Шляпа комиссара - Вернер Штайнберг

Комиссар глубоко вздохнул. Он представил себе эту сцену. Он сказал:

- Оружие он нашел у калитки. Это был пистолет, из которого выстрелил Маран. А потом Брумерус сам заглянул в окно. Он увидел Альтбауэра и понял, что, пустив в него нулю, может избавить себя от всех забот. Эта мысль осенила его мгновенно, и в тот же миг ему стало ясно, что убийство Альтбауэра наверняка припишут Марану. Он выстрелил - и не промахнулся.

Гроль с силой вдавил сигарету в пепельницу.

- Да, - сказал он, - я старею. Я проглядел такую возможность даже тогда, когда Метцендорфер доказал нам, что на даче находился еще кто-то. Брумерус не спешил. Он не думал, что Маран донесет на самого себя, этого такой человек не мог и вообразить! Все следы, которые помогли бы опознать Альтбауэра, он устранил, просто для того, чтобы выиграть время. Затем он уведомил местную полицию, сел в машину и поехал в Штутгарт к спившемуся и опустившемуся Брёзельтау, полагая, да и по праву, что тот за бутылку коньяку подтвердит под присягой любое алиби. Оттуда он послал возмущенный отклик, когда его имя упомянули в печати. Надо признать: тонкая комбинация. Он допустил, в сущности, только одну ошибку: стараясь произвести как можно более безобидное и приятное впечатление, он подвез на обратном пути Метцендорфера, чья машина здесь отказала. А из рассказа Метцендорфера, - рассказа, как вы, Грисбюль, того добились, подробного и вами записанного, я извлек первые несообразности, которые насторожили меня.

Он взглянул на ассистента и попытался улыбнуться: ведь он хотел сказать ему, что расследование этого дела в конечном счете его, Грисбюля, заслуга. Он видел, что Грисбюль перестал курить и, весь напрягшись, наклонился вперед.

- Так вот, - сказал Гроль, - заправщик, судя по его словам, видел Брумеруса незадолго до того, как тот, возвращаясь с Метцендорфером, подъехал к колонке, чтобы залить бак бензином. Речь шла о колпачках. Брумерус пытался завуалировать этот факт, заметив, что он уже заправлялся по дороге из Штутгарта. Но от колонки до дачи и обратно меньше сорока километров, а Брумерус залил восемнадцать литров. А ведь он обычно наполнял бак до отказа, он тогда еще раскачал кузов! Значит, в этих сведениях была какая-то несообразность. Чтобы не сомневаться, мы даже проверили их. Вторую ошибку он допустил, заговорив о техосмотре. Он подчеркнул, что в этом отношении чрезвычайно пунктуален. Но после очередного осмотра машина успела пройти свыше тысячи километров, а маршрут Мюнхен - Штутгарт - Бернек, по которому он якобы проехал, составляет едва лишь пятьсот. Это подтвердилось, когда вы заглянули в паспорт машины на мюнхенской станции обслуживания, Грисбюль!

Гроль снова откинулся в кресле. Напряжение постепенно отпускало его. Он поднял кисть руки.

- Загадка легко разгадывается, если Брумерус привез Альтбауэра на дачу из Мюнхена, а после убийства побывал в Штутгарте и вернулся оттуда. Тогда число километров сходится, тогда верно, что заправщик видел его недавно, а именно на пути из Бернека в Штутгарт, тогда ему и правда требовалось восемнадцать литров бензина! Таким образом, уже из рассказа Метцендорфера можно было сделать определенные выводы. Но они не были неопровержимы. Брумерус мог придумать какую-нибудь увертку, пистолета мы не обнаружили, а Брёзельтау или его жена могли присягнуть в том, что Брумерус находился в Штутгарте. Даже независимо от всего этого наших улик оказалось бы недостаточно. У нас не было ни пистолета, ни второй пули, а на календаре тот день не был помечен буквами «ММ», то есть «Маргит Маран». Значит, я должен был рискнуть поставить ловушку. Я воспользовался промежутком, который вы сами указали, - между восемнадцатым и девятнадцатым. А приманкой могло послужить ваше упоминание о календаре, которое господин Брёзельтау или его супруга немедленно передали Брумерусу, что я и учел. Я рассчитывал на то, что Брумерусу не удастся вспомнить, пометил ли он этот день инициалами «ММ» или нет. Ведь у него все смешалось. Для верности, полагал я, он явится, чтобы забрать календарь. Так оно и случилось. Это наше счастье, что он с перепугу выстрелил в чучело. Пистолет оказался тот самый, которого нам не хватало как вещественного доказательства, и это ставит Брумеруса в безвыходное положение. А то бы он еще мог утверждать, что действовал в состоянии шока и бежал с дачи. Ведь вторую-то пулю мы не нашли.

Грисбюль вопросительно посмотрел на комиссара.

- В этом отношении, - сказал Гроль, - Брумерусу повезло. Вы же стояли у окна и глядели в комнату, Грисбюль. Вы, наверно, заметили, что задняя дверь находится почти точно на одной прямой с письменным столом? Дверь, видимо, была открыта, и пуля Марана, не попав в цель, вылетела в сад.

Гроль взял вторую сигарету. Он сказал:

- Весь этот маскарад понадобился лишь затем, чтобы никого не подвергать опасности. Я рассчитывал также на то, что преступник будет ошеломлен, если застанет на даче именно старика Гроля. И все-таки нас чуть не перехитрили. Вопреки моему ожиданию Брумерус не подошел к окну, как в момент убийства, а благоразумно проник в дом через заднюю дверь. Но все равно, - заключил он, вдавливая сигарету в пепельницу, - нам повезло. Он резко встал и бросил в полутьму:

- И вам тоже, сударыня, я сказал бы, незаслуженно повезло. Спокойной ночи!

Не дожидаясь ответа, он направился к двери и вышел. Грисбюль вынужден был последовать за ним. Маргит Маран не стала их провожать.

- Ну вот, - сказал Гроль устало, когда они с Грисбюлем, сидя в «мерседесе», приблизились к воротам.

Грисбюль хотел повернуть к автостраде, но Гроль попросил:

- Нет, поезжайте к даче. Мне нужно еще раз оглядеть поле боя. На память, так сказать.

Они проехали через спящий, погруженный в молчание Бернек. Только в комиссариате, в комнате Биферли, еще горел свет, и Грисбюль не удержался от улыбки, заметив это. Потом он остановился у дачи. Они вышли из машины. Гравий опять громко заскрежетал под ногами. Гроль открыл дверь. Они вошли. Теперь он зажег верхний свет.

Представшее им зрелище вызвало у Грисбюля озноб. Манекен совсем свалился. Он лежал теперь, уткнувшись лицом в стол. Шляпа сползла вперед, плечи поникли. Можно было и правда подумать, что тело убитого комиссара рухнуло на стол.

И у Гроля было, по-видимому, такое же ощущение: он долго стоял не шевелясь. А потом, вздохнув, подошел к манекену, снял с него шляпу и протянул ее Грисбюлю. Пуля попала в цель: в шляпе было два круглых обгорелых отверстия.

- Отслужила, - сказал комиссар, - износилась и отслужила.

Он с размаху швырнул шляпу в дальний угол, но Грисбюлю показалось, что глаза Гроля погрустнели.

- Н-да, - прибавил он, - одному богу известно, Грисбюль, что еще из этого выйдет. Скандал, я боюсь, разозлит министра, а старого комиссара убрать легко! Ну все, поехали домой!

* В стиле сладкой жизни (франц., итал.).

* Во всеуслышание (лат.).

* Шпитцвег, Карл (1808-1885) - немецкий художник.

Werner Steinberg

DER HUT DES KOMMISSARS

Berlin, 1966