Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф

Он боязливо пожал плечами:

— Наверное, потерялся. Я не нарочно.

Более внятного извинения мне было не добиться. Тогда мы стали искать ключ на дорожке, за крыльцом, в кустах… и нигде не могли найти. Какая-то нелепость, но этот чертов ключ нигде не находился. И у меня опять разболелась челюсть. Но гораздо больнее была мысль, что лучше уйти до того, как мы с Алексом уничтожим друг друга. Я твердил себе, что Алекс — это причина, чтобы остаться, а не уходить, но не обманывал ли я себя? Я обшарил последний лоскут травы в поисках ключа, но встал с пустыми руками.

«Может, он его проглотил», — сказал Сногз. Мне это показалось маловероятным, но все-таки я спросил у Алекса. Он сказал, что не глотал. Так, проведя двадцать минут в поисках, мы угрюмо встали на дорожке.

— Я сдаюсь, — покачал я головой, признавая поражение.

Алекс посмотрел на деревья.

— Может… может, ключ унесла белка.

Вряд ли, сказал я ему. Он выдвинул ту же гипотезу, заменив белку на воробья. Я сказал, что вопрос спорный. Он спросил, что значит «спорный». Я объяснил, тогда он спросил, когда мы будем ужинать.

— Что ж, похоже, нам придется поужинать в городе.

Я посмотрел на часы: уже половина седьмого, а Джейн вернется около восьми. Только ее машина не на вокзале, поэтому придется за ней заехать. Может быть, она оставила сообщение на автоответчике, но я не мог попасть в дом. Не то чтоб мне очень хотелось услужить супруге, но в данном случае она не виновата — если только она не виновата во всех случаях. Не говоря уж об Алексе, который просто сводил меня с ума. Раздражение, за которым следует чувство вины, за которым следует искупление, — вот что такое моя семейная жизнь в последнее время. Почему сегодня должно быть по-другому? Как бы то ни было, я не собираюсь торчать здесь до ночи.

— Знаешь что. — Я хлопнул Алекса по плечу, и он вздрогнул. — Давай поедим в «Макдоналдсе».

— Правда?

Он знал, что я терпеть не могу «Макдоналдс».

— Ну да, почему бы нет?

Он так обрадовался, что я опять почувствовал себя виноватым. «Почему ты отказываешь ребенку в самых простых удовольствиях?» — спросил Мартин. У меня не было ответа, кроме ненависти к закусочной вони, которая встречает еще на подъезде к желтой «М» в виде двух золотых арок. В Фэрчестере с его строгими правилами районирования вообще не было «Макдоналдса», но соседний Гринвуд был вынужден открыть его у себя.

Мне не особенно хотелось есть, но Алексу мы купили двойной чизбургер, большую порцию жареной картошки и кока-колу, за чем последовал яблочный пирожок. Окружающие люди походили на завсегдатаев, как будто они ели там бессчетное количество раз. В конце концов я заказал себе сандвич с рыбой в надежде, что он будет мягкий. Бедная моя челюсть. Я отхлебнул кока-колы из стакана Алекса, и меня пронзила резкая боль за щекой. Мы посидели немного, убивая время, пока мама не придет с работы. В этом «Макдоналдсе» часть зала рядом с обеденной зоной занимала пластиковая игровая зона. Ребятишки карабкались вверх-вниз по трубам и горкам, пандусам и лестницам с нескончаемыми силами, которые, без сомнений, высасывали из родителей. Многие матери держали в руках стаканы с кофе, вполглаза приглядывая за детьми.

Алекс уже вырос из таких забав, но все-таки залез несколько раз на спиральную горку. Каждый раз у него задиралась рубашка, открывая живот, словно какую-то детскую эрогенную зону. Похоже, крупный мужчина в сером тайком наблюдал за детьми, делая вид, что читает газету. Или я просто сгущаю краски. Наконец я сказал Алексу, что пора идти.

— У меня болит живот, — пожаловался он на выходе. — Можешь мне помочь?

— Хм…

Я стал гладить ему живот. Он давно уже этого не просил. Я водил рукой от груди с двумя розовыми точками почти до самого паха. У детского тела такая идеальная гладкость. Я обвел вокруг его натянутого пупка. Он довольно вздохнул.

Нам пришлось поторопиться, чтобы успеть на вокзал вовремя, если Джейн села на поезд в 7:0 9. Я пытался ехать в ее стиле — стиле древнеримского возничего, но слишком много машин загораживало дорогу. К тому времени как мы доехали до вокзала, Джейн уже стояла на платформе с портфелем под мышкой. При виде ее я ощутил некоторый подъем, как бывало всегда, пока мы не начинали разговаривать и не разрушали иллюзию. Так или иначе, обычно она не нуждалась в том, чтобы я ее подвозил. Но станет ли она приезжать домой раньше, чтобы приготовить Алексу ужин? Я планировал, что какое-то время после ухода буду несколько недоступен.

Увидев нашу машину, она кивнула как бы в подтверждение. Она скользнула на переднее сиденье, и я поехал. Не обладая телепатическими способностями, она вела себя так, будто ничего не случилось. Алекс сидел сзади и читал детский детектив, который мы захватили с собой: «Тайна старой усадьбы». По дороге домой я объяснил, что мы потеряли ключ от дома и уже поужинали. Я не видел необходимости вдаваться во все нелепые детали.

Джейн сказала, что она не очень голодна, но все же стала рыться в холодильнике. Скоро Алекс пошел спать. Вечер прошел тихо — может быть, они оба что-то почувствовали. Спокойствие казалось почти неестественным, особенно после того, как Алекс ушел спать. Но когда я развернул «Вестник», подобранный с крыльца, заголовок передовицы проделал дыру где-то у меня в груди. «Местный житель, отбывший наказание за преступления на сексуальной почве, разыскивается по подозрению в аналогичных преступлениях». Кажется, речь об извращенце, который пристает к детям. Господи боже, а я отправил Алекса в школу одного. Но Джейн редко читала «Вестник» — может, ей вообще ничего не говорить? А то будет еще один ее триумф. Может, в ту минуту у меня был виноватый вид, или, может, Джейн все же умела читать мои мысли, как открытую газету.

Она подошла ко мне:

— Что ты читаешь?

— Ну, посмотри сама.

Джейн очень быстро читает, и ей не понадобилось много времени. Она выпустила газету из рук, как отравленную.

— Я не могу поверить, что ты отпустил Алекса в школу одного!

— Знаю, знаю…

Она снова взяла передовицу, на этот раз прочла внимательно.

— Здесь мало подробностей. Теперь ты должен быть намного осторожнее.

«А ты?» — хотел я спросить, но не стал. Это тебе скоро придется провожать его в школу по утрам. Но раз я ничего не сказал, Джейн не ответила. Просто продолжила:

— Ты хоть смотрел за ним в «Макдоналдсе»? Я слышала, что там торчат такие типы. И вообще он не должен есть эту гадость.

— Так взяла бы и приготовила ему ужин! — Я не хотел произносить слов, которые только что выпалил Сногз, но они уже слетели с языка.

Она дернула головой, как будто я дал ей пощечину. Щеки вспыхнули.

— Я… я не могу из-за работы. Мы уже обсуждали это раньше…

— Я прекрасно помню.

— Тогда запиши это в свой дурацкий список, понятно?

Подавление — странный механизм, наше племя терапевтов видит в нем главным образом ограничительную роль, но на самом деле оно не всегда плохо. Кое-что действительно не стоит выпускать наружу, по крайней мере пока. Мы лежали в кровати рядом, но далекие друг от друга, я смотрел в окно, мне не спалось. Луна, большая и назойливая, пролезла в оконный проем и осветила все, что я хотел забыть, от сонной домашней мебели, обстановки нашей жизни, до изящного полумесяца моей жены, которая отвернулась от меня и спала под нашим общим лоскутным одеялом. Все мои попытки ей угодить казались нелепыми в этом свете. Или, может быть, женщина на руководящем посту, такая как Джейн, могла терпеть только себя — вот вариант, какого я еще не пробовал. Стать Джейн.

Я представил, как подражаю ее манерам, постукиваю носком или барабаню пальцами по дороге на работу, одеваюсь похоже. У Алекса будет двое родителей, которые будут относиться к нему до безумия одинаково. А во что превратится наша сексуальная жизнь? Я заерзал, воображая обезьянью сцену в постели. Во сне Джейн любезно повернулась ко мне, но кто знает, что ей снится. Сны вообще трудно толковать, особенно если кто-то о чем-то умалчивает.

Нет, надо уходить до того, как станет невыносимо горько. Так почему я еще не сказал Джейн? Почему я вообще лежу здесь? Подгоняемый потребностью действовать, я бесшумно слез с кровати и пошел вниз, где Джейн оставила сумочку. Я снял с цепочки ее ключ от дома. Поднявшись в спальню, я сунул его в правый передний карман брюк, брошенных на мой комод. Луна уже садилась, полускрытая лоскутом кленовых листьев. Много лет назад я привык вставать в любое нужное мне время ночи, просто мысленно поставив будильник. Металлоремонт наверняка откроется к шести утра. Я закрыл глаза и завел внутренний будильник на пять тридцать. Мне по-прежнему не спалось, но я хотя бы знал, когда встану.

Глава 14

После того как Тед разослал среди сотрудников компании «Модесто» напоминание о необходимости дублировать данные, у него пропало настроение работать. Буквы на экране то фокусировались, то расплывались, слова не складывались в осмысленные предложения, а оставались простым набором букв. Когда он встал, чтобы в третий раз за утро налить кофе в кружку с Тинтином, его перехватил коллега с анекдотом про двух женщин в горячей ванне. Тед постарался выдавить ухмылку. Ему было не смешно. «Давай я расскажу тебе про восьмилетнего мальчика и его папу», — хотелось ему сказать, но он промолчал. У себя в боксе он слышал, как Джоан стучит по клавиатуре, ее двухсантиметровые наращенные ногти порхали над клавишами, как узорные крылья бабочек.