Роботы и империя - Айзек Азимов

– Партнер Илия, – тихо сказал он.

– Спасибо вам, Дэниел. Спасибо, что приехали.

– Для меня было важно приехать, партнер Илия.

– Я боялся, что вам не позволят. Они – даже мой сын – считают вас роботом.

– Я и есть робот.

– Для меня – нет, Дэниел. А вы не изменились. Я не очень ясно вижу вас, но мне кажется, что вы такой же, каким я вас помню. Когда я в последний раз видел вас? Тридцать один год назад?

– Да, и я за это время не изменился, так что видите, что я действительно робот.

– Зато я изменился, и очень. Я бы не позволил вам видеть меня таким, но я был слишком слаб, чтобы противиться желанию увидеть вас еще раз.

Голос Бейли стал чуточку сильнее, словно старик укрепился при виде Дэниела.

– Я рад вас видеть, партнер Илия, как бы вы не изменились.

– А леди Глэдис? Как она?

– Хорошо. Она приехала со мной.

– Она не… – болезненная тревога появилась в голосе Бейли.

– Нет, она осталась на орбите. Ей объяснили, что вы не желаете ее видеть, и она поняла.

– Это не так. Я ОЧЕНЬ хотел бы ее видеть, но ЭТОМУ искушению я сумел противостоять. Она не изменилась?

– Она по виду такая же, какой вы видели ее в последний раз.

– Это хорошо. Но я не мог позволить ей видеть меня ТАКИМ. Я не хочу, чтобы это стало ее последним воспоминанием обо мне. С вами дело другое.

– Потому что я робот, партнер Илия.

– Бросьте, Дэниел, – раздраженно сказал Бейли. – Вы не могли бы больше значить для меня, если бы были человеком, – некоторое время он лежал молча, затем продолжал: – Все эти годы я ни разу не писал ей и не вызывал по гипервидению. Я не мог позволить себе вмешиваться в ее жизнь. Она все еще замужем за Гремионисом?

– Да, сэр.

– И счастлива?

– Не могу судить об этом. По ее поведению нельзя предположить, что она несчастна.

– Дети есть?

– Разрешено иметь двоих.

– Она не сердилась, что я не подавал вестей?

– По-моему, она понимала ваши мотивы.

– Она когда-нибудь упоминала обо мне?

– Почти никогда, но, по мнению Жискара, она часто думает о вас.

– А как Жискар?

– Функционирует правильно… в манере, о которой вы знаете.

– Значит, вы тоже знаете о… его способностях?

– Он говорил мне, партнер Илия.

Бейли снова замолчал. Затем пошевелился.

– Дэниел, я хотел, чтобы вы приехали, из эгоистического желания увидеть, что вы не изменились, что дыхание лучших дней моей жизни все еще существует, что вы помните меня и будете помнить. Но я также хотел кое-что сказать вам.

Я скоро умру, Дэниел, и знаю, что это известие дойдет до вас. Даже если бы вас не было здесь, если бы вы были на Авроре, вам это стало бы известно. О моей смерти объявят в Галактических Новостях, – его грудь приподнялась в слабом беззвучном смехе. – Кто бы мог подумать когда-то?

Глэдис, конечно, тоже услышит. Но она знает, что я должен умереть, и примет это как печальный факт. Но я боялся эффекта на вас, поскольку вы, как вы настаиваете, а я отрицаю, робот. Ради старых времен вы, возможно, считаете своим долгом уберечь меня от смерти, а поскольку сделать это вы не можете, это производит для вас вредный эффект. Поэтому давайте договоримся.

Голос Бейли слабел. Дэниел сидел неподвижно, но лицо его против обыкновения отражало эмоции – заботу и печаль. Глаза Бейли были закрыты, так что он не видел этого.

– Моя смерть, Дэниел, не имеет значения. Среди людей ни одна индивидуальная смерть не имеет значения. Умирая, человек оставляет после себя свою работу, и это не умирает полностью, пока существует человечество. Вы понимаете меня?

– Да, партнер Илия.

– Работа каждого индивидуума есть выход в целое и поэтому становится неумирающей частью целого. Это целое – человеческие жизни прошлого, настоящего и грядущего, ковер, существующий десятки тысячелетий, он растет, совершенствуется и хорошеет.

И космониты – ответвление ковра, они тоже добавляют совершенство и красоту в узор.

Индивидуальная жизнь – всего лишь одна нитка в ковре, а что такое нитка в сравнении с целым?

Дэниел, твердо думайте о ковре и не позволяйте одной выдернутой нити влиять на вас. В нем так много других нитей, каждая нужна, каждая участвует…

Бейли замолчал.

Дэниел терпеливо ждал. Бейли открыл глаза, увидел Дэниела и слегка нахмурился.

– Вы еще здесь? Вам пора идти. Я сказал вам все, что хотел сказать.

– Я не хочу уходить, партнер Илия.

– Вы должны. Я не могу больше отдалять смерть. Я устал. Страшно устал. Я хочу умереть. Пора.

– Я не могу подождать, пока вы еще живы?

– Я не хочу этого. Если я умру на ваших глазах, это может чертовски скверно подействовать на вас, несмотря на все мои слова. Уходите. Я приказываю. Я позволю вам быть роботом, если вы желаете, но в этом случае вы должны повиноваться моим приказам.

Вы не можете спасти мою жизнь и ничего не можете сделать, так что Второй Закон тут ни к чему. Идите! – он слабо указал пальцем на дверь и добавил: – Прощайте, друг Дэниел.

Дэниел медленно повернулся с беспрецедентным затруднением.

– Прощайте, партнер… – он сделал паузу и хрипловато закончил: – Прощайте, друг Илия.

Бентли встретил его в другой комнате.

– Он еще жив?

– Был жив, когда я выходил.

Бентли пошел туда и тут же вернулся.

– Уже нет. Он увиделся с вами и… ушел.

Дэниел прислонился к стене. Прошло некоторое время, прежде чем он сумел выпрямиться. Бентли отвел глаза и ждал, а затем они вернулись в маленький корабль и отправились на орбиту, где ждала Глэдис. Она тоже спросила, жив ли Илия, и когда ей сказали, повернулась и ушла в свою каюту плакать.

Дэниел продолжал свою мысль, как если бы острое воспоминание о смерти Илии Бейли во всех деталях вторглось лишь на мгновение:

– И теперь, в свете речи мадам Глэдис, я как-то лучше понимаю, о чем говорил партнер Илия.

– В каком смысле?

– Еще не вполне уверен. Очень трудно думать в том направлении, в каком я пытаюсь думать.

– Я буду ждать, сколько нужно, – сказал Жискар.

Джинниус Пандарал был высок и не очень стар. Копна густых белых волос и пушистые белые баки придавали ему достойный и изысканный вид. Его общий вид лидера помогал ему продвигаться по службе, но сам он прекрасно знал, что его внешность много сильнее его внутреннего содержания.

Когда его избрали в Директорат, он довольно быстро утратил первоначальный энтузиазм. Он был на глубоком месте и, автоматически поднимаясь каждый год, сознавал это все яснее.

Сейчас он был Старшим Директором. В прежние времена задача управления ничего собой не представляла. Чем был Бейли-мир во времена Нефи Морлера восемь десятилетий назад? Маленьким мирком, группкой ферм, кучкой городков, теснившихся вокруг пригородных коммуникационных линий. Население не превышало пяти миллионов, а основным экспортом было дерево и немного титана. Космониты полностью игнорировали их под более или менее благосклонным влиянием Хэна Фастальфа с Авроры, и жизнь была проста. Народ всегда мог съездить на Землю, если хотел вдохнуть культуры или ощущения технологии и был постоянный поток эмигрантов с Земли: мощность земного населения была неистощима.