Наследник империи, или Выдержка - Наталья Андреева

— Прекрати! Мы поедем вместе.

Она приняла горячее участие в судьбе Павла Сгорбыша. Точнее, его тела. Я воспринял это как должное. Похоронить отца — это святое. В машинах она не разбиралась. Полезла в мой красный «Порше» с таким видом, будто делала это изо дня в день.

— Тебе не нравится моя машина? — осторожно спросил я.

— Ничего.

— Это хорошая машина.

— Да, наверное. Ну, поехали! Что мы стоим?

Я надавил на газ. Любимую девушку не впечатлил мой красный мустанг, что может быть хуже? Для мужчины это удар по самому больному месту. Вот так же он воет от боли, когда ему попадают туда. Ну, в общем, вы поняли. Я мстительно повез ее прямо в морг. Нам надо успеть сегодня в тысячу мест. Я хотел забрать своего фотографа и похоронить наконец.

При Насте я даже не побледнел, идя по коридору, пропитанному запахом формалина. Шел уверенной походкой, небрежно размахивая борсеткой. Но как только открыл дверь кабинета, где беседовал с «мясником», мою уверенность как ветром сдуло. Передо мной сидела миловидная женщина лет сорока. Увидев меня, она приподнялась из-за стола.

— Что вы хотели?

— А где?..

Я судорожно сглотнул. Из-за моей спины высунулась Настя:

— Здравствуйте!

— Добрый день. — Женщина села. — Что вы хотели, молодые люди?

— Мужчину, — ляпнул я. — То есть несколько дней назад здесь сидел мужчина.

— Он перевелся в другое место.

— Куда?

— Откуда мне знать?

— А… тело? Мы хотели бы получить тело.

— Имя? Фамилия?

Я назвал. Она долго копалась в картотеке. Так долго, что я заволновался. Я не выдержал и судорожно сглотнул. Спокойно-спо…

— Нет такого, — сказала она наконец.

— Как это — «нет»? Я сам его видел! На днях!

— Значит, похоронили.

— Где?

— Как неопознанный и невостребованный труп — в безымянной могиле.

— Но я же его опознал! Я сказал, что хочу его похоронить!

— Кому вы это сказали?

— Мужчине, который тут сидел!

— Вот с него и спрашивайте.

— А где он?

— Откуда мне знать?

Все. Точка. Дальше разговор пошел по кругу. В конце концов, я понял: она ничего не знает. «Мясника» перевели, Сгорбыша увезли. Куда? Неизвестно. Они оба исчезли в неизвестном направлении.

— Скажите хотя бы, где искать концы? — без всякой надежды спросил я.

— Молодой человек… — Она тяжело вздохнула. — Рада бы вам помочь, но… Я тут второй день. Принимаю дела. Раньше работала в другом месте. Ну что вы от меня хотите?

— Леня, пойдем. — Меня потянули за руку.

Опять я шел за Настей чуть позади, словно бычок на веревочке. Она крепко сжимала мою руку. На улице я вцепился в Настю и закричал:

— Я не понимаю! Не понимаю, кому он помешал! Уничтожили все его фотографии, самого бросили в безымянную могилу! Даже следа его на земле не осталось! За что?! Что он такого сделал?! Не понимаю!!!

— Леня. Успокойся. Ну, успокойся же! Не надо кричать!

Она теперь и сама кричала.

— Я его из-под земли достану! — орал я. — Думал спрятаться от меня! Сволочь!

— Леня!

— Отстань! Ты что, не понимаешь: я опять опоздал?!

— Я-то здесь при чем?

Я немного успокоился.

— Ты права. Ты абсолютно ни при чем. Извини. Просто я не люблю, когда что-то идет не по плану. Когда кто-то противится моей воле. Я думал, что сломал «мясника». Но пришли другие люди, либо денег дали больше, либо… — Я скрипнул зубами.

— На всякую силу найдется другая сила.

— Нет, я этого так не оставлю, — сказал я уж абсолютно спокойно. — Ну, поедем.

— Куда?

— Как куда? Обедать!

Я вспомнил, что у меня не так уж много времени. Через месяц наша свадьба, вся Москва об этом знает, кроме невесты. И мы поехали в ресторан. К счастью, я встретил знакомых, которые, глядя на нас, улыбнулись и хором сказали:

— Поздравляем!

Как быстро распространяются слухи! Настя удивилась, но она была девушка деликатная и спросила только меня, на ушко:

— Что это с ними?

— Не обращай внимания, — улыбнулся я.

Вечером мы были в другом месте, и повторилось то же самое. На следующий день мы вновь ужинали в ресторане, потом гуляли и вновь получали поздравления. Я представлял мою девушку, и все тут же начинали нас поздравлять. Вы поняли уже мою тактику? Я нарочно возил ее по местам моей боевой славы и знакомил с людьми, которые будут на нашей свадьбе. Она недоумевала, я же улыбался и всем говорил:

— Спасибо, спасибо.

Она была неглупа и догадалась обо всем через неделю. А может, и раньше. Но спросила у меня лишь через семь дней после нашего знакомства:

— И когда свадьба?

— Какая свадьба?

— Наша.

— Ну, раз ты так настаиваешь, — я притворно вздохнул. — Так и быть. Давай зайдем в загс. Там все узнаешь.

— И в какой же?

— Дорогая, решение организационных вопросов я беру на себя. Я тебя отвезу в загс и все улажу. Сейчас мы подадим заявление и…

— Но мы знакомы всего неделю!

— Павел Сгорбыш присматривался к тебе три месяца. А ему я верю. Это он решил, что мы — идеальная пара. Браки совершаются на небесах.

— Никогда не думала, что выйду замуж так скоропалительно! Буквально за первого встречного! Через неделю после знакомства! Что ты делаешь, Анастасия? Ох!

Я уже понял, что это «да». Не могли же мы обмануть ожидания людей, получивших приглашения? Она ведь так добра! Конечно, я мерзавец, воспользовался этим, но в борьбе за счастье все средства хороши. Она немного наивна и суеверна, предсказание произвело на нее впечатление. Сгорбыш и тут сыграл мне на руку. Я уверен, что лучшей жены не найду. Я объяснил ей ситуацию и с милой улыбкой попросил прощения. И меня тут же простили. У нас оставалось достаточно времени, чтобы заказать для нее королевское платье. Можете представить, как удивились ее родители! И что при этом сказали! Но когда я с ними поговорил по телефону и объяснил, за кого их дочь выходит замуж, они остыли. Вскоре состоялась историческая встреча. Ее родителей и моих. Скажу только, что мой папа довольно потирал руки:

— А говоришь, сынок, что женишься на простой девушке! Ох, как нехорошо врать!

— Она работает приемщицей в обувной мастерской.

— А ты помощник фотографа. Поистине браки совершаются на небесах!

Я не стал говорить отцу, кто автор. Кто поработал там, на небесах, чтобы случилось наше с Настей бракосочетание. Все жалели только о том, что времени мало. А то бы они нам такую свадьбу закатили! А мы с Настей радовались.

Осталось вкратце описать события, которые произошли за этот месяц, до последней субботы августа, на которую было назначено бракосочетание. Главное, конечно, наше привыкание друг к другу, подготовка к свадьбе, хождение по магазинам и поставщикам, обсуждение деталей церемонии, совместные ужины и долгие ночные разговоры. Постепенно я рассказал ей все. Я имею в виду историю с конвертом и мою погоню за снимками Сгорбыша. Не сказал только главного, что знаю, где они находятся. А о том, что на них, я и сам понятия не имел. Только предполагал. О своих подвигах во времена туманной юности я тоже умолчал. Зато много говорил о планах на будущее. О том, что собираюсь подыскать себе новую работу и новое жилье, если она не хочет жить с моими родителями в нашем загородном доме. На что она отвечала, что мы можем жить здесь, в этой квартире. Я пока не возражал, но знал, что все сделаю по-своему, когда она меня по-настоящему полюбит. Вот тогда у нее пропадет охота со мной спорить. На все ее возражения у меня есть веский аргумент — поцелуй. Но мы до этого еще дойдем. Говорили мы долго и много, засиживались за полночь. Потом мы расходились по разным комнатам и счастливо засыпали. Я уважал ее решение, хотя это и произошло со мною впервые в жизни. Так в основном проходили наши дни.

Но происходило и кое-что еще.

Во-первых, я поехал к Бобу. Мне ведь нужен свидетель на свадьбе. Кто, как не друг детства, должен взять на себя эту почетную обязанность? Это было главное, что я от него хотел. О втором пункте старался не думать. Я уже остыл, и меня занимала теперь только мысль о моей невесте, о скорой свадьбе. Никто меня больше не преследовал, не покушался на мою жизнь. Мы с Настей жили спокойно. И я поехал к Бобу.

Все было как всегда: он открыл не сразу. Но все-таки открыл. Свет заслонила туча.

— А, это ты, Пупс! — сказал он мрачно.

Я вошел в прихожую со словами:

— Привет, Бобитта!

Он зарычал и стиснул меня в медвежьих объятиях. Я захрипел:

— Нежнее… Так я никогда не отвечу тебе взаимностью!

Меня тут же отпустили, но я увидел, что Боб здорово разозлился, и тут же пошел на мировую:

— Ладно, пошутил. Я пришел пригласить тебя на свадьбу. Хочу, чтобы ты был моим свидетелем!

— Значит, это правда? — хмыкнул он. — Петровский женится! А я думал — сплетни!

— Это святая правда. Ну, так как?