Вендиго - Элджернон Генри Блэквуд

своим могучим разливом. Что-то угрожающее сгустилось вокруг нас. В картине, нарисованной Джоном Сайленсом, несомненно, содержалась ужасная угроза: бессмертная человеческая воля через много веков протягивает свою грозную десницу, чтобы покарать живых, ни в чем не повинных людей.

– Но какова его цель? – Полковник уже не мог сдерживаться. – Почему он избрал своим обиталищем эту плантацию? Почему он совершает нападения на нас? – Вопросы полились потоком.

Несколько минут доктор терпеливо слушал, затем спокойно сказал:

– Все в свое время… Прежде всего я должен установить с достаточной точностью, кто или что управляет этим конкретным элементарным огнем. А посему сначала мы должны постараться, – доктор говорил медленно и обдуманно, – придать ему видимый облик, форму.

– Силы небесные всемогущие! – воскликнул солдат, путаясь от изумления в эпитетах.

– Именно так. – Доктор ни на секунду не терял самообладания. – Я полагаю, что только таким путем мы сможем нейтрализовать заложенную в него цель, вернуть его в нормальное латентное состояние – и… – он заметно понизил голос, – увидеть облик и форму одушевляющего его Существа.

– Так сказать, наводчика пушки, – воскликнул полковник. Начав хоть что-то понимать, он наклонился вперед, чтобы не пропустить ни единого звука.

– Я предполагаю, что в последний момент, перед тем как возвратиться в латентное состояние, огонь примет облик и форму направляющего его мага, который некогда подчинил огонь своей воле с помощью заклятий и прислал сюда, за много веков до нынешнего дня.

Полковник сел и, тяжело дыша, изумленно уставился на моего компаньона; свой вопрос он, однако, задал еле слышным голосом.

– А каким образом вы можете придать ему видимый облик? Объясните, доктор Сайленс.

– Мы должны снабдить его всем необходимым для материализации. Если ограничить его определенными размерами, он обретет весомость и зримость. Вот тогда-то мы и сможем рассеять его. Незримый огонь, как вы заметили, непредсказуемо опасен; если с помощью специального материала замкнуть огонь в определенную форму, то, вероятно, удастся смирить его. Внешнее выявление – для него смерть.

– А что это за специальный материал, необходимый, как вы говорите, для его материализации? – спросили мы с полковником в один голос, хотя я, кажется, успел догадаться.

– Материал, быть может, и не слишком для нас приятный, но достаточно эффективный. – Доктор выдержал спокойную паузу. – Испарения свежепролитой крови.

– Надеюсь, не человеческой крови? – вскакивая с кресла, выкрикнул полковник Рэгги. Казалось, глаза у него вот-вот вылезут из орбит.

Лицо Джона Сайленса уже не было сковано напряжением, а легкий смешок доктора дал нам желанную, хотя и недолгую разрядку.

– Думаю, дни человеческих жертвоприношений безвозвратно миновали. – Доктор говорил спокойно и убедительно. – Для нашей цели вполне достаточно крови какого-нибудь животного; уверен, что эксперимент не принесет нам ничего неприятного. Единственное условие – кровь должна быть свежепролитая и густая, с той жизненной эманацией, которая привлекает именно этот класс элементарных субстанций. Возможно… возможно, в усадьбе найдется какая-нибудь свинья, предназначенная для продажи на рынке.

Он отвернулся, чтобы скрыть улыбку, но легкий комедийный элемент не нашел никакого отклика в душе нашего хозяина, с трудом переходившего от одного чувства к другому. Честный и прямодушный, полковник, по всей видимости, тщательно взвешивал многие обстоятельства. Но в конце концов целеустремленность и научное беспристрастие доктора, который успел уже приобрести над ним большое влияние, одержали верх; вскоре он успокоился и коротко заметил, что это вполне осуществимое предложение.

– Есть и другие, менее неприятные методы, – продолжал объяснять доктор Сайленс, – но они требуют времени и тщательных приготовлений, а события зашли, на мой взгляд, слишком далеко, чтобы думать об отсрочке. И этот эксперимент не причинит вам никакого беспокойства: мы будем сидеть вокруг чаши в ожидании результатов. Вот и все. Эманация крови – первое, по словам Леви, воплощение универсальной жидкости – и есть тот материал, из которого существа бестелесные, или, если угодно, духи, могут создавать себе временное обличье. Этот процесс используется с незапамятных времен и лежит в основе всех жертвоприношений, связанных с пролитием крови. Его знали жрецы Ваала, он известен современным экстатическим танцорам, которые наносят себе раны, чтобы породить танцующих вместе с ними фантомов. И даже наименее одаренный из всех ясновидцев скажет вам, что вокруг боен и над покинутыми полями сражений витают бесчисленные духи, чьи облики просто не поддаются описанию. Но не подумайте, – добавил он, заметив, что наш хозяин беспокойно поеживается, – будто у нас есть хоть какие-нибудь основания опасаться эксперимента, который мы проведем в прачечной, ибо случай этот довольно простой, и только мстительный характер интеллекта, управляющего элементарным огнем, вызывает некоторое беспокойство и тревогу за нашу безопасность.

– Любопытно. – Полковник глубоко вздохнул, словно собирался говорить о вещах неприятных, и вдруг обрел непривычную для него словоохотливость: – В годы моего пребывания среди горных племен Северной Индии я сам, лично сталкивался со случаями резкого прекращения жертвоприношений некоторым богам и видел, к каким катастрофическим последствиям это приводило. Ни с того ни с сего вспыхивали хижины, загорались даже одежды на туземцах. Во время своих занятий, – он указал на книжные полки и заваленный книгами стол, – я читал, что сирийские служители культа в процессе ритуальных танцев резали свои тела ножами и тем самым вызывали огромные шары огня, которые принимали чудовищные, ужасные облики; и еще я помню, что перед императором Юлианом предстали смутные фигуры и бледные лица духов, притязавших на бессмертие, и потребовали, чтобы он возобновил жертвоприношение крови, «испарений которой они лишены со времени установления христианства», – это как раз были фантомы, порожденные жертвоприношениями крови.

Мы с доктором Сайленсом с большим удивлением выслушали его внезапную речь, ибо никто из нас не ожидал, что полковник обладает такой эрудицией.

– Тогда, возможно, вы читали, – спросил доктор, – как космические божества некоторых диких народов, примитивных по своей природе, веками поддерживали свое существование с помощью жертвоприношений крови?

– Нет, – ответил полковник Рэгги, – об этом я не читал.

– Во всяком случае, – добавил Джон Сайленс, – я рад, что у вас есть некоторое знакомство с предметом, ибо это поможет вам отнестись с бо́льшим пониманием к нашему эксперименту и вы сможете оказать ему большее содействие. Ибо в данном случае кровь нам требуется лишь для того, чтобы выманить существо из его логова и придать ему зримую форму.

– Вполне понимаю. И если я только что колебался, – признался полковник, рассуждая все медленнее и медленнее, словно чувствуя, что сказал слишком много, – то только потому, что хотел убедиться: провести этот ужасный эксперимент вас побуждает не простое любопытство, но сознание реальной необходимости.

– Под угрозой ваша личная безопасность, безопасность всех ваших домочадцев и безопасность вашей сестры, – подтвердил доктор. – После того как я увижу своими глазами то, что ожидаю увидеть,