Ядерная осень - Вячеслав Хватов

Она ничего ему не ответила, только уткнулась в пахнущий машинным маслом и порохом отворот бушлата и тихо заплакала, а он, обняв ее плечи левой рукой, долго гладил густые, вьющиеся волосы, запах которых снился ему все эти долгие месяцы разлуки.

Они прошли самое страшное место с одним выставленным на минимум химфонарем. В середине шли дети, держащие друг друга за руки. Ни в коем случае нельзя было, чтобы они увидели то, что осталось от «Авиамоторной» после налета сладковцев. Вернее, от ее жителей.

На мотовоз уместились не все, и Волохов с Катей, Гоша и Маша Скворцовы, Епифанов с Сергеевым и еще два мальчика и девочка потихоньку пошли в сторону «Площади Ильича».

– Ты академика нашего не видел? – Катя обернулась к шедшему сзади Епифанову.

– Как же, видел. Только подойти не успел. Мы только-только из Раменок вернулись, а народ уже в первую колонну формируют. Под Тулу куда-то. Суета вокруг. А он, как всегда, вокруг себя людей собрал и читает лекцию по популярной механике. Ну ты же знаешь, он у нас такой. Из противогаза самогонный аппарат сделать может, а из ручной кофемолки мини-генератор.

– Да ты не боись, – успокоил Сергеев, – никуда без своих Гоши и Маши он не денется. О! Вот и такси. – Луч прожектора, установленного на мотовозе, выхватил исполосованные разнокалиберными кабелями ребра тюбинга.

– Как в Смольном в семнадцатом году, – усмехнулся Волохов, глядя на организованный лубянский бедлам.

Вереница добровольно-принудительно наемных грузчиков с мешками никак не могла обойти толпу взволнованных граждан, окруживших человека, постоянно что-то исправляющего в потрепанных листках. Тут же, выстроенные в колонну по двое, несколько десятков бойцов пережидали образовавшуюся пробку. Воспользовавшись заминкой, они, как дети, хвастались друг перед другом трофейными бронешлемами, «Валами», «Винторезами» и другими супер-пупер спецприбамбасами, которые раньше видели разве что по телевизору или в Интернете. У перехода на «Кузнецкий Мост» метался продавец сухофруктов. О торговле не могло быть и речи. Он, нависая коршуном над своими коробками, раскинув руки, пытался уберечь их от снующих туда-сюда обитателей станции. На противоположном пути пытались разойтись миром уткнувшиеся нос в нос мотовоз и ручная дрезина. Их хозяева до хрипоты доказывали друг другу, кто из них должен уступить дорогу, откатившись в обводной тоннель. Ошалевший связист с бухтой телефонного кабеля то разматывал ее, пытаясь проложить трассу в наименее утаптываемом месте, то сматывал обратно, понимая, что такого места здесь нет. Апофеозом этого вавилонского столпотворения был мужичок, похожий на основателя газеты «День» Проханова, который, стоя на табуретке у колонны, громко декламировал не обращавшей на него ни малейшего внимания публике свежесочиненные стихи. Откуда-то из-за него и выскочила Сашкина Лена.

– Не знаешь, где Скворцов? – с ходу спросил ее Епифанов.

– Кажется, я видела, как он по эскалатору к выходу в город поднимался. С какими-то военными, – Лена покосилась на Гошу с Машей, – давай я пока их к нам отведу…

– Да. И подождите вместе с Катей нас там, а мы пока в штаб зайдем. Может, там что-нибудь знают? – Волохов, пропустив мужика с огромным мешком, зашагал вслед за поисковиками в сторону тоннеля, где находилась сбойка с ходом, ведущим к штабу сопротивления.

О Скворцове в штабе ничего не знали. Но, что самое интересное, они были не первыми, кто интересовался академиком. После рассказанных ему Катей страшилок о покушениях и преследовании Владимира Евгеньевича это не могло не насторожить. Зато фамилия Скворцова значилась сразу в двух списках: первой партии переселенцев и на получение довольствия и оружия. Но его подписи нигде не было.

Нужно было принимать решение. Оставаться в Москве для расследования этого исчезновения или попытаться найти академика в эвакуации. Решили так. Волоховы едут вслед за колонной, а поисковики остаются в Москве.

13.01.2027 г. Тульская область. Комбинат «Эталон»

Наконец-то ему удалось как следует выспаться. Впервые за последние четыре месяца Егор спал в кровати с подушкой и одеялом. В еде тоже недостатка не было. Сухари, гречка, чай и кофе – эти подарки судьбы они с Лешей обнаружили в шкафчике на кухне. А в ящике стола в караулке – аж целых пять пачек сигарет без фильтра. Раньше такие он курил разве что на рыбалке, когда свои кончались, а у бывалых рыбаков почему-то только бесфильтровые и водились. Зато теперь каждая такая полоска сигаретной бумаги, заключающая в свои объятия несколько граммов этого драгоценного продукта, была на вес золота. Да что там золото? Кому оно сейчас нужно? Егору – точно нет.

Затушив бычок, он собрал в спичечную коробку остатки табака и взял последнюю непрочитанную газету. Раньше газеты Егор не читал. Ему хватало новостной ленты в Интернете или «говорящей головы» во время ужина. Да и то, смотрел в основном отец. Егор рассеянно пропускал сквозь себя новости, с пафосом преподносимые наштукатуренными дикторшами. Внимание его привлекали только репортажи о беспорядках в центре Москвы, сообщения об очередном падении Рунета и сводки Гидрометцентра. Бесконечная жвачка политологов и международных обозревателей о положении дел в мире его давно не интересовала. Вот и на пожелтевшей, пыльной первой полосе «Тульских ведомостей» тоже красовалась выпяченная грудь бодро улыбающегося министра обороны.

«…наши ракетные войска стратегического назначения не позволят никому… наши ракеты способны преодолеть любую… наша система предупреждения ракетного старта…»

– Ну и где, спрашивается, все эти ваши РВСН и СПРН? Что-то кого-то, может, там и достигло, только аплодировать некому. И «виновники торжества» наверняка попрятали свои жирные задницы по бункерам, что у них, что у нас.

Егор свернул газету вчетверо и, постучав ею по коленке, засунул в карман. Пошарив по шкафчику, он извлек из дальнего уголка недоеденную упаковку хлебных палочек. Набив ими рот, взял прислоненный к стенке автомат и вышел на улицу.

За углом его ожидало небольшое открытие. Казавшаяся из-за забора маленькой, территория «непоймичего», прикрытая от любого вошедшего в ворота приютившим Егора зданием, простиралась на несколько десятков метров. Штук семь бесхозных вагонов, в основном рефрижераторов, вереницей выстроились вдоль небольшой платформы, покрытой потрескавшимся асфальтом. За ними обнаружился поворотный круг и стрелка, дающая начало еще одной ветке, убегающей меж разросшейся травы к автоматическим воротам. Ее соседке, придавленной многотонными железнодорожными холодильниками, удалось дотянуться своими шпалами до шершавой бетонной стены похожего на ангар сооружения. Там они странным образом обрывались. Как будто уходили под эту плиту. Потолкавшись у преграды пару минут, Егор вернулся к рефрижераторам. Большинство из них оказались пустыми, но один, стоящий ближе всего к странной плите, был закрыт. Он не без труда повернул штурвал. Для этого Егору пришлось даже слегка на нем повисеть. Пшикнул стравленный воздух, и массивная дверь начала неожиданно легко отъезжать в сторону. Егор едва не упал, отшатнувшись от шибанувшей в лицо волны гнилостного запаха.

– Твою мать, – он отбежал к стоящему рядом «хопперу» – бункеру для перевозки зерна. Заслонка под ним была открыта. Сам бункер пуст.

Осторожно ступая по сухой траве, чтобы не наступить на разбросанные тут и там куски арматуры и швеллера (один раз он чуть не навернулся через обрезок шпалы, спрятавшийся в лопухах), Егор уже было направился обратно в свою новую берлогу. Сейчас он поставит чайник на плиту и, похрустывая остатками хлебных палочек, прочтет в старых пыльных газетах, в каком из тульских салонов можно было дешевле сделать «химию» своему пекинесу, что в поселке Мещерское забеременела семидесятипятилетняя бабушка, и о том, как вырастить на подоконнике урожай огурцов.

Да. Огурчиком он бы сейчас «отравился» бы. Но сквозь эту благостную картину проступила чернеющая полоска дверного проема, отчего-то не замеченная им раньше.

Слегка приоткрытая металлическая дверь приглашала посетить необследованное помещение. Он снял с плеча автомат и шагнул внутрь. За небольшим предбанником находилось какое-то машинное отделение. Большие колеса редукторов, щиты, кабели, кнопки с надписью «пуск» – все было покрыто пылью.

Егор протер рукавом желтую табличку, болтающуюся на одном шурупе на стене рядом с дверью. Похоже на один из графиков движения автобусов, что висят на любой остановке в Москве.

В следующей комнате вдоль стен высились стеллажи, на одном из которых стояло несколько старинных шахтерских ламп. Именно с такими шастают по своим подземельям мультяшные гномы. За «ламповой» он обнаружил помещение с висящей на выходящих откуда-то из потолка металлических тросах клетью, под которой просматривался ствол глубокой шахты. За клетью в нее ныряли отполированные сапогами ступени металлической лестницы, теряющейся во тьме уже метров через десять-пятнадцать.