Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу - Мария Вельская

Уже  в комнате, собранно кивнув вставшим с дивана мужчинам, направилась к выходу. Чем скорее — тем лучше.

Через парк мы шли молча, каждый думал о своем, но это молчание  было уютным, не тяжелым.

А перед дверями Академии нам навстречу поднялся высокий серокожий мужчина. Такой  же, как Каэртан в истинном виде.

Кстати, так ведь и не признался, как  называется его раса! Скрытная зараза.

— Сио Ниал, сио Иорирэ. Я главный юрист посольства Даграт и особо уполномоченный Его Императорским Величеством решать любые вопросы, касающиеся вас и вашего нахождения в стенах этой Академии.  Ишим Льор к вашим услугам.

Одетый в строгий темный костюм из дорогущей ткани, с начищенными до блеска ботинками от известной фирмы и мягко мерцающими драгоценными запонками в манжетах, он, однако, не производил впечатления франта. Да, дорого. Но гармонично и лаконично. Пепельные волосы были стянуты в тугой хвост, а под темно-синим пиджаком угадывалась военная выправка. Хищный пристальный взгляд ярко-сиреневых глаз невольно выводил из равновесия. Если в Империи такие юристы, то на что способен  Шаэл?! Вот этот вот сожрет вместе с косточками — и не поморщится.

— Рад видеть вас, грэсс Льор, — Ниал коротко склонил голову, но  смотрел пристально, выжидающе.

Знает его? Наверняка!

Узнал ли его сам “юрист”? А вот это хороший вопрос, но возможности выяснить точно нет. Тем  более, при Маэртане.

Идти пришлось быстро, но не бегом, Нарроу распрощался с нами по дороге — его от пар никто не освобождал, а неявка без уважительной причины грозила исключением.

Табличка на двадцатом этаже, гласившая скромно “Ректор”, без указания имени и фамилии говорила о том, что мы пришли именно туда, куда необходимо. Что ж, внутри я могла трястись сколько угодно, но внешне… Свои слабости показывать нельзя — это слишком дорого обходится.

Прежде чем юрист вежливо распахнул дверь, моей руки коснулись пальцы Ниала. Он ничего не сказал — только легонько провел кончиками по внутренней стороне ладони — и шагнул вперед, словно загораживая собой.

— Господа,  — Льор кому-то небрежно кивнул, — господин ректор. Мы прибыли по вашей просьбе.

— Мне кажется, что вас сюда никто не звал. Извольте представиться, господин… — этот тягучий голос с повелительными нотками я уже слышала.

Пару раз  Марон Таэру заезжал в университет по каким-то своим делам, попутно проведывая сына. Тогда я и не думала, что этот мужчина обращает на меня внимание, а оказалось...

— Сайори Ишим Льор. Юрист при посольстве империи Даргат. Мои подопечные будут говорить теперь только в моем присутствии, поскольку я обязан обеспечивать сохранность государственных тайн моей державы, — голос Льора звучал ровно, отстраненно, но мне чудилась некоторая брезгливость.

Ниал сделал шаг вперед, позволяя мне войти, и дверь захлопнулась.

Кабинет ректора впечатлял своими размерами — здесь, пожалуй, можно было и половину роты разместить  — было бы желание. Холодные оттенки, серо-голубые стены, высокие светлые стеллажи с инфо-кристаллами и книгами, огромный галоэкран во всю соседнюю стену. Сам ректор на фоне этой красоты как-то терялся — я даже не сразу заметила массивный высокий стол, за которым сидел… да космическая буря пожри, если это не дагар! Настоящий дагар, мать моя неизвестная!

Высокий — выше двух метров, наверное, мужчина не выглядел массивным, но поражал мощью, заключенной в смуглое тело. Глаза без белка и зрачка, полные морозной сини,  смотрели пристально, словно видели всех присутствующих насквозь. Говорят, что дагары умеют не просто чувствовать чужую энергию. Они её видят.  Чуют. Без их способностей не поднимется ни один звездолет — невозможно предусмотреть все утечки энергии и пси-силы. Но, главное не это. Главное  то, что дагары умеют впитывать излишки энергии. По сути, сильнее них в целой галактике трудно себе  кого-то вообразить.  Если не брать в расчет демонов космоса, разумеется.

А дагар, обитающий в академии полной псиоников… он может поспорить по мощи и с ар-ани. Удивительно, что взрослый представитель этой расы остался среди других существ, обычно они выпускают погулять и набраться опыта только молодняк.

И сейчас этот дагар смотрел на окружающих его господ из Союза, как на мелких надоедливых шавок. А на нас с Ниалом — с любопытством. Никаких отрицательных эмоций от него я не чуяла – или просто не способна была учуять, чему бы поверила скорее.

— Какие  государственные тайны вашей страны могут знать два молоденьких курсанта?  И с какой стати вы представляете интересы граждан Союза?  — Все-то лорд Марон понимал, прекрасно понимал… Но также  он умел делать хорошую мину при плохой игре.

Вот только сейчас в дело вступил не он, а высокий худощавый мужчина на вид лет тридцати пяти из его свиты.

— Господа, господа, прошу, не стоит ссориться, — его голос был неожиданно мягким, почти вкрадчивым. На мгновение захотелось замереть — и слушать его, не переставая.

Но в этот момент ректор резко хлопнул в ладоши — и с глаз как будто пелена спала. Я почувствовала, как по спине невольно потек холодный пот. Псионик-менталист. И настолько сильный, что может свести с ума  одним своим голосом!

— Не стоит использовать силу вмоемкабинете имоейАкадемии без разрешения, — дагар дернул уголком губ, обнажая две пары острых крупных клыков, — иначе я могу и позабыть, что вы  гости, господа.

— Прошу прощения, сио Тайхер, — менталист вежливо улыбнулся, но я буквально кожей впитала чужое раздражение, — это вышло непроизвольно, — я лишь хотел сказать, что нам стоит все выяснить мирно и спокойно, не горячась. Эти дети — граждане Союза, обладающие  огромной силой. Безусловно, они наша гордость и надежда, и нам хотелось бы  знать, по какому праву рядом с ними присутствует защитник Империи…

Гладко стелет. А глаза злые. Светло-золотой короткий ежик волос. И… сердце вдруг болезненно екнуло и заныло. В какой-то момент мужчина слишком резко развернулся и ворот его форменной темно-серой куртки отогнулся. Я могла бы поклясться, что на шее блеснул металл. И к украшениям эта полоса не имела ровным счетом никакого отношения. Это был ошейник, подчиняющий ошейник — точь в точь как те из видения ар-ани.

И как-то разом стала понятна и болезненная