У сумрака зелёные глаза - Алана Инош

 – Уфф, – выдохнула маркиза тем временем, отваливаясь от своей блондинки. – Ну, как у тебя дела, парниша? О-о... Ни шатко, ни валко, как я погляжу. Мы с Джес уже три захода сделали, а твоя крошка ещё даже не вспотела. Долго же ты запрягаешь.

 – К Ханне нужен деликатный подход, – ответила я.

 – Э! Чепуха, – фыркнула маркиза, вороша пальцами волосы ласкающейся к ней Джессики. – Ты, малыш, и снимать девочек толком не умеешь, и в постели не знаешь, с какой стороны к ним подойти. Может, я зря с тобой связалась, м?

 – Ну, не спешите так с выводами, мадам, – усмехнулась я, забирая в рот сосок Ханны.

 – А ну-ка, слезай с девчонки, – скомандовала маркиза решительно. – Ну надо же, и тут тебя учить приходится... Гляди, как сейчас она у меня пищать будет!

 Честно говоря, мне не особенно хотелось меняться с ней: скромная и робкая Ханна располагала меня к себе больше, чем Джессика, которая вела себя, как маленькая шлюшка. Но маркиза уже прогоняла меня, и мне не оставалось ничего, как только переключиться на блондинку, которая ничуть не возражала против смены партнёрши. Она в нетерпении извивалась подо мной и жадно ловила мой рот, в то время как Ханну мой уход обескуражил, а активный натиск маркизы испугал. Она уже начала было привыкать ко мне, и тут – эта фурия-нимфоманка. Всё, чего я такими трудами достигла с ней в плане подготовки и расслабления, с вампиршей было утеряно в один момент: Ханна снова зажалась. С ней не следовало спешить, но маркиза была нетерпелива.

 – Ну, ну, крошка, не бойся меня, – уговаривала она. – Расслабься, отдайся... Станешь напрягаться – будет больно.

 Я видела, что она Ханне неприятна, что девушка предпочла бы остаться со мной; я и сама хотела бы к ней вернуться, но маркиза уже запустила руку туда, куда я добралась бы ещё нескоро. Ханна нахмурилась и отвернула лицо, не давая себя поцеловать, и это рассердило маркизу. Она силой повернула лицо девушки к себе и впилась в её губы, но вскрикнула и отпрянула, всосав свою нижнюю губу.

 – Ах ты!.. Кусаться?! – воскликнула она изумлённо и разгневанно. – Маленькая дрянь!

 «Молодчинка, – усмехнулась я про себя, приятно удивлённая отпором Ханны. – Так её, эту гадину!»

 Но это только разъярило вампиршу. Она грубо навалилась на Ханну и принялась жёстко насиловать её рукой, а та плакала и пыталась оттолкнуть маркизу. Мне очень хотелось стукнуть кровососку по затылку, но я понимала: рано, подходящий момент ещё не настал. Но как-то оградить Ханну от неприятной ей маркизы следовало, и я сказала:

 – Мадам, полегче бы вы, а? Если девушке не нравится, насилие ни к чему.

 – Заткнись, – прошипела в ответ та. – Это не насилие, а жёсткий секс.

 – А по мне – так насилие, – не согласилась я. – И делать Ханне больно я не позволю.

 Оставив Джессику неудовлетворённой, я оттащила маркизу от Ханны, вдавила её в постель и проделала с ней то, что она секунду назад делала сама. Всё произошло так молниеносно, что вампирша и пикнуть не успела – только ахнуть, когда я в неё вошла.

 – Ну, как вам нравится жёсткий секс, госпожа? – ухмыльнулась я с издёвкой. – Жалеете, что со мной связались?

 Она рычала и стонала, скалила клыки, но подчинялась. Это было ей в новинку и – неожиданно понравилось. А я перевернула маркизу на живот, выдернула из своих брюк ремень и с упоением отхлестала её по изнеженным ягодицам.

 – Небольшой бэдээсэмчик, – прорычала я. – Чтобы мадам знала, что обижать девушек нехорошо!

 – Аааа, чёёёёрт, – застонала она. – Дрянной парниша, мне же больно!

 – Ханне тоже было больно, – нравоучительно сказала я.

 – Ладно, ладно! – сдалась она. – Ханна, лапушка, прости. Видимо, мы с тобой друг другу просто не подходим. – И захныкала, подкатываясь к блондинке: – Джес, сладкая, пожалей свою госпожу, ей набили попку...

 Джессика приняла её с распростёртыми объятиями, обласкала, обцеловала, и они принялись возиться друг с другом снова. Мне же нужно было поскорее успокоить Ханну, которой, похоже, вообще всё это разонравилось. Преодолев лёгкое сопротивление, я осушила поцелуями её слёзы и прижала к себе.

 – Просто полежим, если хочешь, – предложила я.

 Лежать, прильнув друг к другу, она не отказалась. Похоже, она доверяла мне, и это было приятно и трогательно – достаточная причина, чтобы не дать девушку в обиду. Я снова понемногу начала её ласкать – осторожно, нежно, пядь за пядью восстанавливая разрушенное маркизой. Она не особо отвечала, но и не отталкивала – и то ладно.

 – Ну, малыш, я не сделаю тебе больно, – прошептала я, целуя её.

 Ханна понемногу оттаивала и начала робко поглаживать меня. Ей нравилось, что и как я с ней делаю, а Джессике нравилось кувыркаться с маркизой. Увлекшись поцелуями, я упустила момент, когда вампирша всё-таки цапнула блондинку. Её пальцы ублажали Джессику, а пасть сосала кровь из её шеи. А глаза Ханны были закрыты, на губах играла долгожданная улыбка, и она не видела, что её подругу кусают – и слава Богу, иначе она, наверно, закричала бы.

 Есть один момент, когда вампир становится в какой-то степени уязвим, и это – укус. Увлекшись процессом высасывания крови, он на краткое время забывается, ничего не видя вокруг себя, и вот тут-то его и можно брать тёпленьким – умеючи, конечно. Джессика, укушенная в момент оргазма, не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, было уже поздно. Маркиза присосалась к ней, как клещ, и её невозможно было оторвать, а если и возможно, то только с мясом, наверно. В глазах блондинки всплеснулся страх, боль и паника, но я, сволочь такая, не спешила ей на помощь – ждала, когда вампирша поглубже уйдёт в нирвану.

 «Потерпи, малыш, потерпи чуточку», – мысленно просила я Джессику. Глаза девушки уже начала затягивать смертельная пелена забытья, и я решила, что ждать больше нельзя. Маркиза, кажется, уже «улетела», и я впилась зубами в её шею. Ханна продолжала улыбаться: её ублажал мой психический фантом. Вампирша не почувствовала моего укуса – она сейчас временно ничего не чувствовала, и я вгрызалась в плоть всё глубже, добираясь до сонной артерии. Мощными глотками всасывая её кровь, я забирала себе её силу.

 Оторвавшись от Джессики, маркиза захрипела, но дело было сделано.

 – Твоя сила принадлежит мне, – сказала я, завершая ритуал.

 Жутковатый всасывающий звук прошелестел в пространстве, а в моих пальцах пульсировал невидимый шар. Маркиза с потухшим взглядом закатившихся глаз упала на постель.

 – Всё кончено, мадам, – проговорила я, утирая окровавленный рот.

 Она лежала безжизненно, с пустыми, угасшими глазами. Если кормить её через зонд, за пару лет она, может быть, немного окрепнет, но до конца восстановиться уже не сможет. Мне даже на какой-то миг стало жаль её, но при мысли о том, сколько крови она выпила и сколько людей убила, жалость показалась неуместной.