У сумрака зелёные глаза - Алана Инош

 – Пожалуйста, – повторила она тихо и умоляюще. – Не трогайте нас. Если вы будете истреблять таких, как мы с папой, наше место займут настоящие монстры, для которых издревле приемлем лишь один способ питаться – убивая.

 – То есть, ты хочешь сказать, что вы – гуманные? – Я пока не спешила убирать пистолет.

 – Называй это как хочешь, – сказала Эрика. – Люди в наших хранилищах в жизни были несчастны, а теперь чувствуют себя счастливыми. Они погружены в состояние вечного блаженства, нескончаемой нирваны.

 – Откуда вы знаете, кто счастлив, а кто нет? – Странно, но всё больше мне хотелось убрать оружие. Слишком тяжёлым оно стало. Мне чудилось, будто когда-то я слышала этот голос, и он говорил мне тогда много нежных слов.

 – Лишь взглянув на человека, мы узнаём о нём всё, – ответила Эрика. – Если он безысходно несчастен, это чувствуется. И сиюминутное плохое настроение от настоящего непоправимого горя тоже отличается.

 – Нет безвыходных ситуаций, – сказала я. – Всегда можно что-то сделать, как-то помочь.

 Эрика покачала головой, глядя на меня с какой-то удивительной нежной грустью.

 – Не всегда, – проговорила она. – В жизни эти люди задумывались о самоубийстве. У некоторых даже были попытки. Они зашли в тупик.

 – То, что даёте им вы – лишь иллюзия. – Моя рука ослабела так, что я опустила пистолет. И не поверишь – испытала от этого несказанное облегчение, как будто удержалась от чего-то страшного.

 – Вся жизнь – иллюзия, – вздохнула Эрика. – Мы пребываем во власти иллюзий от рождения и до смерти.

 – Скажи мне тогда, что не есть иллюзия, по-твоему? – спросила я.

 Она улыбнулась.

 – Ты. Ты – не иллюзия. Ты снилась мне, я уже видела всё это... Эту встречу, как она будет. Ты не убьёшь меня.

 – Почему это? – усмехнулась я. – Это моя профессия – убивать вампиров.

 – Потому что я тебя люблю.

 Сказать, что я обалдела – значит, ничего не сказать. Ей удалось так меня поразить, что она могла бы, пользуясь моим замешательством, уже раз десять выпить меня досуха. Я не знала, то ли мне смеяться, то ли...

 – Я ждала этой встречи много лет, – сказала Эрика. – Я видела сны... о тебе. Мне кажется, я тебя знаю... и очень люблю. Но нас что-то разлучило, и моя жизнь в разлуке была просто тёмной дорогой... к свету.

 Глаза у неё при этом были одухотворённые, сияющие и немножко сумасшедшие. Шумно выдохнув, я почесала переносицу пистолетом и сказала наконец:

 – Слушай... Звучит, конечно, дико романтично... но я в это не верю.

 Это её не смутило.

 – А разве у тебя нет чувства, будто ты меня тоже знаешь?

 Конечно, она попала в точку. Именно это чувство, собственно, и не позволило мне убить её сразу. Ну, а ты как думала? Убью, а потом мучиться, что ли, буду, так и не узнав, в чём там дело? Так что, можно сказать, спасло её моё любопытство. Глядя в её загадочные, как зимнее небо, глаза, я и сама начинала верить в то, что она говорила. Но уж такова моя профессия охотника, чтобы подвергать сомнению любое слово вампира. Они врут, чтобы заморочить голову жертве...

 – Нет никаких жертв уже Бог весть как давно, – вторглась в мои мысли Эрика. – Не веришь мне, так поверь хотя бы себе!

 Уходя, она напоследок меня поцеловала. Ей всё равно, какого я пола, сказала она. У души вообще пола нет.

 – Приходи сюда в это же время через три дня, – сказала она.

 Она как будто знала, что я не смогу не прийти, и... была права. Вкус её поцелуя проник мне в кровь, как дурманящий яд, пахнущий осенним лесом и последними цветами. Лесом, в котором умерла Луиза-Эмилия...

 Через три дня в то же время я приехала к театру на такси. Шёл дождь, и знакомая машина вся блестела в свете фонаря капельками воды. Эрика, в светлом двубортном плащике с крупными пуговицами, вышла мне навстречу с букетиком фиалок в руке. Я тут же прикрыла её своим зонтом.

 – Это мне, что ли? – удивилась я, когда она, сияя глазами, протянула мне фиалки. – У нас что, свидание?

 – А что это, как ты думаешь? – улыбнулась она.

 – Не знаю, – усмехнулась я. – Разве у охотника и вампира может быть свидание?

 – Может, как видишь. – Она прижалась ко мне под зонтом. – Ты же пришла. Ммм... и всё-таки взяла оружие. Зачем?

 Мне стало неловко. Пистолет я взяла машинально, по многолетней охотничьей привычке.

 – Это я уже автоматически делаю, – объяснила я. – Бессознательно. Привычка.

 – Да, привычка – вторая натура, – усмехнулась Эрика, вытаскивая у меня пистолет из кобуры за пазухой.

 Мыслимое ли дело, чтобы я позволила вампиру обезоружить меня? Конечно, нет. Но вот ей мне хотелось позволять всё, даже самое невероятное – например, обнять меня за шею. Дождь барабанил по зонту, а Эрика ртом щекотала мои губы. Это был ещё не поцелуй, а как бы примерка, подстройка под мои изгибы для последующего щекотно-сладкого плена. Для неё это было так просто и естественно – она верила, что встретила ту, кого видела в своих снах, ничуть не опасалась меня и доверяла мне. И правильно: опасаться этой романтичной дурочке нужно было не меня, а Змея, который из-за угла целился в неё из винтовки. Времени у меня осталось только на то, чтобы заслонить её собой, и я это сделала.

 Резко схватив её, я поменялась с ней местами, и серебряная пуля прошила моё плечо навылет, не задев Эрику. Винтовка была с глушителем, и выстрел раздался, как негромкий хлопок. Увидев кровь, Эрика в ужасе распахнула глаза, а я крикнула:

 – В машину, быстро! Уезжай!

 Но она цеплялась за меня.

 – Тебе больно? Больно?

 Змей, потрясённый, чуть опустил оружие, но я знала: ещё миг – и он снова выстрелит.

 – Пустяки, заживёт. Живо, в машину, кому говорю!

 – Едем со мной! – хваталась она за меня.

 Змей уже вскинул винтовку для нового выстрела. Его рука не дрогнет, промаха не будет, знала я. Всё, что мне оставалось, это забрать мой пистолет у Эрики и прострелить Змею руку. Он полукровка, рана не причинит ему большого вреда и уже завтра заживёт, а Эрике это даст необходимые несколько секунд, чтобы скрыться.

 Пистолет был без глушителя, и выстрел прогремел на всю занавешенную пеленой дождя улицу. Змей пошатнулся и выронил винтовку, на его руке тоже проступила кровь. Я затолкала сопротивляющуюся Эрику в машину, рявкнув:

 – Я сама с ним разберусь! Езжай!

 У неё, похоже, совсем отсутствовал страх. Она была готова под пулями тащить меня с собой.

 – Это мой друг, я с ним разберусь, – заверила я.

 Она посмотрела на меня так, что мне, честное слово, захотелось её обнять. Но было не время для нежностей. Мотор завёлся, и машина Эрики скрылась в дожде, а я подошла к Змею.