Если башмачок подойдет… - Оливия Дрейк

Но несмотря на свой гнев, в глубине души она испытывала мучительную боль потери. Когда он схватил ее в объятия и первый раз поцеловал, ничто не могло подготовить ее к ошеломляющему наслаждению их близостью. Бешеный ураган желания смел напрочь ее здравый смысл и даже моральные принципы. Она превратилась в безмозглое чувственное создание, настолько послушное ему, что позволила раздеть себя и ласкать самым недопустимо интимным образом. Теперь, в холодном свете дня, она поняла источник своей слабости. Она лелеяла мысль, что он испытывает к ней столь же глубокие чувства, как и она к нему. Потому что слова, которые он нашептывал ей, прозвучали зовом сирены для ее одинокого сердца. «Ты так прекрасна… Мы созданы друг для друга, любовь моя».

Но на самом деле он вовсе не любил ее. Эти ласковые слова – всего лишь сладкая ложь, предназначенная обмануть Аннабелл, заставить ее уступить. Она презирала его за то, что он одурачил ее, – и в то же время страстно желала вновь пережить все это головокружительное безумие.

Нет. Никогда больше не должна она уступать соблазну. Это означало бы ее неминуемую гибель. Джентльмены могут позволить себе мелкие интрижки, но женщине в ее стесненных обстоятельствах пришлось бы жестоко пострадать от неизбежных последствий. Аннабелл потеряла бы свое место, и ни одна достойная семья никогда больше не взяла бы ее на службу.

Боже милостивый, ей не следовало вообще принимать этот пакет. Надо было сразу же отослать его назад с Ладлоу. Теперь необходимо отнести его вниз, не распечатывая, и оставить в кабинете Саймона. Но ее неистребимое любопытство одержало победу.

Что он прислал ей? Наверное, не будет особого вреда, если она это узнает.

Когда Элоуэн принесла чайный поднос, Аннабелл воспользовалась случаем и унесла пакет к себе в спальню. Дрожащими пальцами она развязала бечевку. Бумага раскрылась, открыв взгляду красивую, расписанную цветной эмалью шкатулку. Девушка осторожно подняла крышку. Вместо драгоценностей внутри лежал сверток тонкой мериносовой шерсти кремового цвета.

Девушка невольно погладила пальцами мягкую изысканную ткань. Это была шаль, которой она любовалась в поселковой лавке. Должно быть, Саймон видел, как она держала ее в руках, когда зашел с Николасом, чтобы отвезти их назад в замок.

Когда она развернула шаль, из складок выпала карточка с вытисненной на ней золотой печатью Кеверна. Посередине была небрежно написана одна-единственная фраза: «Любовь моя, надеюсь, вы сможете меня простить».

Вместо имени он поставил жирное черное С.

Аннабелл удивленно уставилась на карточку в своей руке. Против ее воли опасная сладостная тоска наполнила ее сердце. «Любовь моя…»

Как отчаянно хотелось ей верить, что Саймон действительно ее любит. Однако эти же самые слова он пылко говорил ей, пытаясь соблазнить. Они ничего не значили для него тогда, не значат и теперь. Его единственной целью было заманить ее к себе в постель. Потому что если бы он и вправду питал к ней прочные глубокие чувства, то никогда не унизил бы ее своим мерзким предложением.

Ярость охватила девушку. Как посмел он пытаться улестить ее красивыми подарками и фальшивыми заверениями? Она скажет ему это прямо в лицо, откажет раз и навсегда!

Схватив шаль, Аннабелл выбежала из спальни. Поручив Элоуэн присмотреть за Николасом, она поспешила вниз по лестнице в кабинет. Но Саймона там не оказалось. Кресло за письменным столом красного дерева пустовало.

Конечно, сейчас только середина дня, и он, должно быть, все еще на раскопках в святилище кельтов на склоне холма. Ну что ж, тем лучше. Ей не помешает короткая прогулка, чтобы прочистить мозги. У нее будет время обдумать, что именно сказать этому повесе.

Аннабелл поспешно вышла в коридор. Добравшись до лестничной площадки, откуда открывался вид на большой зал, она взглянула вниз и заметила пару, стоявшую в тени под главной лестницей. Склонив головы друг к другу, они были явно увлечены разговором. Ладонь женщины покоилась у него на предплечье недвусмысленным интимным образом. Узнав их, Аннабелл испытала потрясение.

Миссис Уикетт и мистер Бантинг.

Что здесь делал викарий? Более того, о чем они перешептывались вдвоем?

В своем взвинченном состоянии Аннабелл не хотела выяснять это. У нее не было желания встречаться ни с одним из них. Она уже видела впереди дверь во двор, и это был кратчайший путь избежать ненужной встречи.

Девушка пошла вниз по лестнице. Краем глаза она заметила, как экономка украдкой взглянула вверх. Миссис Уикетт поспешно убрала ладонь с руки викария и отступила на шаг назад.

Притворившись, что не увидела их, Аннабелл прошествовала мимо выставленных у лестницы средневековых доспехов к массивной дубовой двери. Ее шаги по вымощенному плитняком полу гулко разносились по холлу.

– Куда это вы направляетесь? – окликнула ее миссис Уикетт.

Пропади ты пропадом! Аннабелл остановилась и обернулась, изобразив удивленный вид.

– Ох, миссис Уикетт, мистер Бантинг. Я вас не заметила. Прошу меня извинить, но я собралась на прогулку.

Викарий вышел из тени. Одетый во все черное, за исключением белого воротничка священника, он окинул ее обычным своим коварным лисьим взглядом, насмешливо скривив губы.

– Оставили без присмотра юного герцога, не так ли? – язвительно заметил он. – Хотелось бы знать, как посмотрит на это лорд Саймон.

– Обязательно спрошу его. Я как раз собираюсь проведать его на склоне холма, чтобы проверить, как продвигаются раскопки.

Бантинг переглянулся с миссис Уикетт. Эти двое, похоже, понимали друг друга без слов.

– Тогда позвольте вас сопровождать, – сказал викарий. – Давно хотел взглянуть на это пресловутое капище друидов.

Пальцы Аннабелл судорожно вцепились в шаль. О, ради всего святого! Как она сможет объясниться с Саймоном в присутствии викария? Но едва ли она сейчас могла отказать священнику, когда уже назвала место, куда собралась идти.

Оказавшись в ловушке по собственной неосторожности, она нехотя двинулась через двор мимо весело плескавшегося фонтана с дельфином. Дул свежий ветерок, но девушка не пожелала накинуть шаль, предпочитая нести ее в руках, чтобы Саймон увидел, что она ее не надела. Пламя ее гнева не даст ей замерзнуть.

Однако не время сейчас думать о Саймоне, когда мистер Бантинг вышагивает рядом с ней. Они свернули на дорожку, огибавшую замок, и несколько минут только шум их шагов нарушал тишину. По его хмурому лицу было видно, что он все еще сильно зол на нее за отстранение от должности наставника Николаса. Как и миссис Уикетт, которая никогда не скрывала своего восторженного мнения о викарии.

Увидев их вместе, Аннабелл задумалась, нет ли тайного романа между ним и вдовствующей экономкой. Это легко могло бы объяснить неприязнь миссис Уикетт к Аннабелл. Этой женщине, разумеется, не понравилось, что ее любовника выставили из замка.

Своенравное воображение Аннабелл попыталось представить этих двух угрюмых, неприятных людей целующимися с той же страстью, что и она с Саймоном. Но ей удалось лишь воскресить собственные эротические воспоминания, которые лучше было держать под замком.

Чтобы отвлечься, она попыталась завести вежливый разговор:

– Вы интересуетесь историей древних кельтов, мистер Бантинг?

– Я достаточно читал о тех временах, – холодно ответил он. – Я знаю, что у них были священные рощи деревьев, где их жрецы, друиды, занимались магией.

– На той поляне стоят четыре древних дуба. Хотя я не могу себе представить, что эти деревья просуществовали около двух тысячелетий.

– Считалось, что друиды умеют налагать заклятия. Кое-кто мог бы предположить, что они заколдовали это место.

Аннабелл рассмеялась.

– Но вы-то наверняка не верите в это.

– Я только привожу выводы из опубликованных работ, мисс Куинн. Например, Плиний Старший описывает церемонию, во время которой одетый в белое друид взбирается на священный дуб, срезает омелу, а затем убивает двух белых быков. Подобным образом друиды обретали способность исцелять.

Вспышка воодушевления в его темных глазах удивила Аннабелл. Она сама читала эти работы, хотя и с меньшим энтузиазмом по поводу жертвоприношения животных.

– Омела считается природным лекарственным средством. Так что, вполне возможно, их магия на самом деле объясняется совсем просто.

Бантинг неодобрительно посмотрел на нее.

– Вряд ли это единственный тип магии, приписываемой друидам. Написано, что они могли останавливать целые армии чтением сильных магических заклинаний. Они способны были даже влиять на погоду.

– Если это правда, то почему такие замечательные способности не известны в наше время?

– Друиды держали свои ритуалы в секрете. Заклинания были утрачены с веками, после того как кельтский народ был покорен.

– Значит, мы можем сделать вывод, что способность друидов останавливать армии оказалась не особенно эффективной.