Затерянные в океане - Луи Жаколио

— Это удивительно, — заметил Ланжале. — А я считал его бравым малым, и он мне так понравился!..

«Неужели в этой банде нашелся один честный человек?» — подумал Лао Тсин, выслушав замечание Парижанина о своей особе.

— Во всяком случае, — заключил Ли Ванг, — это неважно. Он может попросить за свою помощь сколько ему вздумается — ведь казна нашего общества неистощима!

— Не находите ли вы, Гроляр, или, виноват, господин маркиз, — продолжал Ланжале, плохо слушая Ли Ванга, — не находите ли вы, что этот почтенный китаец очень похож на нашего покойного доброго Фо?

При этих новых словах Парижанина скорбь мгновенно охватила банкира, что выразилось в нервном подергивании его губ: теперь ему уже было ясно, что Фо умер — Фо, его старый друг, смерть которого он считал до этой минуты не более как выдумкой Ли Ванга, всеми силами старавшегося расположить его в свою пользу! Но силой воли он подавил свое скорбное чувство, чтобы не выдать себя перед хитрым Ли Вангом, которого он должен был с этих пор держать в своих руках как изменника и бунтовщика перед лицом нового Кванга, который должен наказать его!

Он сказал гостям «до завтрашнего вечера!», и они расстались. Посягавший на высокое звание Короля Смерти ушел от банкира настолько довольный результатами совещания, что можно было подумать, будто вся заманчивая власть уже в его руках: стоит ему лишь приказать, да распорядится. До такой степени превратно понял он, при всей своей хитрости и пронырливости, своего соотечественника!

V

План наказания изменников. — Изобретательный камердинер. — «Вот подарки». — Пригласительные билеты и экипаж «Бдительного».

Как только ушли посетители, Лао Тсин ударил в гонг и сказал явившемуся на зов камердинера. — Ты хорошо заметил этих трех господ, что сейчас были у меня? — Очень хорошо, господин! — Ну, так ступай за ними следом и заметь, в какой гостинице они остановились.

— Слушаюсь, господин, ваше желание будет в точности исполнено!

И камердинер бросился вслед за посетителями, держась, конечно, так, чтобы не быть замеченным ими.

Дав такое поручение своему верному слуге, вечно находившемуся у двери его кабинета, банкир потребовал к себе опять малайца Сарангу.

— Приготовься, милый мой, к отъезду на завтра, — сказал он ему, — есть очень важное дело, с которым надо спешить!

— Как, господин! — воскликнул малаец. — Вы хотите, чтобы я пошел на верную смерть?»

— Не бойся ничего, я не требую от тебя этой слишком дорогой жертвы. Выслушай только меня!

И банкир начал что-то шепотом говорить своему собеседнику, причем, по ходу рассказа, глаза малайца сверкали то гневом и ненавистью, то дикой радостью удовлетворенной мести… В заключение Лао Тсин сказал уже громко:

— Понял ты меня?

— Отлично, господин!

— Ты их доведешь до входа в эти гроты и, указав им дальнейшую дорогу на остров, вернешься назад.

— Хорошо, господин! — одобрил малаец план банкира. — Так именно и должно наказывать изменников!

— Итак, Саранга, будь готов к завтрашнему дню! — заключил свое совещание с малайцем Лао Тсин.

Когда Саранга ушел, в кабинет явился запыхавшийся камердинер-яванец.

— Ну? — спросил с нетерпением банкир.

— Эти люди, господин, не остановились ни в каком отеле, — сказал яванец.

— Что ты мне говоришь?!

— Истинную правду, господин: они пошли прямо к морскому берегу, где их ждала шлюпка. Они сели в нее и направились к французскому фрегату, что называется «Бдительным». Этот фрегат пришел к нам утром.

— Удивительно! — воскликнул банкир.

— По всему видно, господин, что они остановились на этом самом французском фрегате, потому что шлюпка, в которую они сели, по-видимому, принадлежит «Бдительному».

— Ну, хорошо! А можешь ты узнать француза, который помоложе другого?

— Могу, господин!

— Сумел ли бы ты передать ему письмо?

— Нет ничего легче, господин!

— Хорошо! Но нужно сделать это так, чтобы другие два его товарища не видели этого.

— И это можно сделать!

— Заметь, крайне важно, чтобы два другие не видели ничего!

— Я вот что, господин, думаю…

— Ну?

— Так как это французское судно имеет платежные требования на наш дом, то можно было бы, от вашего имени, господин, предложить его офицерам подарки: я бы взял с собой корзину с бананами, ананасами, апельсинами и другими плодами и, сев в лодку, поехал бы к фрегату.

— Под видом торговца? Это недурно!

— Нет, господин, военные суда очень строги, и меня не пустили бы прямо на борт.

— Тогда что же ты хочешь сделать?

— Подплыв к судну, я стал бы кричать: «Подарки! Вот подарки от господина банкира Лао Тсина экипажу французского фрегата, имеющего дело к нему!» Тогда меня немедленно пустили бы на борт судна с моими фруктами.

— Недурно! Право, ты находчивее меня в этом деле!

— А поднявшись на борт, я бы тотчас же раздал командиру фрегата и прочим офицерам пригласительные билеты на сегодняшний вечер!

— Это лучше всего! Вот именно та идея, до которой я не мог додуматься и которая как нельзя более кстати! — воскликнул восхищенный банкир.

— Вот тут-то, с этими билетами, я мог бы незаметно вручить письмо младшему французу!

— Отлично, отлично! Теперь иди и приводи в исполнение твой план! — заключил Лао Тсин.

«Вдвойне изменник! — с гневом произнес он, оставшись один в своем кабинете. — Его поведение гораздо хуже, чем я думал! Приехал сюда на военном судне, которое враждебно нам, нашим братьям! Что можно вообразить себе недостойнее этого?» Я сначала колебался, обдумывая средство к наказанию этого человека, но теперь вижу, что преступление превышает даже это средство!.. Теперь мне остается только поговорить с младшим французом который вселяет некоторое доверие к себе. Надеюсь, что он не откажется сказать мне правду, если я обращусь к его совести и чести. Я таким образом могу узнать об участи моего бедного Фо! Может быть, он присутствовал при его кончине и знает наследника, которого тот назначил себе… Я ему скажу, что мне нужно переговорить с ним наедине, без свидетелей, и что я все сделаю для него, чего он ни пожелает, если он только откроет мне правду!

Между тем слуга-яванец, с огромной корзиной разных южных плодов, которыми так богата Ява, подъезжал уже в лодке к борту «Бдительного».

— Вот подарки! Подарки от господина Лао Тсина! — начал кричать яванец.

Экипаж броненосца, бывший на отдыхе, тотчас же заметил подъезжающего гостя и, слушая его исковерканный французский язык, начал было трунить над ним; но один из офицеров, услышав имя Лао Тсина, остановил матросов и дал знать о приехавшем яванце заместителю командира, Люку Пенарвану.