Экспансия - Вадим Денисов

— А Эльза к ним летала в последний квартал?

— Нет, они полосу так и не выровняли, а без этого опасно, — уныло пояснил Дугин.

— Ай-ай-ай! Вот негодники ленивые, — посетовал Командор. — А что нам скажет товарищ… Вотяков? А? Как там радиста франков зовут, Анатоль? И как он себя чувствует, как настроение и общее состояние?

— Ну да, Толян, — подтвердил Юра. — Есть такой странный момент. Раз в неделю у нас информационный обмен. Но два последних сеанса были, скажу так, непродуктивны. Анатоль мне давно знаком, с самого начала, если помните. Изменился парень. Что-то не то. На последней связи намекнул мне, что его, скорее всего, заменят.

— С чего бы это? — Сотников искренне удивился. — Французы что, стали богаты радистами? То они антенну не могли сразу нормальную поставить, а теперь им спецы не нужны?

Все. Чувствую, пора мне начинать действовать. Хотел завтра, после полного обобщения, законспектировать и выложить в форме меморандума. Ан нет, придется говорить сейчас, раз пошла такая бодяга. Ну Сотников, ну и чуйка у тебя… Колдун.

— Разрешите мне.

— Да, это самое лучшее, пусть сталкер и прояснит, если знает, — подхватил Главный. — Слушаем тебя, Сергей.

— Топливо французами берется на стороне. Это помощь со стороны засекреченной «селективки» к западу от них.

— Могли и из угля начать добывать, — неуверенно возразил Дугин, — ну долго собирали установку, отлаживали, настраивали…

— Нет у них установки.

— Откуда знаешь? — прищурился Дугин.

Я паузу брать не стал. Раз уж начал.

— Агентурные сведения.

— О-о-о-о-о! — пронеслось по комнате.

— Силен, брат, — уважительно бросил Гришка.

— «Конкорд» через устье Волги не проходил ни разу. Эдгар за этим смотрит, я его особо инструктировал, — не обращая внимания на реакцию, продолжил я. — Пароход франков ходит с баржей на хвосте. Сначала мы подумали самое худшее — ставят базу на нашем берегу. Плацдарм. Два раза проверяли на «Стерегущем»: наш берег чист — и по состоянию, и по радару, «Фуруна» на катере слабая, но для контроля берега хватает. А судно таких размеров абы где на разгрузку не причалит, да и следы оставляет. Так, Владимир Викторович?

Дед кивнул.

— Следы обнаружились на правом берегу Волги, место причаливания мы нашли, — продолжал я вываливать. — Монгол с Кастетом бегали — там грунтовка за полосой тайги. Углубились на два километра, потом я их вернул: надо прорабатывать… Так, что еще. Арабы рассказывали казакам, что к Сене севернее знака соваться бесполезно: частые береговые посты с автоматическим оружием. Сегодня встречался с Иштваном — у него в Париже осталась землячка, венгерка. С последним бартером передала письмецо — говорит, что, может быть, перебралась бы к нам. Не нравится ей у франков…

— Я вот чисто интуитивно почувствовал! Толян тоже бы удрал, — перебил меня Юрка. — Не спрашивайте, как я понял. Ну вот показалось, по разговорам. Давно общаемся.

Все поставили стаканы на место. Дугин что-то говорит Гансу — мол, не до тебя, родной, подожди. А тот, хоть и знает немного русский, имея ежедневную практику общения, но на лету понять ни хрена не может.

Я продолжил:

— Резюмирую. Есть косвенные признаки и данные, фактические и агентурные, попытки объединения двух селективных кластеров с намерениями смены власти у франков и создания военного союза.

Что все замерли-то? Впрочем, мы с Гоблином это знали — привыкли к раздумьям на эту тему, перетерли варианты. А им такая тема в новье.

— Хорошо, Сергей, — тихо, но напряженно произнес Сотников. — Даже отлично, хотя ничего хорошего, как вы понимаете, нет. Тем более отличного. Скажешь, кто твоя «агентура»?

— Не положено! — тут же вмешался шериф, поднимаясь с места. — Главный, не жми так! Своего агента сдавать нельзя, закон.

— Да ладно… Спасибо, Петя, — махнул рукой Сотников, — я не подумал. Какие предложения, сталкер? Вижу, вы уже все обмозговали.

Я достал черновик плана действий. Не успел начисто переписать.

— Первое. Гонту немедленно снять с берлинского направления, берет своих и «Стерегущего». Цель: контроль прохода «Конкорда», наблюдательные посты или секреты на месте, разведка таежной грунтовки. База группы у Эдгара. Второе: казачий эскадрон снять с африканского направления и перебросить в район Северной Сены. Цель: наблюдение за рекой, фиксация передвижений, подробнейший опрос контактирующих с франками арабов. Третье: мы всей группой выдвигаемся к Сене и ставим там базу с ВПП, где может базироваться и заправляться самолет Эльзы. Начинаем авиаразведку и радиальные рейды по обе стороны от Парижа. Все. Это первый этап операции…

— «Нормандия», — усмехаясь, подхватил Сотников. — Лады, подумаем завтра на совещании по этому вопросу. Только вот что, сразу скажу. Бероева вернем сюда при таких раскладах. Гришу я с Берлина не сниму, нельзя. — Он развел руками. — Извини, Демченко, не могу, мне там военный контроль нужен, зусулы только начали подтягиваться. Слишком много фронтов намечается. Казаков у арабов не заберу. Есть договор и сроки. Кроме того, есть и другие очень важные резоны, о которых я сейчас распространяться не буду. Так что придется вам самим, Сергей… Я поговорю с Туголуковым, он даст тебе ребят, хороших. Хочешь, сам выбери, можешь из армейцев кого-то взять, только «тяжелых» не трогай. «Стерегущий» забирай, если будет нужен «Дункан» — привлекай. По спец-технике и вводу в строй «Нерпы» мы с инженерами завтра поговорим, днем, как очухаетесь, черти. Что вперед важней в плане, сам выбирай.

— Авиабаза важней, — заявил Гонта, готовый лопнуть от злости, аж кипит: не дают ему показаковать, запирают в немецкое стойло. — Если начнется, нам необходимо иметь точку базирования авиации для обеспечения воздушной поддержки сухопутных групп. Авиабаза важней.

— Согласен, — вздохнул я, переглянувшись с Гоблином. Не верили мы, что получится, для порядка предложили. Ладно, будем действовать сами, привыкли. Опять поделимся на пары. А чего ты ждал, сталкер?

— Ну и отлично! — Сотников несколько оживился, морщинки вокруг глаз разгладились. — Давайте тогда вмажем, мужики, по стаканчику. За этот нескучный мир.

Вот такие у нас пятницы.

Вижу. Эльза идет на бреющем.

Когда мы там были, в Париже РЛС не наблюдалось. Сейчас локатор наверняка уже стоит, во всяком случае, считать нужно именно так. Замок у франков невысок, стены ниже макушек деревьев противоположного берега. Но на высоте самолет сразу засекут, поэтому приняли решение садиться не просто с подбором площадки, но и с бреющего, причем к земле опуститься километров за тридцать до точки. В кабине — сумасшедшее ощущение, его только гонщики «формул» испытывают. И страшно… Летит.

Никаких покачиваний крыльями.

А что я могу поделать?

Глава 10

Сотников А. А., начальник большого коллектива, Смотрящим он «лайк», как говорит радист

— Коля, я чет не пойму, а почему один-то? Ты же два собирался ставить?

По-моему, я один, кто зовет Корнеева по имени, Колей, подавляющее большинство вообще не знает, как его зовут, обходятся отстраненным «Корнеевым». И это понятно: ни внешний вид, ни привычки, ни сложный ворчливый и въедливый характер капитана «Нерпы» к фамильярности не располагает.

— Да решил я… не затяжелять корму, — охотно пояснил Николай.

— Чего? Да твой «зверек» и не такое выдержит!

— Смысла нет, Командор, вот что я понял. На глиссер пароход один хрен не выйдет, обводы не те, реданов нет, так зачем его под зад пинать? Хоть под четырьмя моторами, а идти он будет как утюг.

— Нет, ну ты молодец, конечно! А какого же хрена я тебе два двигуна заказывал? — возмутился я.

— Дык в запас пойдет! Че ты кипятишься? Главный, это же не конфетки-одеколоны. Шутка ли, двигатель цельный. В запасе! — Сказав это, Корнеев показал рукой в сторону большого сарая на берегу, где у него, видимо, и хранится запасной подвесной мотор. — Если тебе так спокойней, считай, что я себе как бы два поставил. Но еще спокойней смотреть по-другому: будешь знать, что у Корнеева всегда есть запасной двигун, а значит, его «Нерпа» всегда боеспособна.

Ну что тут скажешь…

Дать бы ему в глаз с левой, но Корнеев, как всегда, поступает умно, хоть и по-хомячески. Ладно, гад, если что, у тебя же движок и заберу.

Так и чинится тут. Один раз сходил в Россию, загрузился и обратно. В Берлине ему оживлять пароход удобнее: здесь имеется большой и пустой причал с подсобными помещениями, никто не мешает, не дергает, тут живут семьи экипажа. А в России — носом в береговую грязь, причал небольшой, и он всегда занят. Верфи же у нас нет. Характер работ не очень сложен: в основном монтаж выписанного — блестящих вентилей и «причиндальчиков», вставка стекол и приборов. Кроме того, нам критически важно создавать берлинские зачатки мех-службы, всякий мелкий ремонт производить с выездом за сотни километров — дикость. Так же чинят «подвесники» в Заостровской — сами, у них тоже есть мастерская, в любом поселке вскоре неизбежно появится верстачок. И это будет нормальным явлением — еще на долгих и многих этапах.