Хрущев. Смутьян в Кремле - Юрий Емельянов

В свои честолюбивые планы Н.Г. Игнатов вовлек председателя КГБ СССР И.А. Серова, близкого к Н.С. Хрущеву со времен его работы на Украине. Это вызвало опасения Микояна, который стал настаивать на отставке Серова. Микоян объяснял свое желание тем, что причастность Серова к репрессиям компрометирует советское правительство. Он писал: «С годами разоблачение репрессий делало Серова… одиозной фигурой, невозможно было уже его держать… Когда я настаивал на снятии Серова, Хрущев защищал его, говоря, что тот "не усердствовал, действовал умеренно"… Скорее всего, поскольку Хрущеву самому приходилось санкционировать аресты многих людей, он склонен был не поднимать шума о прошлом Серова». Действительно, в западной печати о Серове не раз писали, как о «палаче Хрущева». Но на Западе знали и о причастности и Хрущева, и Микояна к репрессиям. К тому же в Кремле никогда особенно не учитывали общественное мнение враждебного Запада в подборе советских руководителей. Скорее всего, опытный политический деятель Микоян опасался участия Серова в сговоре, направленном против Хрущева и близких к нему людей, включая самого Микояна. Он писал: «Серов знал, что я против него. Он искал опоры у Игнатова, секретаря ЦК, имевшего тогда влияние на Хрущева, да и сам Игнатов искал сближения с Серовым».

Как всегда в кремлевской практике, частые встречи между отдельными советскими руководителями вызвали подозрения у тех, кто не участвовал в них. По словам Микояна, «Кириченко… однажды прямо при Игнатове выразил удивление, что тот часто общается с Серовым, хотя по работе у них точек соприкосновения нет, так как председатель КГБ выходил прямо на Первого секретаря – Хрущева. Речь шла о том, что Серов часто в рабочее время приезжает в кабинет Игнатова. "Конечно, это не криминал, – заметил Кириченко. – Просто непонятно, несколько раз искал Серова и находил его по телефону у тебя". Игнатов стал утверждать, что ничего подобного не было, что он с Серовым не общается. В этот раз прошло без последствий, хотя само такое яростное отрицание очевидного факта обычно выглядит хуже, чем сам факт», – замечал Микоян.

По словам Микояна, «Кириченко не успокоился и через некоторое время вернулся к этому вопросу уже при Хрущеве. "Как же ты говоришь, что не общаешься с Серовым? – спросил он Игнатова. – Я его сегодня искал, ответили, что он в ЦК, стали искать в Отделе административных органов – не нашли. В конечном счете оказалось, что он был опять у тебя в кабинете". "Нет, он у меня не был!" Тогда Кириченко называет фамилию человека, который по его поручению искал Серова и нашел его выходившим из кабинета Игнатова. Хрущев так искоса посмотрел на Игнатова, промолчал. Но все стало ясно». Для Хрущева посещение председателем КГБ СССР кабинета секретаря ЦК КПСС не в связи со служебным делом было равносильно его встрече с иностранным шпионом. Микоян заключал: «Только после этого случая Хрущев согласился убрать Серова из КГБ».

Однако еще до отставки Серова Игнатов попытался предотвратить ее. На заседании Президиума ЦК 3 декабря 1958 года Хрущев сообщил: «Пришел ко мне Игнатов и поставил вопрос: правильно ли, не поторопились ли мы решать вопрос о Серове». Тогда на заседании снова начались разбирательства посещения Серовым кабинета Игнатова и сокрытия Игнатовым этого факта от Кириченко. Суслов: «Кириченко мне говорил о случае. Неправильно. Серов – малоэффективен. Сменить». Козлов: «Удивляет Игнатов, если ошибся – скажи, но такое поведение… Нечестное поведение». Микоян: «Самое плохое, что не сказал Хрущеву, что Серов был у т. Игнатова». Аристов: «Об отношении к т. Хрущеву – честное должно быть. Выдержки не хватает у Игнатова». В ответ Игнатов заявил: «Все понял, (вопрос) исчерпан».

Очевидно, что эта дискуссия, возникшая из-за, казалось бы, ничтожного события, скрывала за собой опасения, что член Президиума ЦК и секретарь ЦК Игнатов может сговариваться с руководителем КГБ, сыгравшим заметную роль в победе Хрущева над «антипартийной группой». Возможный сговор Серова с Игнатовым напугал Хрущева, как до этого его напугали заявления и действия Жукова. Вскоре Серов был отправлен в отставку, а новым председателем КГБ СССР стал бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ А.Н. Шелепин. Через некоторое время был снят и третий «силовой» министр, который помог Хрущеву удержаться у власти в июне 1957 года. В декабре 1959 года было принято решение об упразднении МВД СССР, и в январе 1960 года Н.П. Дудоров лишился министерского поста. В апреле 1959 года Игнатов, который возглавлял 20 делегатов от членов ЦК, прибывших для спасения Хрущева в июне 1957 года, был назначен Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР, на должность, которая до сих пор не требовала членства в Президиуме ЦК КПСС. Так Н.С. Хрущев расправился со своими спасителями. Очевидно, он не хотел, чтобы люди, которые оказались достаточно сильными, чтобы ему помочь сохранить пост Первого секретаря, занимали такое положение, которое позволило бы им и в дальнейшем вмешиваться в борьбу за власть.

С конца 1958 года началась подготовка к внеочередному, XXI съезду КПСС. До сих пор в истории партии был лишь единственный чрезвычайный съезд, восьмой по счету, созванный для принятия решения по Брестскому миру. Это обстоятельство подчеркивало чрезвычайность события, организованного Хрущевым. Проведение внеочередного съезда позволяло избежать перевыборов в высшие органы партии и доклада о работе, проделанной за отчетный период. Накануне съезда партии состоялся ноябрьский (1958 г.) пленум ЦК КПСС, на котором были оглашены «Контрольные цифры развития народного хозяйства СССР на 1959—1965 годы». Это было беспрецедентным событием в истории СССР со времени принятия первого пятилетнего плана на 1928—1933 годы, так как выполнение шестого пятилетнего плана на 1956—1960 годы еще не было завершено. Из содержания предложений по семилетнему плану следовало, что темпы развития советской экономики в 1959—1965 годах должны стать существенно ниже, чем в соответствии с планом 1956—1960 годов. В то время как по пятилетнему плану был намечен рост производства чугуна на 59%, стали – на 50%, нефти – на 91%, то семилетний план предусматривал рост по чугуну – на 32%, по стали на 33%, по нефти – на 78%.

Дело было не только в том, что по мере роста советской экономики каждый процент производства становился все более весомым. Ко всему прочему в конце 1958 года стало ясно, что никаких возможностей выполнить шестой пятилетний план у страны нет. В 1962 году Хрущев возложил вину за провал шестой пятилетки на бывшего председателя Госплана Сабурова. Хрущев говорил: «Это был не план, а филькина грамота… Сабуров… был буквально безграмотным человеком». На деле план был не выполнен прежде всего потому, что инициативы Хрущева в организации управления хозяйства и другие его действия сделали это невозможным. Создание совнархозов нанесло мощный удар по советской экономике. Почти через год после начала этой хрущевской реформы на заседании Президиума ЦК 6 мая 1958 года констатировалось: «Уродливые явления, анархизм, направление средств на другие цели». Немалые потери страна понесла и из-за неумеренного укрупнения колхозов и преобразования их в совхозы, усиленной помощи социалистическим странам с тем, чтобы предотвратить повторение событий, подобных «венгерским», международных кризисов, которые требовали новых вооружений и их дорогостоящей переброски поближе к "горячим точкам". Все это отвлекало средства и силы советских людей от выполнения пятилетнего плана».