Ты меня не забывай - Даниэла Стил

– Она сказала, что этого недостаточно, но взяла деньги.

– Она объяснила вам, зачем ей нужны деньги?

– Нет. – Паччиоли замолчал, не в силах продолжать. Когда он вновь заговорил, то перешел почти на шепот: – Но я предполагал. Она… она… выглядела… уничтоженной… разбитой… испуганной… – Затем ему пришлось замолчать, так как слезы заливали его багровое лицо. Он встретился глазами с Изабеллой. Она тоже плакала.

Судья объявил перерыв.

Допрос свидетелей продолжался мучительно долго в течение трех дней. Наконец, на пятое утро судья с сожалением посмотрел на нее и вызвал на допрос.

– Вы – Изабелла ди Сан Грегорио?

– Да, – сказала она дрожащим шепотом.

– Вы – вдова Амадео ди Сан Грегорио, похищенного из его офиса семнадцатого сентября и убитого, – судья уточнил дату, и Изабелла кивнула:

– Да. Это так.

– Вы можете рассказать нам по порядку, что произошло в тот день? Когда вы в последний раз видели мужа, что вы делали, что слышали?

Она шаг за шагом воспроизводила события того дня: ее приезд в Дом моды в то утро, обсуждение служебных вопросов, предупреждение Бернардо, и то, как она и Амадео были тронуты, но не вняли его предупреждению. Она бросила взгляд на Бернардо. В его глазах стояли слезы, и он отвернулся.

Корбет с волнением следил за процессом, желая, чтобы ей хватило сил довести дело до конца. Он уже несколько дней наблюдал за ней и слушал ее, отвозил во второй половине дня в «Сан Грегорио» и разговаривал с ней до ночи. Но он не касался интимных тем, не притрагивался к ней, только с нежностью смотрел. Он приехал в Рим как ее друг, зная, что эти дни станут самыми болезненными, что, пережив их, она наконец-то обретет свободу. Но он также понимал, что это может сломать ее, что если она и переживет судебный процесс, то может ничего не захотеть от него. Но, в любом случае, он приехал, он был там, готовый сделать для нее все.

– А когда вы поняли, что ваш муж задерживается?

– Не знаю… что-то около половины восьмого. – Она рассказала, что ее отвлек Алессандро. Затем, мучительно переживая, Изабелла стала объяснять, как позвонила Бернардо, как ждала, внезапно испугавшись. А потом зазвонил телефон. Она начала описывать, как все было, но сорвалась и не могла продолжать. Она судорожно вздыхала, глотая воздух и стараясь взять себя в руки, но вдруг заплакала.

– Они… они сказали, что… мой муж у них. – Слова с трудом прорывались между вздохами и всхлипываниями. – …Что они убьют его… и… они дали мне поговорить с ним, и он сказал…

Бернардо выразительно посмотрел на судью, но тот только кивнул. Лучше, если она расскажет все сразу. Надо было продолжать.

– И что вы сделали потом?

– Бернардо… приехал синьор Франко. Мы поговорили. А чуть позже позвонили в полицию.

– Почему не сразу же? Похитители сказали, чтобы вы этого не делали?

Она глубоко вздохнула.

– Да, потом. Но сначала я боялась, что если позвоню в полицию, то мои счета будут заморожены и мне негде будет взять деньги. И они, конечно же, были заморожены. – Она произнесла это с горечью.

– И поэтому вы пытались продать свои ювелирные украшения?

Она посмотрела на Паччиоли, сидевшего в конце зала суда, и кивнула. Он плакал.

– Да. Я бы сделала все… что угодно.

У Корбета напряглись скулы, и они с Бернардо обменялись взглядами.

– А что произошло потом? Вы достали деньги? Вы вручили их похитителям, хотя их было меньше, чем они требовали?

– Нет. Я собиралась. Я собиралась сказать им. Это было в понедельник вечером, а они потребовали деньги ко вторнику. Но… – Она снова задрожала. – …Но они позвонили… Это… это было… – Ее лицо исказилось от ужаса, а глаза искали Корбета и Бернардо. – Не могу! Я больше не могу!

Никто не двигался. Судья мягко обратился к ней, уговаривая ее закончить, если может. Она помолчала какое-то время, всхлипывая, пока судебный пристав не принес ей воды. Она сделала небольшой глоток и продолжила:

– В газетах напечатали, что я была у Альфредо. Кто-то сообщил им. – Сказав это, она вспомнила лицо девушки. – Похитители поняли, что мои счета заморожены и мы позвонили в полицию. – Она сидела очень тихо, закрыв глаза.

– И что они сказали вам во время следующего разговора?

Она прошептала с закрытыми глазами:

– Что они убьют его.

– Они больше ничего не сказали?

– Нет. – Она вновь открыла глаза, как бы увидев видение, как будто сейчас находилась очень далеко. Слезы катились по ее лицу. Она подняла взгляд на потолок. – Они сказали, что я могу… – Ее голос затих, и она снова опустила глаза. – …Попрощаться с Амадео… И… я это сделала. Он сказал… он сказал мне… чтобы я еще немного оставалась храброй, что все будет… хорошо… что он любит меня… Я сказала ему, что люблю его… а потом…

Она невидящими глазами смотрела в зал.

– А потом они убили его. На следующее утро полиция нашла его мертвым.

Изабелла безжизненно сидела там, вспоминая тот момент, свои чувства и последний звук голоса Амадео, который, казалось, затих, как и ее сейчас. Она молча посмотрела на трех мужчин, обвиняемых в убийстве, и, продолжая плакать, покачала головой. Судья быстро сделал знак Бернардо. Ее участие в судебном процессе закончилось. Он хотел, чтобы ее увели.

Бернардо поспешно вскочил, поняв жест судьи, и Корбет последовал за ним и адвокатом к Изабелле, находившейся во невменяемом состоянии.

– Они убили его… они убили его… Бернардо… – Ее голос прозвучал ужасным воплем в зале суда. – Он мертв!

Ее крик вылетел за пределы зала суда. Когда Корбет и Бернардо помогали ей идти к дверям, те распахнулись, и фотографы ворвались в зал.

– Пошли, Бернардо! – Корбет внезапно преисполнился решимостью, хватая Изабеллу в объятия. – Прочь от нее, ублюдки! – Бернардо с двумя охранниками с трудом прорывались вперед, в то время как судья призывал к порядку, а приставы пытались удалить прессу. Зал суда походил на бойню, Изабелла плакала, а ошеломленная толпа наблюдала.

Наконец им кое-как удалось добраться до ее машины, дверцы захлопнулись, и все трое прижались друг к другу на заднем сиденье; машина рванула вперед, журналисты продолжали кричать, раздавались щелчки фотоаппаратов.

Изабелла припала к груди Корбета.

– Все кончилось, Изабелла. Все кончилось, дорогая… все кончилось. – Он повторял ей это снова и снова, а убитый горем Бернардо наблюдал. Он сожалел, что уговорил ее приехать. Он был не прав, но глаза Корбета не осуждали его, даже когда они приблизились к новой толпе репортеров, поджидавшей их у «Сан Грегорио».

Бернардо в ужасе уставился на них, а Изабелла опять заплакала. Корбет взглянул на толпу и быстро сказал водителю:

– Не останавливайтесь здесь. Поехали дальше. – Он посмотрел на Бернардо. – Мы отвезем ее в мою гостиницу.

Бернардо порывисто закивал, думая, что его единственным разумным поступком за последнее время было то, что он позвонил Корбету Эвингу и попросил его приехать.

Пять минут спустя они были в его номере в «Гасслере», и Изабелла смотрела на них с опустошенным лицом.

– Теперь все позади, – сказал Корбет. – Тебе больше никогда не придется проходить через подобное.

Она медленно кивнула, как ребенок, только что видевший, как вся семья погибла в огне.

Бернардо скорбно смотрел на нее.

– Прости меня, Беллецца.

Но она уже почти пришла в себя и, взглянув на него, подалась вперед, целуя его в щеку.

– Это уже не имеет значения. Наверное, теперь все действительно закончится. Что будет с теми людьми?

– Если им повезет и они выберутся живыми из зала суда, их признают виновными, и, полагаю, им грозит пожизненное заключение, – злобно сказал Бернардо, и Корбет кивнул в знак согласия. Затем он встал и быстро подошел к телефону. Он тихо заговорил и через минуту вернулся к ним посоветоваться.

– Думаю, нам лучше вернуться в Нью-Йорк следующим же рейсом. Мы можем уехать, Изабелла? Или у тебя здесь есть дела? – Она молча покачала головой, а потом посмотрела на него.

– А как быть с вещами?

Но Бернардо уже был на ногах.

– Я поеду и заберу их.

Корбет кивнул.

– Прекрасно. Вы можете встретиться с нами в аэропорту через час? – Бернардо кивнул в ответ и постоял, глядя на Изабеллу.

– С тобой все в порядке?

– Суд закончился? – Они оба кивнули. Главные свидетельские показания были заслушаны, и не оставалось никаких сомнений в исходе. Это было тяжкое уголовное преступление. Люди, похитившие Амадео и убившие его, понесут наказание.

– Все кончено, Изабелла. Теперь ты можешь ехать домой.

Домой. Бернардо в первый раз назвал Нью-Йорк ее домом. И она впервые осознала, что это так и есть. Она больше не принадлежала Риму. Тем более после сегодняшнего, после этой недели, после того, что произошло.

Когда Бернардо ушел и Корбет запер дверь, Изабелла стала ждать, когда он посмотрит на нее. Она наблюдала, как он закрыл чемодан и вернулся немного посидеть рядом с ней.

– Спасибо, что ты был здесь. Я… это было так ужасно… я думала, что умру… Меня поддерживало только сознание того, что я должна рассказать все, чтобы покончить с этим раз и навсегда… – Она снова взглянула на него. – И я знала, что смогу это сделать, так как ты был там. – А затем она не выдержала и спросила его: – Тебя послала Наташа?