Ричард III - Вадим Устинов

Ша был не одинок — то в одной, то в другой части Лондона появлялись проповедники, которые сеяли в умах горожан сомнения по поводу легитимности прав юного короля на трон. Некоторые ораторы заявляли даже о незаконнорожденности самого Эдуарда IV, что отнюдь не было изобретением текущего момента. Первой об этом как-то обмолвилась герцогиня Йоркская. Когда она узнала о женитьбе сына Эдуарда на Элизабет Вудвилл, то впала в настоящее исступление. Охваченная приступом злобы, Гордая Цис кричала, что Эдуард не был рожден ею от ее мужа, но зачат в прелюбодеянии. Во время мятежа 1471 года граф Уорикский и герцог Кларенсский охотно повторяли эту басню, ибо она была им полезна. После развала антифранцузской коалиции в 1475 году герцог Шарль Бургундский презрительно называл английского короля Блейборном, намекая на то, что он — сын лучника, носившего эту фамилию. Однако лорд-протектор справедливо считал сплетню ложной, а самое главное, не желал допускать распространение слухов, порочащих честь его матери. Поэтому разговоры о незаконнорожденности Эдуарда IV быстро затихли, и весь пыл проповедников обратился на его детей.

Далее события развивались стремительно. На следующее утро после речи Ральфа Ша Ричард собрал на расширенный совет знать и прелатов, приехавших в Лондон на сессию несостоявшегося парламента. Открыл заседание герцог Бакингемский, который формально заявил о преимущественных правах протектора на корону. Практически все собравшиеся заранее знали о том, что предложит герцог, и были готовы поддержать его претензии. Таким образом, лорды совершенно законно взяли на себя функции Великого совета, уполномоченного принимать решения по вопросам государственной важности. На следующий день во вторник 24 июня Бакингем повторил свою речь в ратуше перед собранием лучших людей города. Представители народа, посвященные в подоплеку происходящих событий не столь глубоко, как лорды, и не имевшие четких представлений о законах преемственности королевской власти, от неожиданности опешили и не смогли выказать ни своих симпатий, ни антипатий к протектору.

25 июня в Вестминстере собрались вместе представители всех сословий — лорды, рыцари и простые лондонцы. Герцог Бакингемский подготовил петицию, которую зачитал собравшимся. В ней перечислялись основания, по которым права Ричарда Глостерского на престол признавались неоспоримыми, доказывалась несостоятельность брака Эдуарда IV, вскрывалось зло, которое семейство Вудвиллов принесло королевству. Собравшиеся одобрили решение представить петицию лорд-протектору и потребовать, чтобы он согласился принять корону.

В четверг 26 июня лорды, прелаты, рыцари и горожане большой толпой отправились к замку Бейнардс, где в тот момент проживал Ричард. Бакингем уже в который раз исполнил роль ведущего оратора: он огласил петицию и призвал протектора принять корону. Появившись на зубчатой стене замка, Ричард выслушал герцога, после чего милостиво снизошел к пожеланиям подданных и был немедленно провозглашен королем Ричардом III. Затем он спустился вниз на улицу, сел на коня и во главе многолюдной процессии отправился в Вестминстер-холл.

Усевшись на трон, Ричард принес королевскую присягу. По правую руку от него встал Джон Хауэрд, по левую — герцог Саффолкский. Прямо перед ним разместились судьи суда королевской скамьи и суда общегражданских исков. На остальном пространстве зала толпились зрители. После присяги король обратился к судьям и юристам с речью, в которой обозначил основную идею своего будущего правления, приказав им прямо и решительно, справедливо и добросовестно отправлять его законы — без проволочек и беспристрастно{67}. Из Вестминстер-холла Ричард направился в часовню Святого Эдуарда Исповедника, где монахи прочли Те Deum. Коронация по традиции дома Йорков была назначена на воскресенье 6 июля. На хранителя королевского гардероба Пирса Куртеса второй раз подряд легла нелегкая задача в срочном порядке обеспечить одежды для коронации.

Пока в Лондоне полным ходом шла смена власти, на севере тоже не бездействовали. Томившегося в Шериф-Хаттоне Энтони Вудвилла, графа Риверса, 24 июня сопроводили под охраной в Понтефракт, где уже находился сэр Томас Вон. Туда же привезли из Миддлхэмского замка Ричарда Грея[124]. Суд под председательством графа Нортумберлендского официально признал их виновными в заговоре против лорд-протектора и приговорил к смерти. Граф Риверс получил духовное утешение, а также перо, тушь и бумагу. Он написал завещание, в котором традиционно пожелал, чтобы все его долги были оплачены и чтобы исполнители его последней воли раздали достаточное количество добра бедным и церкви. Энтони Вудвилл назвал пятерых исполнителей, в числе которых оказались лорд-канцлер Расселл и Уильям Кэтсби. Наконец, он попросил Ричарда Глостерского проследить за исполнением предсмертных пожеланий, в числе которых была просьба похоронить его в Понтефракте рядом с Ричардом Греем. Казнь состоялась 25 июня, и руководил ею сэр Ричард Рэтклифф.

Часть третья.

КОРОЛЬ АНГЛИИ

Глава первая.

СТАВКА НА СЕВЕРЯН

Первоочередные назначения Ричард произвел, не дожидаясь коронации. Он оставил Джона Расселла в должности лорд-канцлера и передал в его ведение Большую государственную печать в замке Бейнардс в присутствии герцога Бакингемского и Джона Ганторпа. Ганторп продолжил исполнять обязанности хранителя Малой печати, Кэтсби стал канцлером казначейства.

В субботу 28 июня Ричард посвятил в рыцари Томаса, сына своего верного друга лорда Хауэрда, а также Уильяма, виконта Баркли. Он возвел их в титулы соответственно графов Саррейского и Ноттингемского. Самому Джону Хауэрду король торжественно вручил корону и золотой жезл, символизировавшие власть над герцогством Норфолкским. Чтобы заручиться поддержкой гарнизона Кале, Ричард назначил комиссию, членам которой поручил ознакомить лейтенанта города лорда Динэма со всеми изменениями в политической жизни королевства и принять от него присягу верности новому королю.

Через несколько дней прибыли войска Ричарда под командованием графа Нортумберлендского, вызванные им с севера полмесяца назад. Лондонцы вспоминали недавно бродившие по городу слухи о надвигавшейся на столицу громадной армии и смеялись над своими глупыми страхами. Теперь появление солдат не могло послужить причиной беспорядков, а, наоборот, гарантировало, что во время церемонии коронации не произойдет неприятных эксцессов. Однако Ричард решил дополнительно подстраховаться и издал прокламацию о том, как его подданные должны хранить мир в Лондоне и городских окрестностях. Эта прокламация стала первым документом, вышедшим за подписью короля Ричарда III: