Мир. Наследники ушедших - Анна Крутова

Ничего нового я на базаре не обнаружил. Все те же безделушки, украшения, отвары, зелья, книги и прочая дребедень, может кому-то и нужная, но для меня сейчас не имеющая никакой ценности. И это притом, что я шатаюсь здесь уже больше часа. Меня Рада достала, каждые десять-пятнадцать минут звонит и задает одни и те же вопросы:

- Нашел? Ты где? Когда будешь?

А когда она узнала, что я встретился с Сиром, такую истерику закатила, что у меня чуть зеркало на мелкие осколки не разлетелось. Мила и то к этому отнеслась с некой долей философии:

- Ну, утащит он его к директору, ничего страшного. Главное, чтоб он подарок успел купить и передать его нам.

Я уже собирался разворачиваться и ползти в сторону трактира - благо он рядом, - когда мой взгляд наткнулся на знакомое лицо. Забившись в угол между стеной дома какого-то местного купца и лавкой торгаша, явно мечтающего когда-нибудь стать владельцем такого же магазина, стояла маленькая согбенная старушка, лет этак на вид девяноста (сколько ей может быть на самом деле даже страшно представить). На ее шее висел небольшой лоток, на котором аккуратно были разложены всевозможные амулеты. Один такой я у нее и купил в свой первый день здесь, он у меня в комнате лежит. Надо было пройти мимо, но что-то потянуло меня к ней.

- Ты что здесь делаешь? - недовольно прищурила она глаза. - Я ведь уже дала тебе то, что тебе надо.

- Я подарок ищу для девушки, - пояснил я, осматривая ее амулеты, как ожидалось, ничего стоящего я там не заметил.

Старушка поджала губы и резко спросила:

- А ей зачем?

- У подруги завтра день рождение, - только потом, уже в замке, я задумался над тем, почему так безропотно отвечал на все ее вопросы и так и не нашел на это ответа.

Бабушка задумалась, взгляд ее словно остекленел и затуманился, уносясь куда-то в невидимые дали, ее тонкие руки, обтянутые покрытой пигментными пятнами кожей, залезли в лоток и стали осторожно перебирать один за другим амулеты. В себя она пришла только когда наткнулась на небольшую - диаметром сантиметра в три - подвеску, выполненную в виде птичьего гнезда, в центре которого лежала небольшая жемчужина. Несколько раз моргнув, она протянула его мне со словами:

- Ей нужно это.

Странно, но я взял, просто поверил прозвучавшей в ее голосе уверенности. В любом случае, времени у меня почти не оставалось, а запросила она за него не так уж и много - всего три серебряных монеты. На руках у меня оставалось еще семь, так что если девчонкам мой выбор не понравится, то пусть сами идут и выбирают, возмещу я эти несчастные триста рублей, только со Змеем или Кощеем пусть сами договариваются.

Когда я ввалился в трактир, Сир уже собирался уходить, он как раз расплачивался с Гораздом Всемиловичем за обед. Меня он как будто и не заметил, только ветер шепнул в ухо "Уйди". Я развернулся и вышел на улицу. Нельзя сказать, что за те несколько дней, что Горыныч занимается моим обучением, я достиг чего-то значимого и большого, однако, вперед я все же продвинулся. Воздух все еще оставался мне не подвластным, летал я плохо, как говорил Змей, больше напоминая при этом пьяного дракона, чем левитирующего мага, но зато научился общаться с ветром. Именно общаться, до управления мне так же далеко, как от Мира ползком до Китая. Могу с точностью назвать направление ветра, его силу, скорость, могу попросить сделать для меня небольшое одолжение (раздуть огонь, высушить одежду), могу с ним отправлять сообщения для друзей. Последний навык, по-моему, один из самых полезных, только я не знал, что Сир тоже умеет. Хотя ему что, он уже вон сколько лет живет на свете, а, по сути, маг может научиться всему, даже тому, к чему у него нет таланта, главное терпение и время.

- Что ты здесь делаешь? - все-таки спросил, а ведь обещал. - Разве нельзя догадаться, что о вашем домашнем аресте известно всем. Не удивлюсь, если сегодня тебя вызовут к Кощею, и он задаст тебе парочку интересных вопросов.

Я лишь развел руками. А что я, действительно, мог сказать? Да я бы и не успел. Сир положил мне руку на плечо, шепнул что-то, и я оказался в своей комнате. Из ванны доносился плеск воды, когда у Мишки особо сильно начинает болеть голова и лекарства не помогают, он идет туда и несколько минут держит воду под холодной водой. Говорит, что помогает, правда, ненадолго. В субботу он обещал зайти к Василисе, чтобы не портить всем праздник своим несчастным видом. Я так и не понял, почему он в остальное время отказывается от магического воздействия на его голову, а когда его об этом спросил Митька (я своего соседа знаю лучше, поэтому глупых вопросов не задавал), то его послали глубоко и надолго. В этот момент мое зеркало во внутреннем кармане куртки зазвенело, судя по истеричному дребезжанию, это опять Рада.

- Где ты ходишь? - яростно сверкнув глазами, спросила она. - Сам говорил, что на два часа, не более.

- Я уже у себя.

Девушка приказала мне ждать и отключилась. Я положил сумку на стол и начал раздеваться, оглядывая при этом комнату в поисках кота. Когда через пять минут я его нигде не обнаружил, в голову закрались подозрения, что он все-таки умудрился достать Мишку и тот выкинул его из окна, умудрившись как-то протолкнуть его наружу. Однако, в тот момент, когда я был готов огласить нашу спальню громким рыком, откуда-то снизу раздался шепот. Я наклонился и осторожно заглянул под шкаф. Маньяк лежал, положив голову на лапки и что-то шепотом рассказывал домовому, а Кузьма, забыв о своих страхах, слушал его, широко распахнув как глаза, так и уши.

- Как это? - я поднял голову и удивленно посмотрел на вошедшего Мишку, с волос которого капала вода.

- Общий враг объединяет, - нехотя буркнул он, падая на кровать. - Они тут опять драку задумали, ну я их и шуганул. Твой кот Кузе уже больше часа сказки рассказывает.

Я покачал головой, но через мгновение уже забыл об этих двух сердечных врагах, так как в комнату влетели Рада и Мила. Как я ожидал, подарок не вызвал у них никакого восторга.

"Вольныя птицы, все намъ ни почемъ,Съ горя мы пляшемъ, съ горя мы поемъ.Ту-са, ту-са, ту-са,Мэ камамъ чачо.Целоваться горячо".

- И ты молчал, - не уставала возмущаться Рада, - такой голос, такой талант, а он молчит, гитару прячет. Спасибо Кузе...

Я слушал ее вполуха, лениво перебирая струны гитары. Согласен, голос у меня неплохой, но играю я не очень, а гитара... она у меня с собой была, когда я сюда попал, почти единственная вещь, которая действительно моя. Я взял бокал и, одним глотком осушив его чуть не наполовину, спросил, поражаясь сам себе:

- Еще?

Это все магия. Поддавшись уговорам, я согласился поприсутствовать на сегодняшнем сабантуйчике, но так как головная боль не унималась, пришлось обращаться за помощью к Василисе, чтоб не портить людям праздник своим кислым видом и брюзжанием. Боль она снимает моментально, заклинание работает двенадцать часов, при этом первые четыре - шесть часов ты чувствуешь себя нормально, а дальше у тебя потихоньку начинает сносить голову, надпочечники начинают вырабатывать гормон счастья, и ты становишься душой компании на те же оставшиеся пять - шесть часов. По истечению срока лучше, как преусловатой Золушке бежать куда глаза глядят, потому как начинается откат. Словно похмелье - тебя трясет, тошнит, голова раскалывается и кружится. Но пока... я тряхнул головой, тронул струны рукой и начал читать: