Я подобрал это на свалке - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более пятидесяти лет боевые действия проходили на всех фронтах. И передохнуть наземникам не давали. Подводники очень быстро плодились, и выставляли сто новых, молодых бойцов — против двух-трёх. Впрочем, скоро произошёл и технологический прорыв: уже учёные подводников разработали ядовитые газы нервно-паралитического действия. И очень стойкие.
Огромные заводы на отвоёванных островах наполнили воздух буквально тучами страшных отравляющих веществ. Они были одного веса с воздухом, и могли носиться ветрами хоть месяцами над всей поверхностью суши. Действовали только на «теплокровных и млекопитающих». А при контакте с водой просто выпадали в безвредный осадок. (Вот теперь я понял, почему не осталось даже чаек…)
И вот, спустя двести семнадцать лет после начала конфликта, пало и последнее Убежище.
Нет, его фильтры справлялись с очисткой воздуха, подаваемого внутрь. Но Последний Оплот наземников взяли банальным штурмом — всё с теми же ядовитыми стрелами и ручными газовыми гранатами. (И опять-таки — я понял, почему всё там осталось практически целым.)
Пленных не брали: ну правильно, они же всё равно задохнутся под водой. А заселять снова сушу, где так тяжко даже носить свой вес, победители не собирались.
После этого людей, дышащих воздухом, на планете не осталось. Как и крупных животных. И птиц.
Правда, сам последний штурм Мать мне скорее домыслила — в памяти компьютеров сохранились отрывки оборонных приказов и кое-какие видеозаписи с камер наблюдения.
Легче мне от этого не стало.
— Готовь батискаф. Он у нас, если я правильно помню, бронированный.
— Ну, не совсем так. Он, конечно, титаново-кобальтовый, но рассчитан только на глубину в шесть миль. И то — при температуре не выше ста градусов. А термитные заряды, размещённые вплотную к его корпусу, могут запросто…
Об этом я не подумал. Нет, контакт врага с корпусом недопустим.
— А если — с силовым полем? На пару-то часов аккумуляторов на него хватит?
— Ну… тогда до трёх тысяч атмосфер. Но — предупреждаю сразу. Если водородную бомбу взорвут ближе, чем в ста метрах, батискафу каюк! Как, естественно, и тому, кто будет в нём сидеть.
Говорю же: умеет она при случае подбодрить, вселить оптимизм, обрадовать…
Но — заботится. Батискаф проверила, заправила и погрузила в челнок ещё на орбите.
Пришлось, чтобы не возиться с вездеходом, посадить челнок на скалу рядом с достаточно глубокой бухтой. Хм… Не иначе, как здесь взрывали — вон, и следы шурфов для закладки зарядов видны.
Спуск прошёл гладко. Манипуляторы челнока у меня мощные, как раз под десятитонный батискаф и рассчитаны. Сонары, сканнеры и УВЧ на батискафе тоже лучшие. Хоть пользоваться приходится только в пятый раз.
Защитное поле искрилось вокруг дурацким голубым ореолом — словно я внутри северного сияния… Ну и ладно. Подстраховаться — не значит выбросить деньги на ветер. А, может, спасти за счёт этого свою драгоценную шкуру.
Если бы некоторые мои коллеги лучше понимали этот нехитрый тезис, многие не носились бы сейчас в Пространстве в виде пылевато-молекулярных облаков, и не удобряли поверхности десятков планет. Ну а нам с Матерью — я уже говорил! — денег на себя не жалко. Да и для кого нам их беречь?!..
Видимость под водой была отвратная — не ближе тридцати метров. Да и то, только на глубинах меньше чем в ста метрах от поверхности. Так что я не спускал глаз с экранов сканнеров.
Странно. Или здесь так и должно быть?
— Мать! А где вся рыба? Или хотя бы планктон, который она жрёт?
— Рыбы нет. Причём — нигде. Я уже сканировала всё с орбиты. Никаких крупных водных созданий не обнаружила. Вернее — обнаружила, но это те самые ихтиандры.
— Что, пытаешься мне доказать, что они сожрали всю рыбу? А как же киты… э-э… тюлени, кальмары там всякие глубоководные?..
— Не перебивай, и узнаешь. — я заткнулся. И приготовился слушать очередную научную лекцию по ксенозоологии. На этот раз, впрочем, Мать ограничилась пятью минутами.
— Планктон здесь есть. Но в-основном, фито. Ну, то есть, растительный — споры одноклеточных, живущих в вечном плаваньи, и многоклеточных, то есть, растущих на скалах, водорослей. Значительно меньше зародышей морских звёзд, червей, губок, и прочих кораллов.
Зоопланктон в отобранных батискафом пробах не превышает двух процентов по массе от растительного… Китов, тюленей, акул и прочих крупных представителей морской фауны я не нашла. С вероятностью более восьмидесяти девяти процентов их съели ещё сотни лет назад.
А вот с обычной рыбой сложнее. Конечно, нет сомнений, что часть погибла в результате войны. Но не вся же! Так что считаю, что рыба, кроме совсем уж глубоководной, была уничтожена позже, и уничтожена планомерно. И ты даже себе не представляешь, сколько усилий и ихтиандров для этого нужно! Вот и сейчас их, по моим, самым скромным, расчётам, не меньше девяносто пяти миллиардов.
— Сколько?! — я не поверил ушам. А Мать повторила — когда я реально чему-то удивляюсь, она всегда так делает. Да ещё говорит погромче и помедленней — словно с тупым полицейским разговаривает.
— И что… Неужели ты их считала по головам?!
— Ага, точно… А то мне делать больше нечего. Хотя, если говорить честно, на это ушло бы всего пару часов — наши сканнеры самые…
— Да, я помню! И догадался, что ты легко вычислила среднюю плотность, и помножила… И так далее. Скажи, вот это — то, что я думаю? — я ткнул в свои экраны.
— Оно самое. Они уже давно обнаружили твою посудину, и особей пятьдесят сопровождают её сзади. А что, ты думал, это акулы хотят поздороваться? — да, я и сам всё отлично видел. Но и правда, посчитал обтекаемые стремительные тени за акул. Оказывается, зря, — А ещё пятеро очень быстро удаляются в сторону моря — думаю, поплыли в поселение, за бомбами.
— Чёрт! Да, я тоже думаю, что не праздничный пунш варить к прибытию дорогого гостя! Знаешь что? Поплыву-ка я за этими пятерыми!
— Храбро. Глупо, но храбро. Впрочем — вперёд! Я знаю отличный Храм на Рузанне-три. Потом закажу там молитву за твою…
— Хватит! Замолчи, несчастная! Я знаю, что делаю! А ты пока приготовь-ка на челноке ёмкость побольше, да набери в неё куба три местной воды!
Мать заткнулась, и занялась делом, хотя я знаю — у неё процессор не меньше чем миллионноядерный. Вот, соответственно, за столькими делами она и может одновременно
