Отдайся, не пожалеешь! - Айрин Лакс

беспокоиться, сбиваться, тараторить, повторяет, что любит-любит бесконечно.

Можно ли любить и не гордиться?

Можно ли любить и не доверять, не делиться важным?

— Тарас, я люблю тебя. Слышишь, люблю! Между мной и Кононенко ничего нет и не было.

Может быть и так, но почему я чувствую, что она мне изменила.

Не в постели, но в том, что может быть, даже поважнее постели.

Мужиком делают не член и не яйца.

Мужчиной делают поступки, способность отвечать за свои слова, решимость и возможность защищать свое, рвать за свое зубами, грызть глотки.

Айя меня этого лишила. Отрезала. Я будто человек на глиняных ногах, которому подрубили ступни.

Выходит, я для Айи только в постели гожусь.

Хороший мальчик с рабочим членом и смазливой мордашкой.

Милфы таких заводят, гордятся, показывают подружкам… Потом, когда один мальчик приестся, меняют его на другого.

— Любишь? — спрашиваю агрессивно, с ненавистью.

— Люблю.

Так искренне и так больно это слышать.

Айя много раз говорила люблю, я ей — еще ни разу этого не сказал. Зачем, если это и так очевидно? Если мой каждый шаг к ней — это сука-любовь, которая вцепилась в мою глотку и сосет кровь.

Теперь думаю, хорошо, что не сказал ей этого.

Выглядел бы еще уязвимее, чем сейчас.

— Любишь, значит. А я тебя — нет, — высекаю жестко и отключаю телефон.

Просто вырубаю его и бросаю об кафельный пол.

Глава 44

Глава 44

Тарас

— Тарас? Ты куда убежал? — мурлычет за моей спиной женский голос.

Оборачиваюсь…

В дверном проеме улыбается блондинка, проводит пухлым язычком между губ. Не помню, как зовут, чья-то “помощница” — из числа тех, “принеси-подай-отсоси-не мешай”. Она на протяжении целого вечера смотрит на меня с аппетитом, вспоминаю, что она трепалась о желании переехать в столицу.

Быстро вытираю кровь под носом, подбираю разбитый телефон.

— Маркишин уточняет, поедешь с нами в клуб?

Девушка наматывает прядь волос на пальчик и рассматривает меня, кокетливо взмахивая ресницами.

— Поеду, — решаю.

У меня сердце в хлам.

Обкуриться, добить себя бухлом, размазать случайным сексом с тупой давалкой — давай упадем на самое дно…

Никогда до встречи с Айей не летал, не хер было и начинать.

Бойко был прав, когда заявил в клубе, что Айя — это не мой уровень.

***

В клубе шумно и грязно. Не знаю, это просто ощущение. Мне все это грязно: вип-ки, стрипухи дешевые. Партнеры под косячком, которые тянут шалав в отдельную комнату, чтобы поебаться.

Блондинистая соска виснет на мне вот уже несколько часов подряд. Я скормил ей столько коктейлей, что можно обоссаться. Она и бегает в туалет постоянно и томно смотрит при этом на меня, намекая на туалетный перепих.

Возвращается в очередной раз, лезет на колени.

— Я поняла, что тебе нравится. Заводит на публике?

Ее узкая, немного влажная ладонь скользит по моей рубашке, оставляя след. Ладонь блонди в чем-то запачкалась. Кажется, капельки цветного коктейля остались.

Меня дико раздражает этот цветной след на моей рубашке. Эту рубашку мы выбирали вместе с Айей. Меня слова ломает. Настроение просто спустить злость пофиг в чью вагину, летит к чертям.

До этого момента было норм.

Я разозленно фаршировал себя мыслями о том, что мне пофиг, кого ебать: дырка для члена — есть дырка. У меня даже стоял. Дико. Колом стоял. Как по часам, блять. Потому что каждый день в это позднее время мы с Айей по вирту творили дичь, занимались сексом.

Как собака Павлова на нее. Одно только имя, мысль мелькнет, я загораюсь. Готов лететь.

Стоп… Лететь больше некуда. Не полетаем. Крылья, как будто угодили в лопасти, перемололо их в пыль.

— Ты такой секси, я вся мокрая от тебя…

Ладонь девицы добирается до пряжки ремня. Она накидалась столько, что готова и сосать мне здесь, в полуоткрытой випке. Люди в клубе снизу могут увидеть, чем мы тут занимаемся. Или размахивается даже на большее? Не только на минет?

Царапает коготками ширинку и лезет мне в лицо с поцелуями. Пахнет перегаром, жвачкой, немного куревом. Несет несвежим.

Прикрываю глаза, натыкаюсь на голое плечо. У Айи в этом месте родинка… Ее нет. Рядом не она, и все мои попытки убедить себя, что я могу, просто могу сейчас зависнуть с другой телкой, оказываются разбитыми.

Мираж рассыпается.

Не то. Запах. Вид. Прикосновения.

Это все не то. Не настоящее. Банальное.

Не вставляет…

Я резко отстраняюсь, отталкиваю девку и встаю, застегивая ширинку. Пряжка ремня захлестывается громко.

— Поехали к тебе?

Черт, она такая тупая, даже не обижается.

— Нет. Сорри, сегодня я занят.

Подхватываю свой разбитый телефон, возвращаюсь в отель. Телефон включается, но экран плывет черными и цветными пятнами. Даже не звонит.

Мне нужно к Айе.

Не знаю, зачем. Меня на клочки разорвало этой ситуацией. Я не знаю, что я буду делать и говорить. Может быть, тупо зависну и буду сверлить ее взглядами издалека. Точь-в-точь, как делал это не так давно. Убивая ее взглядами, дотла сжигая, загоняя себя все ближе и ближе к краю пропасти.

Хочу узнать, что она творит сейчас.

Полетела ли плакаться в дорогой костюмчик Кононенко?!

Не онлайн.

Нигде не онлайн.

Твою мать…

Мне нужно вернуться.

Немедленно.

Перебираю в уме доступные варианты.

Билеты куплены заранее, но теперь я не хочу ждать целых несколько дней.

Самолет? Нет билетов.

Билеты на скоростные поезда тоже раскуплены.

Остается только обычный — билет на завтра, в пути от шести до девяти часов. Вечером буду там, у нее.

Зависаю над кнопкой купить.

В башке жесть что творится.

Мне кажется, я еду кукухой. Во всем виновато бухло и лишний косяк. Думал, не пробирает, но сейчас точно начинает глючить. Перед глазами страничка сайта начинает раскачиваться из стороны в сторону.

Откинувшись на спинку