Место покоя Моего - Артем Абрамов

М. Тем более что в самих текстах много несовпадений, да?

Э. Тем более. Но бог бы с ними, с несовпадениями! Кто-то так помнит, кто-то иначе: "время - вещь необычайно длинная", немудрено запутаться. Нечаянно или намеренно - не суть важно. Любые воспоминания, повторяю, всегда скорректированы памятью в лучшую сторону. А вот на явные исторические ошибки я обратила бы внимание.

М. Что вы имеете в виду?

Э. То, чего не могло быть по определению.

М. Например?

Э. Например, не мог Синедрион судить Иисуса так, как описано. Законы в Иудее соблюдались точно. А по закону члены Синедриона не имели права разбирать уголовные дела вне Храма. Христос был официально обвинен в богохульстве, а заседание проходило не в казенном помещении, а в доме первосвященника. Это первое. Второе. Заседание проходило ночью, а Синедрион по закону обязан был начать и закончить любое слушание до захода солнца. Третье. Категорически запрещалось разбирательство уголовных дел накануне праздника и тем более в праздник. А тут - Пасха. Да Синедрион прекращал заседания за неделю до Пасхи!.. Лень перечислять, но буквально все, связанное с захватом Христа, с судом над ним, с его казнью, никак не соответствует той правовой реальности, что существовала и неуклонно соблюдалась в стране. Закон был действительно законом, и об уважении к Синедриону говорит то, что все обвиняемые сами приходили на слушание их дел, будучи вызванными на определенный день, и приходили безропотно - как, кстати, однажды произошло с самим тетрархом Галилеи Иродом Антипой: вызвали - и пришел как миленький. А за Христом послали стражников. Невероятный факт!.. Все это говорит о том, что смерть Христа была заранее предопределена священниками. А раз так, то зачем нарушать закон и делать вид, что соблюдаются какие-то процессуальные тонкости?.. Толкователи евангелий это понимали и придумывали всяческие оправдания: сдвигали время распятия, растягивали его, полагали, что ошибка в дате - лучше, чем ошибка в сути. Толковать-то легко. Но, как известно, что написано, того не сотрешь... Еще. Не мог прокуратор судить преступника на публике. Для этого была специальная комната, куда допускались только свидетели. Еще. Не найдены свидетельства о существовании "поправки о праздничном помиловании", то есть не было у Пилата оснований миловать ни Иисуса, ни Варавву. В те дни не было. Подобная поправка появилась в Риме много лет спустя, так что Пилат и авторы текстов опередили время... Есть прекрасные работы, убедительно доказывающие несоответствия мифа реалиям. Не стану отнимать ваше драгоценное время: влезьте в Сеть, прочтите сами; вы, знаю, читаете много быстрее, чем я говорю. Просто к чему я все это? Да к тому, что не держитесь за якобы факты, приведенные в евангелиях. Считайте их только литературными, но никак не историческими. И, если необходимо, не бойтесь самостоятельно творить Историю! У литературы есть замечательное свойство: она всегда умела исправлять происшедшее в жизни, превращая его в легенду, в сказку, в миф. Поэтому все предки человеческие - либо чудо-богатыри, либо чудо-злодеи. Так всегда было, так всегда и будет. Дерзайте, Петр, а писатели вас поправят. Это их работа.

М. А если поправят как-нибудь не так? Не так, как в существующих текстах евангелий?

Э. Ох, сомневаюсь! Тексты-то на диво хороши! Отточены-до запятой. Зачем им меняться? Они уже - Канон! А ваше дело грязное: творить основу для писателей, чтобы появилось то, на чем можно сей. Канон выстроить и отточить до запятой. Помните, Петр: ни одна война не похожа на последующие книги о ней. Ни одна историческая личность в литературном варианте не соответствует ее оригиналу. И в этом - великая миссия литературы: создавать Историю такой, чтобы ею можно было либо гордиться и оправдывать действия потомков, либо такой, чтобы ее можно было проклинать и тем самым тоже оправдывать действия потомков. История - наука неточная, а уж исторической литературе сам Бог велел быть только похожей на жизнь. Как портрет на холсте... Так что не бойтесь действовать по ситуации - в этом и заключается ваша работа, насколько я о ней знаю. Ваяйте Историю, а писатели вас все равно скорректируют.

М. Значит, карт-бланш?

Э. В рамках заданной темы, милый даун, в рамках темы...

ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 6

ИУДЕЯ. ИЕРУСАЛИМ. 24 год от Р.Х., 1 месяц Таммуз

Петр шел по Иерусалиму, по привычно уже узкой кривой улочке, круто взбирающейся из Нижнего города в Верхний - к дворцу Ирода Великого. Царило лето, точнее - жаркий летний месяц Таммуз, только-только израильские хлеборобы убрали с полей пшеницу, урожай, к сожалению, оказался невеликим, опять придется где-то покупать зерно, а виноградари жили в ожидании скорого и богатого созревания винограда - в следующем месяце Ав, а там и месяц Элул не задержится, начнется сбор ягод, время готовить вино, время закладывать его, счастливое время праздника. Интродукция.

Петр был сегодня римлянином, богатым и, видимо, знатным. Поскольку, с одной стороны, жара стояла немыслимая, дождями даже не пахло, на нем была легкая тонкая лацерна, даже безо всякой туники под ней. Золотая пряжка с большим рубином, застегнутая на правом плече, прочно удерживала одежду даже от распахивания, и это особенно радовало Петра, поскольку он, как уважающий себя римлянин, был под лацерной абсолютно наг. А с другой стороны, раз он направлял свои сандалии не к кому-нибудь, а лично к тетрарху Галилеи Ироду Антипе, коему случилось в эти дни быть в Иершалаиме, то означенная легкая лацерна Петра была девственно бела. Таков протокол.

Он знал, что Антипа безвылазно торчал во дворце, он, как и Понтий Пилат, не любил Иершалаим, приезжал в него вынужденно, он уже имел однажды вызов на Санхедрин, или Синедрион, легко мог быть приговорен к смерти за казнь некоего галилеянина без суда - преступление, непрощаемое даже властителям, однако сумел выкрутиться, но некий подспудный страх перед Великим городом навсегда притаился в нем.

Петр запасся "железным" рекомендательным письмом к Антипе от его знакомого, римского патриция Максимилиана, проезжавшего через Иерусалим три года назад и славно отобедавшего с Антипой. Письмо, конечно же, было сделано в Службе, с некоторым трудом выбито Петром из начальников, поскольку и Кормчий, и, главное, Майкл Дэнис настойчиво не хотели понимать стремления Петра встретиться с тетрархом. Да и. желание Мастера увидеть ученика, то есть Иоанна, прочно сидящего в неизвестном пока подземелье, казалось им абсурдным.

– Эта часть Проекта уже отработана, - говорил Дэнис. - Зачем тебе Иоанн? Дай ему спокойно умереть.