нэ…».

– Вот, может быть, эту? – Он взял с полки небольшую игрушку.

– Это же тоже Тоторо, – покачал головой Александр.

– Но он синий. – Такизава вздохнул и вернул игрушку на место. – По правде сказать, мне нужно выбрать подарки для двух девушек, а я не слишком хорошо умею это делать. Однажды вышло так, что у девушки, которой я подарил упаковку итиго-дайфуку[232], оказалась аллергия на клубнику, так она вся красными пятнами покрылась. А если дарить им шоколад, они, знаете ли, часто его не едят, потому что боятся поправиться. Вообще, девушки больше всего любят плюшевые игрушки и канцелярскую продукцию, так что можно подарить им по блокноту или по набору закладок. Главное, не дарить косметику и духи – тут никогда не угадаешь, что они предпочитают.

– А говорите, что не разбираетесь! – Искренне удивился Александр.

– Да уж… – Такизава еще раз обреченно вздохнул и почесал синего Тоторо за ухом. – Выпьете со мной, Арэкусандору-сан? Здесь наверху есть одно отличное заведение, только давайте сразу договоримся, что, раз я пригласил вас, то мне и счет оплачивать.

– Договорились, Такизава-сан.

– Ээ, да ты что-то совсем скис, Такизава-кун. – Акио слегка пихнул своего соседа в бок локтем. – Так расстроен, что не получится уехать из нашей дыры? По правде сказать,