Тревожные воины. Гендер, память и поп-культура в японской армии - Сабина Фрюштюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По сей день воюющие страны нанимают не только репортеров и фотографов, но и художников, которые продолжают запечатлевать маслом батальные сцены. В 1991 году британский художник Джон Кин в качестве официального военного художника, спонсируемого Королевским военным музеем в Лондоне, запечатлел операции «Щит в пустыне» и «Буря в пустыне»; а в Соединенных Штатах с целью создания героических картин маслом, представляющих действия американских войск в Ираке, была разработана Программа штабных художников. На основе фотографий, сделанных во время основных миссий СССЯ, художница Оно Хисако, всемирно известная портретами лидеров правительства и бизнеса, написала для Центра по связям с общественностью СССЯ картины, чтобы увековечить заслуги этой организации[98]. Полотна в тяжелых золоченых рамах демонстрируют начало работы Резерва национальной полиции в 1950-х годах, миссию поддержки на Олимпийских играх в Токио в 1964 году, первые совместные учения с вооруженными силами США в 1981 году, первую миротворческую миссию в Камбодже в 1992 году и миссию по ликвидации последствий землетрясения в Кобе-Авадзи в 1995 году, а также другие важные события (см. Рис. 17 и 18). Сьюзан Зонтаг заметила [Sontag 1990: 23], что «событие» подразумевает «нечто достойное фотографии»; Центр по связям с общественностью СССЯ перевернул это представление с ног на голову: в музеях на базах и в самом Центре военное событие означает нечто достойное быть запечатленным в масле со всем весом, величием и милитаристским багажом этого способа визуальной репрезентации. Разница между аурой фотографии и аурой картины заключается в их различном отношении ко времени, пишет Зонтаг [Sontag 1990: 142]. Именно качество времени возвышает событие, представленное на картинах маслом, до уровня исторической значимости, будь то битва ИАЯ во время войны или участие Сил самообороны в обеспечении безопасности Олимпийских игр в Токио в мирное время. В отличие от фотографии масляная живопись увеличивает значимость исторического момента и фиксирует его. «Если фотографии принижают, то картины искажают иным образом: делают грандиозным» [Там же: 166]. В отличие от сугубо военного искусства картины, выставленные в исторической комнате Центра общественных связей СССЯ, довольно недраматически обращаются в первую очередь к военнослужащим, их семьям и знакомым, а также к тем, кто симпатизирует военным, а не к более широкой аудитории гражданских лиц, которые могут посетить обычный музей. Они уверяют военнослужащих, что независимо от личного разочарования по поводу отсутствия общественного признания их дело достойно внимания серьезного жанра искусства, имеющего историческое значение. Однако тот факт, что достижения Сил самообороны запечатлены в искусстве тем же способом, что и достижения ИАЯ, символически убеждает военнослужащих, их семьи и других посетителей в том, что Силы самообороны важны и, следовательно, заслуживают увековечения в военной памяти страны.
Рис. 17. На этой картине маслом изображена спасательная миссия в Гондурасе, первая, в которой участвовали Силы самообороны. Это одно из многих таких изображений подобных миссий Сил самообороны. Автор картины – Оно Хисако, она экспонируется в исторической комнате Центра по связям с общественностью в Токио (Rikujō Jieitai Kōhō Sentā)
Эти намерения подкрепляются чрезвычайно подробными хронологиями деятельности и достижений, перечисленных на белых досках в соседней секции исторической комнаты. Здесь Центр по связям с общественностью СССЯ работает в присвоенном им формате временной шкалы, который пронизывает большую часть исторической документации, начиная от учебников и заканчивая музеями и собраниями официальных источников. Как показал Ямагути Томоми [Yamaguchi T. 2005], принятие линейного описания истории далеко не безобидное действие. Скорее, эти ошеломляющие хронологии, демонстрируемые в виде диаграмм с несколькими столбцами, помогают заявить о месте Сил самообороны в японском обществе и на международном уровне и пытаются утвердить положение Сил самообороны в прошлом, настоящем и будущем. В восприятии зрителя сам формат делает эти хронологии более объективными и основанными на фактах, чем другие письменные формы истории. Хранители музеев считают составление таких хронологий простым процессом, не связанным с какой-либо субъективной оценкой исторических событий или их контекста. Тем не менее в Зале Военного мемориала такие подробные временные рамки работают на то, чтобы свести к минимуму значение поражения в Азиатско-Тихоокеанской войне, представляя эту войну в качестве одного из бесконечной череды оборонительных, с точки зрения Японии, военных конфликтов, так что она кажется всего лишь одним из длинной череды моментов японской истории. В исторической комнате Центра по связям с общественностью СССЯ на графиках указаны важные и второстепенные действия, демонстрирующие полезность, универсальность, занятость и – возможно, самое важное – политическую значимость Сил самообороны. В отдельных колонках история Сил самообороны (начиная с ее основания) представлена взаимосвязанной как с другими национальными событиями, так и с мировой историей. Так, в решающем для Сил самообороны 1960 году, когда, несмотря на ожесточенное сопротивление японских левых, американо-японский Договор о безопасности был продлен, переезд МОЯ в Роппонги в Токио оказался задокументирован наряду с демонстрациями перед зданием парламента, первым французским ядерным испытанием и инцидентом с американским самолетом U-2 в советском воздушном пространстве. Аналогичным образом, в 1966 году открытие для широкой публики демонстрации боевой стрельбы на горе Фудзи, о котором шла речь в предыдущей главе, ставится в один ряд с ликвидацией последствий стихийного бедствия после пожара в префектуре Аомори, отбытием подразделений СССЯ для помощи в посадке риса в префектуре Ямагата и началом бомбардировок Северного Вьетнама американскими военными. Точно так же в официальном документе о состоянии обороны в 2005 году, посвященном «хронологии обороны», «приказ 5-му контингенту о начале иракской гуманитарной деятельности и мероприятий по поддержке реконструкции и принятии на себя функции 4-го контингента» сочетается во внутренней рубрике с «постановлением по 4-му иску Окинавского отделения окружного суда Наха о шуме на базе Кадена», а в международной рубрике – с информацией о том, что «МИД КНДР утверждает: страна уже производит ядерное оружие» [Japan Defense Agency 2005: 603].
Рис. 18. На этой картине маслом изображен эпизод совместных учений Армии США и Сил самообороны Японии. Автор картины – Оно Хисако, она экспонируется в исторической комнате Центра по связям с общественностью в Токио (Rikujō Jieitai Kōhō Sentā)
Более пристальный взгляд на временные рамки, которые сопровождают выставки в музеях на базах, военных музеях за пределами баз и публикациях Сил самообороны, показывает, что они эффективно маскируют лежащие в основе их создания политические и идеологические предубеждения и пользуются возможностью подкрепить конкретный фрагмент истории правдивым вещественным доказательством. Начиная военную историю Японии с 1950-х гг., разделив историю Сил самообороны на различные категории и определив, что следует считать событием, заслуживающим упоминания, создатели хронологии неизбежно строят собственные версии происходивших событий, даже если заявляют, что просто документируют то, что происходит.
СИМВОЛИЗМ ВОЙНЫ И МИРА
В дополнение к усилиям по локализации и историзации манипулятивный характер суррогатной истории, создающейся Силами самообороны, подкрепляется стратегическим использованием некогда однозначно милитаристских символов. Музеи на базах мобилизуют и восстанавливают различные противоречивые версии этих символов в согласованной политике по созданию новой, позитивной и бескомпромиссной общей военной памяти. Символы появляются на обмундировании, оружии, флагах, знаменах, значках и знаках отличия различных
