У сумрака зелёные глаза - Алана Инош

 – Всё кончено, мадам, – проговорила я, утирая окровавленный рот.

 Она лежала безжизненно, с пустыми, угасшими глазами. Если кормить её через зонд, за пару лет она, может быть, немного окрепнет, но до конца восстановиться уже не сможет. Мне даже на какой-то миг стало жаль её, но при мысли о том, сколько крови она выпила и сколько людей убила, жалость показалась неуместной.

 Ханна тем временем открыла глаза и всё увидела: свою подругу, лежавшую без чувств со следами укуса на шее, маркизу в точно таком же состоянии и меня, сидевшую над ними с окровавленным ртом и подбородком. Отпрянув к краю кровати, девушка вскрикнула.

 – Нет, малыш, не бойся! – успокоила я её. – Я не кусала Джессику, это сделала маркиза. Но с ней теперь покончено, видишь? Больше она никого не укусит.

 – Господи, – пролепетала Ханна. – Что с Джес? Она... умерла?

 Я пощупала пульс блондинки.

 – Жива. Просто немножко в обмороке.

 Ханна смотрела на меня с ужасом.

 – Кто вы? Почему вы укусили маркизу? – От страха она даже перешла на «вы».

 – Я охотница на вампиров, детка, – сказала я. – И полукровка. Укусив маркизу, я забрала себе её силу. Не жалей о ней, туда ей и дорога. С твоей подругой всё будет хорошо, не волнуйся. Одевайся, надо уходить отсюда.

 Ханна сидела, остолбеневшая, и вздрагивала. Взяв её лицо в свои ладони, я нежно и осторожно, чтобы не слишком испачкать, поцеловала её в губы.

 – Давай, зайка, одевайся, уходим. Джес нужно в больницу.

 Ханна опомнилась и начала лихорадочно натягивать на себя свои вещи. Я, выглянув в коридор, наткнулась на молодую и симпатичную, но какую-то забитую и запуганную горничную, которая оказалась человеком. Судя по почти изгладившимся следам на шее, она иногда служила для своей хозяйки и донором.

 – Извините, – пробормотала она, смиренно потупившись и посторонившись.

 Видимо, ей было не привыкать видеть гостей с окровавленными ртами.

 – Милочка, – обратилась я к ней как можно мягче, – хозяйка устала и просила её не беспокоить. Она будет отдыхать.

 – Хорошо, – ответила горничная, не поднимая глаз.

 Отыскав ванную, оформленную всё в том же гламурном стиле, я умылась и вернулась в спальню. Ханна была уже одета, а Джессика понемногу приходила в себя – шевелилась и постанывала. Знаком призвав Ханну на помощь, я принялась одевать блондинку. Не то чтобы без её подруги я бы не справилась, но потрясённую девушку надо было чем-то занять, всё время заставляя её что-то делать: это не позволяло ей раскиснуть, погрузившись в глубокий шок и апатию.

 Джессика была слаба – могла сидеть только с поддержкой подруги. Присев перед ней на корточки, я взяла её за руки и заглянула в глаза.

 – Ну, как ты, зай?

 Она только сморщилась и застонала.

 – Понятно, – сказала я, поднимаясь. – Ничего, сейчас отвезём тебя в больницу. Жить будешь.

 Укус, конечно, ещё не успеет зажить, но – к чёрту. Нельзя оставлять её в таком скверном состоянии.

 И тут во дворе послышался хлопок дверцы машины. Ханна тоже услышала и испуганно съёжилась, а я, не выглядывая в окно, пыталась по шагам определить степень опасности гостя. Обычному человеку звук шагов мало что скажет, а вот мне – многое.

 Женщина, молодая. Уверенная. Вампир, причём обращена сравнительно недавно, но уже, можно сказать, не новичок – силы достаточно, чтобы заинтересовать меня в качестве номера четыре. Похоже, это была ученица маркизы и по совместительству её очередная любовница.

 – У нас небольшие проблемы, девчата, – прошептала я. – Но вы не волнуйтесь. Я всё решу.

 Подхватив Джессику на руки, я внесла её в примыкавшую к спальне обширную гардеробную и опустила на коврик, поманила рукой Ханну. Та юркнула следом и присела возле подруги. Глаза у неё были серьёзные и испуганные, но сосредоточенные: видно было, что она старалась держать себя в руках. Я чмокнула её.

 – Ты умничка. Сиди и ничего не бойся.

 Закрыв дверь гардеробной, я наложила на неё временный блок, который не позволял вампиру почуять, кто находится внутри, а сама спряталась за занавеску, забравшись с ногами на подоконник. Шаги были уже в доме: вот вампирша остановилась в гостиной, окидывая взглядом следы наших посиделок, вот перемолвилась парой слов с горничной. Та доложила, что хозяйка отдыхает, и что в доме гости. Впрочем, это вампирша и так видела по оставленным на столике бутылкам и остаткам сладостей и ягод.

 Шаги направились по лестнице наверх, к нам. Мне не нужно было видеть их обладательницу, чтобы знать, что она делает. Она вошла в спальню без стука – видимо, была здесь своей, а может, и жила под этой крышей. Увидев маркизу с разодранной шеей, она на миг замерла, а потом бросилась к ней с рыком:

 – Эжени!

 Была в этом рыке и боль, и гнев, и ярость, и горе. Да, скорее всего, любовница. Приподняла маркизу на руках, пытаясь понять, жива ли та; облегчённый вздох: жива... И тут же – собранность, готовность к бою, наряжённое вслушивание. Прыжок, но я успела соскочить с подоконника и прокатиться по ковру, заметив стройный силуэт с копной волнистых волос длиной до середины шеи. Вампирша с рыком бросилась на меня, но я встретила её ударом ноги. Она врезалась в стену и упала, но быстро поднялась. А я уже ждала её с психической атакой «парализующее кольцо».

 – Ничего личного, – сказала я. – Просто мне нужен номер четыре. Ты мне подходишь.

 Мои клыки вцепились в изящную гладкую шею, а рука безжалостно сжала мягкие волны волос, откидывая голову. Отличается ли кровь вампира от крови человека? Несомненно. Кровь человека живит и бодрит, а когда пьёшь вампирскую, на какое-то время кажется, будто умираешь. Но это обманчивое впечатление: уже в следующую минуту я почувствовала в себе новые силы, от которых хотелось запрыгнуть на вершину горы.

 – Твоя сила принадлежит мне, – проговорила я, опуская обмякшую вампиршу на пол.

 Она была хороша. Светло-русые волосы с бронзовым оттенком, большие светло-серые глаза, брови вразлёт, аккуратный, чуть вздёрнутый носик... Сочные губы, из-под которых виднелись клыки. Даже жаль немного.

 – Всё, Ханна, – объявила я. – Кончено. Можешь выходить.

 Дверь гардеробной открылась. Увидев тело на полу, Ханна вздрогнула и подалась назад, но я обняла её и погладила по волосам.

 – Всё в порядке, моя хорошая. Уходим. Больше нам тут делать нечего.

 Я беспрепятственно вынесла Джессику из дома, уложила в машину на заднее сиденье. Ханна ёжилась и дрожала, но её подруге моя куртка сейчас была нужнее. Укрыв её, я села за руль. На полу валялось что-то пушистое – оказывается, манто маркизы. Я протянула его Ханне: