Осьминог - Анаит Суреновна Григорян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Момоэ сдержанно хихикнула. Несмотря на то что она вела себя не в пример Кими скромно, с утра она ярко накрасилась и одета была явно легче, чем того требовала погода.
– Хорошо, в такое время и в такой дождь никто не видел, как мы за ней гонялись, – продолжала Кими, – а то бы нас точно отвели в полицейский участок. Когда до нее дошло, что мы с Момоэ так просто не отступимся, она решила спрятаться в хондэн[243], ведь у этой твари нет никакого уважения к ками-сама, так что нам пришлось лезть за ней туда.
– Прямо внутрь святилища? – Переспросил Такизава. – Но это же…
– Да знаю я, знаю… – Кими стряхнула с сигареты пепел и глубоко затянулась. – Но Камата ведь попросил. И потом, правда ведь будет жаль ее, если что. Мы устроили там такой беспорядок…
– Скажи лучше, что мы опрокинули там все, кроме самого здания, – вставила Момоэ.
– Ээй, да что ты такое говоришь… – Возмутилась было Кими. – А вообще да, пожалуй, там все теперь вверх дном. Ладно, подумают, что это из-за землетрясения. Она забилась прямо под алтарь, и когда мы вытаскивали ее оттуда, расцарапала Момоэ руки и шею.
– Вот как…
– Да, вот так, американец, – передразнила Кими. – А вы, ребята, похоже, здесь надолго застряли. Хотели уговорить рыбаков отвезти вас в Кова?
– Ну, по правде… – Начал было Такизава.
– Никто из них не рискнет выходить в море в такую погоду! – Не дослушав, перебила его Кими. – Мужики же только болтать горазды, какие они крутые и как в каждый рейс им приходится сражаться с морскими чудовищами и ловить гигантских тунцов, а как до дела дойдет, так они сразу в кусты, верно я говорю, Момоэ?
Момоэ в ответ неопределенно хмыкнула.
– Вот и я говорю, мужики – они такие. – Кими снова глубоко затянулась, и в пальцах у нее спустя несколько мгновений остался только фильтр. – Э-эй, господин банковский работник, не угостишь девушку еще одной сигареткой?
– Конечно, Араи-сан, – пробормотал Такизава. – Возьмите, пожалуйста.
– Так что же, – Кими щелкнула зажигалкой, и на кончике сигареты призывно зажегся крохотный оранжевый огонек, – а что насчет вас двоих?
– О чем это вы, Араи-сан? – Спросил Такизава.
– Как будто бы вы, господин банковский работник, не догадываетесь! – Она усмехнулась. – Туристический сезон еще не скоро, а из-за этой погоды к нам и случайно-то мало кто заглядывает, так что у нас с Момоэ не хватает на лишнюю банку пива и пачку сушеных креветок. Теперь-то понимаете, о чем я?
– Ну… это… – Такизава снова полез во внутренний карман пиджака.
Какая-то спешившая мимо женщина задержалась и приподняла край зонта, чтобы бросить на них осуждающий взгляд.
– Ээй, нет, так не пойдет! – Кими выдохнула облачко ментолового дыма, который быстро рассеялся в воздухе, и энергично помотала головой: – Мы с Момоэ честные девушки, так что… так ведь, Момоэ?
– Так, Ки-тян, – покорно отозвалась ее подруга.
– Вот именно, так что не нужно мне твоих денег за просто так, слышишь?
– Вот как… тогда что же…
Александру вспомнилось, как однажды Канагава-сан, заметив бездомную кошку, сидевшую возле сэсся в святилище Инари, разломил надвое пятничный онигири (в тот день он оказался не с маринованной сливой, как обычно, а с вареным тунцом), осторожно положил на землю и поклонился, сложив руки в молитвенном жесте. Кошка боязливо подошла, понюхала подношение и в один присест сожрала всю начинку, почти не тронув рис. Александр протянул было к ней руку, но кошка попятилась и угрожающе подняла мордочку: в вечернем сумраке ее глаза сверкнули зловещим зелено-синим светом.
– Ну так что, американец?
– Нет уж, спасибо, Араи-сан. – Он дотронулся пальцем до своей щеки. – Я ни за что не соглашусь снова оказаться с вами один на один, вы уж меня извините.
– Оо! – Уважительно протянул Такизава, обратив внимание на царапину у него под глазом. – Так это ваших рук дело, Араи-сан? А вы и вправду девушка с характером! Вам повезло, Арэкусандору-сан, что Араи-сан не повредила вам глаз!
– Не беспокойся, милый. – Кими шагнула к нему и приобняла свободной рукой. – Тебе я ничего не сделаю, ты ведь не такой, как этот американец, верно?
Такизава в ответ растерянно моргнул.
– Получается, вам я осталась, – тихо сказала Момоэ Александру извиняющимся тоном.
Сквозь шорох дождя послышались глухие удары рыбацких лодок и сейнеров о привешенные к пристани Восточного порта автомобильные покрышки – как будто напоминая, что они застряли здесь надолго. Момоэ выжидательно стояла перед Александром, сведя вместе носки туфель на невысоком каблуке и вежливо сложив перед собой руки – ни дать ни взять примерная японская студентка. В чьем-то саду от порыва ветра заскрипело дерево.
– Будьте осторожны, Арэкусандору-сан, – предупредил господин Канагава. – Одному нашему сотруднику кошка так разодрала руку, что ему пришлось ехать в больницу.
– Он просто хотел ее погладить? – Удивился Александр.
– Говорят, кошки чувствуют что-то, чего люди не чувствуют, – помолчав некоторое время, ответил его начальник. – В тот же день жена этого сотрудника попала на машине в серьезную аварию и чудом отделалась легкими царапинами – легкими, конечно же, относительно того происшествия. Выйдя на работу, он с удивлением рассказывал, что раны на его руке практически в точности совпали со ссадинами и ранами на руке его супруги, а она вроде как сказала, что в момент аварии как будто некая сила заставила ее закрыться рукой – и это, как посчитали врачи, спасло ей жизнь.
– И… что бы это могло, по-вашему, значить, Канагава-сан?
– Вы думаете, Арэкусандору-сан, что я настолько стар, чтобы знать ответы на все вопросы? – Засмеялся господин Канагава. – Я бы сказал, что иногда судьба торгуется с нами, но лучше не искушать ее без особой надобности и не тянуть руки к бездомным животным.
Александр улыбнулся. Кошка уже устроилась на нижней ступеньке святилища и мирно умывалась, поглядывая на людей чуть прищуренными глазами. На территории храма Инари даже в пятничные вечера стояла тишина, как будто он находился в сельской местности, а не в центре четвертого по величине города Японии. Александр с наслаждением вдохнул теплый вечерний воздух, затем, предусмотрительно обойдя кошку, поднялся по ступенькам и бросил в ящик для пожертвований несколько мелких монет. Их стук в тишине показался странным, словно нечто из обыденной жизни вторглось в мир призраков.
Когда они возвращались, дождь снова перестал, и в просвете среди туч показалось солнце. От влажной земли тотчас пошел белый пар. Александр остановился, прислонился к обитой листами гофрированной жести стене какого-то сарая и потер ладонями лицо. Сколько времени прошло с тех пор, как Такизава приехал на Химакадзиму, чтобы забрать его отсюда, а господин Канагава прислал ему сообщение? Должно быть, не больше трех-четырех дней, но ему казалось, что это было уже очень давно – впрочем, какая разница: уговаривая Такизаву остаться, он прекрасно понимал,
