Зверь в каждом из нас - Владимир Васильев

– Я знаю и третьего, – буркнул он мрачно.

Тем временем к стойке притащился меломанствующий ризеншнауцер; одним глотком осушив стакан, в очередь за ним пристроился Генрих.

Официанты начинали работать только вечером, с наступлением сумерек.

Вскоре Генрих вернулся с добавкой, а ризен ушел к трассе. Арчи не преминул отследить как уже спустя минуту от волейбольной площадки к воде потянулась компания свежезагоревших парней, почти все, как на подбор, немецкие овчары. Разумеется, они шли купаться, и, разумеется, почти впритирку к мирно беседующей троице.

На шее Ника де Трома имелся красочный плакат – «Морские прогулки на яхте. «Вадим.» Упомянутый «Вадим» – белоснежный килевик-тонник – торчал на якоре неподалеку от линии буйков, естественно – мористее.

– Кто третий? – осведомился Генрих.

– Скорее всего – аутсайдер, – почему-то ввернув европейское слово объяснил Арчи. – Спасатель, мы вместе работали под Евпаторией.

Волейболисты, зайдя едва по колено, попадали в воду и принялись сидя перебрасываться мячом. При этом они веселились и гоготали, как подростки откуда-нибудь из калмыцких степей, впервые вывезенные на благословенное Черное море.

Еще минута – и мимо протрусил зеркальный связной. Его знак означал: только наблюдаем! Никаких действий.

И стали наблюдать.

Ник разговаривал с чирсовцами еще минуты две; после чего Эльяшов и Юнусов по очереди пожали ему руку и неторопливо направились вдоль прибоя на запад. Понятно, их тут же взяли под колпак несколько групп. Не скопом, зачем? До самого мыса у альянса хватало подготовленных людей. Да и за мысом тоже хватало. Двойку чирсовцев будут просто передавать друг другу куда бы они не направились.

Тем временем к кафешке подкатил белоснежный «Ганновер» с поднятыми стеклами, что недвусмысленно свидетельствовало о бортовом кондиционере. Из джипа нехотя вывалился Ваня Шабанеев, разодетый как бандит на отдыхе – бермуды, шлепанцы и цепь на шее. Не теряя ленивой солидности он подошел, демонстративно поручкался с Генрихом и Арчи, и по-хозяйски щелкнул пальцами в сторону бармена.

Бармен подбежал.

Пока Ваня что-то ему заказывал, растопырив пальцы, Генрих и Арчи перебрались в джип. Там и вправду было прохладно; да что там – по-настоящему холодно. Впору морозным узорам появиться на тонированных стеклах.

Бармен принес заказ едва ли не раньше, чем Шабанеев успел дошествовать до экипажа – что-то мутное в высоком стакане, украшенном лимонной долькой.

А потом дверца хлопнула, отгораживая их от посторонних глаз, ушей и носов.

– Сеанс, – пояснил Ваня и откинул матрицу ноутбука, выуженного из бардачка. Проводов никаких подключать не требовалось, работали по инфралинку через бортовой усилитель. Мощности вполне хватало, ибо какой же навороченный джип без навороченной антенны?

– Ситуацию, живо, – потребовал с экрана генерал Золотых.

Генрих взглядом предложил высказываться Арчибальду.

– Опознаны двое: Руслан Эльяшов и Фарид Юнусов.

– Третий?

– Третий – мой знакомый, Николас де Тром, Лутченко и Шабанеев его, несомненно, помнят. Кажется, теперь он подрабатывает бутербродом у местных яхтсменов. Вербует клиентов. Эльяшов и Юнусов, похоже, с ним о чем-то договаривались.

Золотых на миг отвернулся, задал плохо слышный вопрос, получил ответ, из которого Арчи тоже не разобрал ни слова, и уже в микрофон велел:

– Десятиминутная пауза. Эльяшова и Юнусова ведут; шерстим местность на предмет теней, потом Арчи идет на контакт с де Тромом. Цель – выяснить о чем шел разговор. Разрешаю часовой загул, буде таковой потребуется. Далее – доклад, далее – по обстоятельствам. Экстренный отзыв по варианту два. Вопросы?

Арчи сумрачно поинтересовался:

– Надеюсь, никто не предположил, что Ник в это впутан?

Золотых с укоризной поглядел на де Шертарини.

– Шериф, – попросил он. – Не усугубляй.

Арчи поморщился.

– Есть…

– Что ваш бутерброд?

– Бредет по пляжу, – доложил Шабанеев, глядя в бинокль. – Медленно. И печально.

Арчи повторил. В микрофон.

– Десять минут, отсчет пошел. Если де Тром вознамерится уходить вовсе – форсируйте. Отбой.

Экран вмиг стал белым и бессмысленным.

– Вот такие пироги, – с воодушевлением подытожил Шабанеев. – Зашевелились, что ли? Или снова пути отходов нащупывают?

«Поглядим», – подумал Арчи и откинулся на роскошную спинку.

Ник некоторое время бродил по пляжу, но потенциальных клиентов среди местного контингента ему явно не светило отыскать. Ваня Шабанеев нервно барабанил пальцами по приборной панели; бинокль у него отобрал Генрих и некоторое время пристально рассматривал яхту, покачивающуюся на волнах.

– Идея, – невозмутимо предложил Генрих, словно подслушав мысли Арчи. – Ваня, давай его на твой джип поймаем? А? Как форель на цветную блестку…

– Давай, – благодушно согласился Шабанеев. – А как?

– Подкати к самой воде, – пояснил Генрих. – И побибикай.

Шабанеев с готовностью взялся за пестики; джип вкрадчиво переместился к самым волнам, благо пляжников было немного, а напротив кафешки вдобавок всегда сама собой формировалась полоса свободного, никем не занятого песка.

– Сколько там прошло? – спросил Шабанеев.

– Семь минут.

– Ладно, минутой раньше, минутой позже… Пока дойдет – как раз десять будет.

И Шабанеев полез из джипа. Некоторое время он созерцал белоснежный борт «Вадима», по-хозяйски подбоченясь. Потом поискал глазами «бутерброд». Ник де Тром уже спешил к нему, инстинктивно почуяв запах добычи.

«Нет, – подумал Арчи отрешенно. – Все-таки не убили в нас охотников, иначе откуда такие подсознательные аналогии? Или это я такой атавистический урод, потому что даже убивать мне приходилось?»

– Желаете прокатиться? – справился Ник у Шабанеева.

– Девять минут сорок секунд… С мелочью, – сообщил дотошный Генрих.

– И откуда у вас, у немчуры такая пунктуальность, – проворчал Арчи и взялся за дверную ручку.

– Это национальное, – невозмутимо пояснил Генрих.

– Прокатиться? – повторил Шабанеев, глядя на Ник поверх очков. – Я – не хочу. Зато вот он точно не откажется.

Ник застыл; если бы плакат не висел у него на шее – Ник бы его точно выронил.

– Ар… Кхм! Ты? – пробормотал он.

– Привет, Ник. Я, я, не пугайся. А ты чего здесь?

Ник сглотнул, с подозрением покосился на Шабанеева, и объяснил:

– В этом году четвертого сентября закрылись… Дай, думаю, подработаю месяцок…

– Ну, – встрял Шабанеев, приветливо улыбаясь, – вы тут воркуйте, а мы поехали…

И выразительно поболтал перед лицом кулаком с отогнутым указательным пальцем – напоминал Арчи, что у того ровно час времени.

Ник тем временем оглушительно свистнул и помахал рукой; с палубы яхты спихнули надувную лодку, протянули ее к корме, и в лодку спустился кто-то аморфообразный. Мерно заработали весла; минута – и лодка подошла к берегу вплотную.

А Арчи подумал, что чудеса продолжаются.

Гребец выскочил из лодки, вытянул ее носом на песок и растопырил руки.

– Брата-ан! – восторженно проорал он и рухнул Арчи в объятия.

Вадик Чиков, старый друг, с которым совсем недавно, по пути в Алзамай ненадолго пересекся в Москве и даже толком поболтать не успел.

– Ты-то здесь откуда, черти тебя дери? – вопросил Арчи, когда отхлопали по спинам и натряслись в рукопожатии руками.

– Да вот… Яхту купил, оттопыриваемся уже второй месяц! Решил подработать немного. Хотел тебя в команду, но ты ж куда-то исчез. Вот, Ника взял. Ты все еще… на работе?

– Вроде того. Но немного времени есть!

– Так! – скомандовал Чиков и с намеком поскреб бороду. – Ник, сворачивай на хрен эту агитацию, ща я пивка куплю и пойдем к Алуште.

– Йэп, капитан! – воодушевленно выдохнул Ник; подобное решение он явно одобрял всеми фибрами души.

Плакат немедленно был сдернут с шеи и полетел на дно лодчонки. Чиков, увязая босыми ногами в песке, спешил к кафешке.

Арчи машинально просигналил наблюдателям «Все нормально» и направился следом за Чиковым: тот вряд ли намеревался купить меньше ящика, а вдвоем тащить все же сподручнее…

Чиков взял два. Любимого – темного «Афанасия», город Тверь.

– Ого! – оценил Арчи. – А не окосеем?

– Ты тут «Афанасий» хрен где найдешь. Мне на заказ возят, из Симферополя. А запас кенгуру не тянет!

Арчи усмехнулся:

– Ну, даешь, братан! Узнаю хватку!

– А то! – расплылся в улыбке Чиков. – Хватай давай, фигли стоишь?

Арчи безропотно ухватился за рукоятку неживого пластикового ящика. Нижнего, естественно.

– А лодка твоя не потонет? – поддел Арчи.

– Да она слона выдержит, клянусь! – беспечно отбоярился Чиков.

Вадим Чиков действительно походил на аморфа, но Арчи, естественно, знал, что он сорок третий Чиков в линии очень редкой для Москвы и России вообще морфемы рейнских меарцев. То ли ввиду некоторой созвучности, то ли за редкую сострадательность, выражающуюся в непременном подношении похмельному телу друга бутылочки пивка прямо в постель, Вадика Чикова прозвали «реаниматором». Вплоть до того, что в институтской зачетке у него так и значилось в графе «морфема» – реаниматор. По этому поводу существовала масса внутрикомпанейских преданий, легенд и баек, каждую из которых со смаком вспоминали на все более редких, увы, дружеских попойках в Москве или у моря, когда старая компания умудрялась собраться в более-менее полном составе. Впрочем, когда в неполном – тоже вспоминали, и Арчи ничуть не сомневался, что сегодня тоже многое из старого основательно переворошится.