Так кто же развалил Союз? - Олег Мороз

Так же, как почти год назад, в марте 1990-го, литовское руководство озаботилось тем, как жить и что делать, если власть в республике будет полностью захвачена Москвой. 13 января на заседании литовского парламента был принят порядок действий республиканского правительства в условиях эмиграции. Исполняющим обязанности премьера этого правительства в изгнании было решено назначить министра иностранных дел Альгирдаса Саударгаса, который в тот момент находился за рубежом.

Как сообщил спикер парламента Витаутас Ландсбергис, его попытки связаться по телефону с президентом СССР Михаилом Горбачевым не увенчались успехом.

Надо сказать, что у «мятежных» литовских руководителей всегда были проблемы в установлении телефонных контактов с союзными начальниками, даже более низкого ранга, чем Горбачев. Причем нередко подчеркивалось: ну кто ты такой, чтобы я стал тратить время на разговоры с тобой! Тот же Ландсбергис — председатель Верховного Совета республики — постоянно испытывал высокомерное, презрительное отношение «представителей Центра» (он сам мне об этом рассказывал). С ним на равных разговаривали Буш, Тэтчер, Миттеран, однако Язов, когда он звонил, — а звонил он, естественно, лишь в экстренных случаях, — не подходил к телефону. Да что Язов — даже начальник вильнюсского гарнизона генерал Усхопчик в ответ на звонок председателя Верховного Совета через адъютанта сказывался почивающим (мол, не велено беспокоить)… Каким после этого должно быть самоощущение руководителя независимого государства? Каким должно быть его отношение к этим самым «представителям Центра» и к самому бывшему (для литовцев — бывшему) «Центру»?

В этот же день, 13 января, парламент обратился к населению с просьбой подчиняться указаниям только законно избранной власти.

Генеральный прокурор Литвы возбудил уголовное дело против членов так называемого Комитета национального спасения Литвы по обвинению в организации антиконституционного, насильственного свержения законной власти.

На площади Независимости перед зданием Верховного Совета Литвы собралось, как сообщается, не менее восьмидесяти тысяч человек. Основной лозунг: «Литва будет свободна!»

Непрерывно заседает парламент Литвы. Ландсбергис сообщил, что беседовал по телефону с Ельциным. Тот по-прежнему требует вывести из Литвы всех десантников.

Поговорил Ландсбергис и с Язовым (на этот раз маршал взял трубку). Министр обороны СССР заявил ему, что «приказа стрелять в гражданское население не отдавал, а деталей событий в Вильнюсе не знает»

− Создается такое впечатление, — сказал Ландсбергис, — что не ясно, кто правит страной — Горбачев, генералитет или Политбюро.

В шесть вечера 13 января в здании Верховного Совета была объявлена тревога. На случай газовой атаки всем, кто находился в здании, раздали противогазы.

По всей Литве проходят траурные митинги — в память о погибших в Вильнюсе. На митингах принимаются решения «в случае свержения законных государственных структур» объявить всеобщую политическую забастовку.

Как сообщил корреспондент «Независимой газеты», в военной комендатуре Вильнюса «сегодня», то есть 14 января, на следующий день после событий у телецентра, «чувствуется растерянность».

«Стало известно также, — продолжал журналист, — что подполковник Тарханов обратился к офицерам и солдатам с призывом не служить агрессии. Здесь все тронуты этим фактом. К сегодняшнему дню пятнадцать военнослужащих отказались от участия в военных действиях и покинули расположение своих частей. Только что в редакцию газеты «Согласие», откуда я сейчас передаю эту информацию, пришел военнослужащий в форме майора и сказал, что в полной мере осознает свою вину за вчерашнюю акцию Советской Армии».

14 января днем наконец состоялся телефонный разговор Ландсбергиса с Горбачевым. Ландсбергис, по его словам, выразил Горбачеву протест против действий Вооруженных Сил СССР в Литве. Горбачев, по-видимому, повторил то, что содержалось в его обращении к депутатам литовского парламента: необходимо немедленно восстановить в республике действие Конституции СССР! Сказал, что для «конструктивного решения сложных вопросов», не дожидаясь официальных встреч, он наделил полными президентскими полномочиями находящуюся в Вильнюсе делегацию Совета Федерации. Эта делегация в составе восьми человек прибыла в Вильнюс накануне (забегая вперед, скажу, что никаких существенных результатов ее визит не имел). Президент согласился, чтобы литовским медикам разрешили осмотреть здания, занятые армией. До сих пор генерал Усхопчик не позволял им сделать это.

Поговорили еще о чем-то, о чем Ландсбергис не сообщил, оставил в секрете.

Вечером на заседании парламента он вернулся к утреннему разговору с Горбачевым:

− У меня сложилось впечатление, что истинная информация о происходящем в Литве скрывается от президента Горбачева.

Ландсбергис напомнил, что утром во время телефонной беседы с Горбачевым они договорились, что в захваченные здания будут допущены литовские врачи, однако военные не выполняют этих распоряжений президента. Министр здравоохранения Литвы был допущен лишь на первый этаж телецентра, хотя не исключено, что на других этажах могут быть жертвы или следы преступлений.

Ну вот опять — президент СССР никак не может повлиять на военных, ну не слушаются они его.

Реакция мирового сообщества на действия Москвы не заставила себя ждать. Уже 13 января Норвегия обратилась в ООН с просьбой срочно созвать Совет Безопасности.

В Риге состоялся полумиллионный митинг протеста против насильственных действий Советской Армии в отношении мирных граждан Литвы.

Министр иностранных дел Латвии направил председателю норвежского Нобелевского комитета обращение с просьбой пересмотреть решение о присуждении Горбачеву Нобелевской премии Мира. В обращении, в частности, говорилось:

«Главнокомандующий армией, которая сегодня стреляет по мирному населению Литвы и давит его танками — не кто иной, как лауреат Нобелевской премии Мира Михаил Горбачев. Министр иностранных дел Латвии выражает свое сожаление по поводу фатальной ошибки, выразившейся в том, что Нобелевская премия Мира вручена человеку, который хладнокровно отдал приказ об убийстве безоружных людей».

У многих тогда не было никаких сомнений, что приказ о проведении вильнюсской акции отдал именно Горбачев — президент и главнокомандующий. Кто же еще?

В Вильнюс, чтобы поддержать граждан Литвы, стали прибывать делегации из разных стран. Выступая 14 января на заседании литовского парламента, руководитель польской делегации Адам Михник заявил:

− В Польше никто не сомневается, на чьей стороне правда и человечность. Когда мы тысячами пикетируем посольство СССР в Варшаве, мы не сомневаемся, что в Литве решается судьба европейской демократии. Поляки знают — те, кто посылает к вам оккупационную армию, хотят, чтобы преступные последствия позорного пакта Молотова−Риббентропа, наложившие страшную тень на наш регион, были продолжены на века.

Представитель Венгрии депутат Козма Хуба напомнил, что аналогичная ситуация была и в его отечестве в 1956 году:

− Я из той страны, где тридцать пять лет назад произошли подобные события. Поэтому я вас особенно понимаю. Мы приехали к вам, чтобы показать — вы не одиноки.

С такими же словами поддержки выступили посланцы Молдавии, Грузии, других союзных республик (возможно, — уже бывших союзных).

В Литву шли тысячи телеграмм поддержки со всех концов света.

В то же время отмечалось — и даже была принята специальная резолюция литовского парламента на эту тему, — то, как освещают события в Литве ТАСС, Центральное телевидение и ряд центральных центральных газет, — это «вопиющая дезинформация».

Куда вдруг делась знаменитая горбачевская гласность? Старые советские, коммунистические инстинкты вновь мгновенно возродились.

Собственно говоря, вначале в Латвии события развивались практически параллельно с событиями в Литве, как, по-видимому, и было задумано в Москве.

Как уже говорилось, 2 января в Риге ОМОН «по просьбе» ЦК Компартии Латвии (на платформе КПСС) взял «под охрану» республиканский Дом печати. В Латвию были срочно переброшены две тысячи десантников под тем же, что и в Литве, внешне благовидным, хотя и довольно странным предлогом: они, мол, должны разыскивать дезертиров и «уклонистов», скрывающихся от призыва в Советскую Армию. До сих пор подобная задача на десантников вроде бы никогда не возлагалась. Впрочем, всем было понятно, что это, как и в Литве, лишь предлог для ввода в республику дополнительных войск.