Время героев (СИ) - Александр Афанасьев

— А ты там компаунды видел?

— Да нет… вроде.

— Правильно. Потому что их там нет. Если я поселюсь в компаунде — остальные тоже там поселятся, и будет так. В компаунде — безопасно, а в городе — по ночам стрельба. И не только стрельба. Мы будет управлять этими землями, отгородившись от них. И никогда не выйдем из этого компаунда. Компаунд — вот все, что будет здесь нам принадлежать, вот вся земля, которая будет здесь нашей. Потому что, когда ты поднял флаг над какой-то землей — дело не закончилось, дело только начинается. Понял?

По виду было понятно — не совсем. Но скоро поймет.

— Понял, господин вице-адмирал.

— Вот и дело…

Мы сидели так, в тишине еще несколько минут — пока к нам не подошел сапер, не постучал в люк. Шлем свой он уже снял.

Один из казаков открыл люк, спрыгнул на землю, за ним последовал второй. Только потом — выпустили меня.

— Ну?

— Чисто, господин вице-адмирал, только…

Судя по лицу сапера — произошло что-то, чего он не ожидал.

— Что — только?

— Да девицу какую-то нашли… Пряталась… Кусается…

Это что еще за девица?

— Местная?

— Да нет, Ваше Высокопревосходительство. По виду не местная, но на фарси только так шпарит…

— Знаешь фарси?

— Есть немного… Под Бухарой служил. Точики фарси — то же самое, диалект, можно сказать.

— Молодец.

— Служу России и Престолу, Ваше Высокопревосходительство.

— Пойдем смотреть на вашу девицу…

Зайдя в сад, верней то, что от него осталось — я увидел поразительную картину. Истошно лаяла собака — небольшая такса, саперы часто используют ее, потому что у нее острый нюх, и ее можно проще транспортировать, чем немецкую овчарку, да и корма она меньше требует. Один из саперов светил мощным, аккумуляторным фонарем, второй пытался справиться с кем-то, кто брыкался, вырывался и кричал. Слово "basta!", произнесенное несколько раз, меня удивило и заставило сделать определенные выводы.

Я подошел ближе.

— Ciao, signorina. Come stai?[70]

Итальянский я знал, немного, в пределах нескольких десятков обиходных слов и выражений. Обычно, аристократия знала все европейские языки хотя бы на этом уровне, это было нормой. Это позволяло везде чувствовать себя как дома и понимать свою принадлежность к высшему классу, который един, несмотря на границы. Естественно, я знал все фразы, которые позволяют познакомиться с женщиной — для моряка, бывающего в разных портах мира это немаловажно.

Сказанное на итальянском произвело эффект слова "шиболет" только в обратном направлении — драка моментально прекратилась.

— Chi sei tu?[71]

— Lo sono un ufficiale russo, un marinaio[72]

— Russo?

— Russo — подтвердил я

Один из казаков, тот самый, Тихон, встал рядом со мной — и только это уберегло меня от неожиданной и стремительной атаки. Женщину он успел перехватить, она тараторила как пулемет и билась в его руках. И плакала…

— Стоп, стоп, стоп… — сказал я, понимая, в чем дело. Она была так напугана, что хотела быть ближе к любому цивилизованному человеку. К любому, кто не хочет ее изнасиловать или зарезать как свинью…

Женской одежды у меня не было — как-то не вожу с собой, не дошел до такого. К счастью — здесь была отдельная скважина с водой, вода шла чистая, питьевая. Нашлась и ванная — она была столь массивной, не ванна, а мини-бассейн — что ее не расколола даже автоматная очередь.

После того, как прятавшаяся в подвале женщина (кой черт женщина? Почти ребенок) отмылась, переоделась в повседневную военно-морскую форму, которая ей оказалась велика и причесала волосы — она оказалась очень даже не дурна. Да кой черт не дурна — просто красавица. Огромные, блестящие глазищи, тяжелые черные локоны волос, выразительная, чисто итальянская фигура. Газа здесь, конечно же, не было — но казаки развели прямо в саду костер, поставили на огонь большой котел. С чем с чем — а с котловым довольствием у казаков проблем никогда не было — каша с огромными кусками мяса и сала, дегтярно-черный чай, в котором чуть ли не ложка стоит. В районе боевых действий полагает чарка "от Государя" — но я первым своим приказом категорически запретил употребление спиртного и казаки отнеслись к этому с пониманием. Если подняться на третий этаж — то видно трассеры, то тут, то там распарывающие небо. Стрельба идет почти непрерывно, это уже нормальный звуковой фон здесь.

Для девушки нашлась миска — и она набросилась на дымящуюся кашу как изголодавшийся зверек.

— Кстати, со свининой… — как бы впроброс заметил я по-русски, потому что не знал, как будет "свинина" по-итальянски. Не знаю, поняла она меня или нет — только махнула рукой и с новыми силами налегла на кашу.

Похоже, что первый экзамен сдан. Правоверная никогда бы не стала есть кашу с мясом нечистого животного. Но кто же она тогда? Отстала от туристической группы и попала в самое пекло? Но сапер сказал, что она знает фарси…

Синьорина бросила на меня лукавый взгляд, заметила, что я на нее смотрю — и продолжила уничтожать кашу.

Окончательно стемнело. Я решил, что оборонять всю виллу смысла нет — слишком много места, и слишком мало людей. Заняли третий этаж, заминировали первый этаж и сад растяжками, казаки выставили посты. Я собственноручно отнес наверх и закрепил как смог русский флаг — утром поднимем, сейчас смысла нет, сейчас скорее время спускать флаги на ночь. Ночь обещала быть неспокойной…

Предполагая, что все кровати уничтожены и спать будет негде, я взял с собой большой флотский спальный мешок, в нем можно спать даже на палубе корабля или в воде. Кровати и в самом деле были уничтожены — и сейчас передо мной возникла проблема… этического плана. О том, чтобы выгнать случайно попавшуюся нам девчонку на улицу речи быть не могло — проще самому пристрелить, на улицах ночью шайтаны правят свой кровавый шабаш. Оставить ее здесь… сначала надо было кое-что выяснить. Слишком много я повидал разного, чтобы просто так во все верить.

Наверху раньше была обсерватория, теперь там был свинарник и хлам. Все разворотили — считалось, что наблюдать за небом харам, наверное, потому, что если долго рассматривать его, можно прийти к выводу, что на небе есть звезды, а не Аллах. Обсерватория была хороша тем, что можно было вести обстрел на триста шестьдесят градусов, и были видны подходы к зданию. Это был последний этаж и последняя линия обороны.

Проверив посты — если от этого зависит твоя жизнь, будешь делать это сам, не барин — я поднялся наверх. Девчонка сидела в сторонке, у самой стены, непонятно на чем, поджав под себя ноги. Так, как она сидела — европейская женщина сидеть не могла.

Время кое в чем разобраться…

— Поговорим? — сказал я по-русски — ты знаешь этот язык?

— Да… нехорошо, но знаю… Вы и в самом деле моряк? — по-русски она говорила с шепелявым итальянским акцентом. К тому же — букву "ы" она произнесла правильно, значит, ее родной язык не арабский, и не фарси. Ни в том, ни в другом языке нет этой буквы и этот звук арабы и персы просто превращают в "и".

— Да, старший офицер флота — из осторожности я не стал называть ей свое настоящее звание — меня зовут Александр. И со мной можно на ты без излишних церемоний. А как зовут тебя?

— Луна.

— Это имя? — удивился я

— Да… Хотя меня все зовут Люнетта. Маленькая Луна, Люнетта. Меня так зовут.

— Люнетта, значит. Piacere di conoscerti, Lunetta[73].

— Grazie, signor — девушка церемонно наклонила голову. Вообще, несмотря на необычные обстоятельства, она умела держаться. Аристократию узнают по осанке и готовности держать любые удары судьбы. Тут это было.

И нравилось это все мне — все меньше и меньше. Хотя бы потому, что соседнее с нашим посольством здание оказалось почти не повреждено.

— А какие языки ты еще знаешь?

— Английский, немецкий… немного. Арабский.

— Ты мусульманка?

Она скривилась

— Нет…

— Родилась здесь?

— Недалеко отсюда.

— В этом городе?

— Да! — судя по тону, она разозлилась…

— Так вот, Люнетта. Дело в том, что этот дом сейчас принадлежит мне. Нет, не потому, что я ехал по улице и мне он приглянулся. Потому что я жил здесь до этого. Так что ты должна понимать — вопросы задаются тебе не просто так.

Она вскочила и направилась к лестнице, я едва успел ее перехватить

— Lasciatemi andare![74] — попыталась вырваться она

Драться с ней подобно тому саперу, я не собирался — а поступил примерно так, как поступил Геракл с Антеем. Перехватив ее за талию, я оторвал ее от пола, переместил туда, куда мне было нужно, и поставил. Мимоходом успел ощутить весьма выразительные формы.

В астрокуполе были выбиты стекла — и были хорошо видны трассеры, взлетающие над Тегераном.