Записки фаворитки Его Высочества - Ольга Куно

– Она в любом случае умрет, – печально заметил Эштон. – Неужели ты этого не понимаешь? Или ты думаешь, что, получив это послание, принц бросит все и откажется от короны?

– Я не знаю, что сделает принц, – покачал головой Юджин, – но он как минимум должен получить это письмо. Тогда он сам решит, как быть. Возможно, ему удастся найти выход из создавшегося положения.

– Из создавшегося положения нет выхода, – возразил Эштон. – Выход один: ждать. И арестовать Вилстона в наиболее удобный для этого момент. А девушку уже не спасти. Я не стану заявляться к принцу с этим письмом и рисковать своей карьерой, здоровьем, а то и жизнью ради призрачной цели, которой изначально не суждено осуществиться.

– Но я не могу отправиться к принцу сам! – в смятении воскликнул Юджин. – Это будет грубейшим нарушением субординации. Меня к нему не пропустят, а даже если пропустят, после этого меня и вправду в самом лучшем случае ожидает тюрьма! Я не имею права тревожить наследника. Но вы – совсем другое дело. Вы имеете на это право, это ваша работа, да нет – обязанность!

– Ну хватит. – Эштон начинал сердиться. Он, понимаете, отнесся к этому юнцу со всей душой, пытается научить уму-разуму, пока не поздно, а тот вон как заговорил! Об обязанностях напоминает! – Я все сказал, и на этом наш разговор окончен. У меня дела.

Он бросил взгляд на вожделенное кресло. Пожалуй, после такого потрясения можно проспать еще минут сорок, а то и все пятьдесят.

Весь кипя от возмущения, Юджин вышел вон. Предварительно прихватив письмо со стола.

Муха все жужжала и жужжала, выписывая круги по комнате, и мешала сосредоточиться. Рауль бросил неодобрительный взгляд на свернувшуюся клубком Тони. Собака очень неплохо ловила крупных мух; порой слышится жужжание, потом – раз! – клацанье зубов, и жужжание смолкает. Но вот сейчас она что-то обленилась. Никого, кроме него самого и двух собак, в кабинете не было, и принц позволил себе опустить голову на руки. Дел больше обычного, на носу коронация, из тюрьмы бежал самый опасный в известном смысле преступник, а тут еще и судебный час. Хотя бы вопрос с Отилией удалось разрешить наилучшим образом – наилучшим из существовавших вариантов, которые все по определению были не ахти. Рауль не обнаружил у Хоулмана личных мотивов заступаться за фрейлину и решил все-таки последовать его совету. Однако это дело потребовало немало времени и нервотрепки, а как время, так и душевное равновесие необходимы ему для массы других целей.

За дверью послышался шум. Мысленно чертыхаясь, Рауль поднял голову и распрямил спину, готовясь к появлению кого-то из подданных. Прошла почти целая минута – чуть больше, чем обычно, – и все-таки в дверь почтительно постучали.

– Ваше высочество, вы позволите?

– Входи.

Сперва из-за двери появилась голова телохранителя, затем, убедившись в том, что принц готов его принять, Джон протиснулся в комнату всем телом.

– Что у тебя?

– Ваше высочество, там к вам пришел человек, и мы не знаем, впускать его или не впускать.

– Кто это?

– Помощник вашего личного секретаря.

– У Эштона есть помощник? Впрочем, почему бы и нет. Ну допустим. А кухарка ко мне случайно не пришла? На аудиенцию, чтобы обсудить рецепт нового соуса?

– Никак нет. Прикажете позвать?

Принц взглянул на телохранителя, склонив голову набок. Шутит или его предупредительность и правда настолько опережает интеллект? Хотя с каких это пор у Джона появилось чувство юмора? Если все-таки появилось, то без участия Айрин точно не обошлось.

– Почему пришел не сам Эштон, а помощник? – спросил он вслух.

– Не могу знать, – ответил Джон. – Прикажете выяснить?

Рауль покачал головой:

– Просто гони его в шею. С чего он вообще взял, что я его приму? Или ему плохо известны законы? Так дай ему совет: пусть пойдет и полистает их на досуге. Здоровее будет.

– Тут такое дело… – замялся Джон. – Он говорит, что у него какая-то срочная информация и что речь идет о Говорящей. Даже пытался прорваться сюда силой.

– Силой, говоришь? – холодно спросил Рауль. – Ладно. Раз уж так хотел, пускай войдет. Но если это окажется очередная сплетня или шантаж, я хочу, чтобы его немедленно отправили на виселицу.

– Так это… свободной виселицы, может быть, и нет, – немного растерялся Джон.

– Это очень плохо. Мы должны заботиться о своих гражданах. Нельзя заставлять их ждать в очереди, – наставительно сказал Рауль. – Значит, пускай строят. Зови.

Джон приоткрыл дверь и сделал знак находившимся снаружи стражникам. Юджина впустили в кабинет. Следуя стандартному протоколу, Джон также остался внутри и теперь бдительно следил за визитером.

– Как ты посмел добиваться моей аудиенции, ослушавшись стражников? – Рауль сверлил Юджина взглядом. – Или ты не знаешь, какое за это предусмотрено наказание?

Юджин опустился на колени:

– Ваше высочество, умоляю вас выслушать меня прежде, чем вы примете решение.

– Говори и постарайся быть кратким.

– Речь идет о жизни и смерти женщины, судьба которой мне небезразлична и, осмелюсь предположить, небезразлична и вам.

– Еще короче, – холодно велел Рауль.

– Прошу вас, прочтите это письмо, ваше высочество. – Юджин извлек из внутреннего кармана письмо Вилстона и, получив от принца молчаливое дозволение, поднялся на ноги. Приблизившись к столу, он вручил послание Раулю. – Оно было доставлено во дворец около часа назад и адресовано вам. Отправитель – Гектор Вилстон.

В глазах принца впервые отразился интерес, но спустя мгновение его лицо превратилось в каменную маску. Он принял послание и стал читать. Юджин молча ждал. За все время чтения на лице принца не дрогнул ни один мускул, лишь зрачки двигались из стороны в сторону, следуя за вязью букв. Дочитав, Рауль поднял глаза на Юджина:

– Кто доставил письмо?

– Курьер никому во дворце не известен, – ответил Юджин. – Доставив письмо, он тотчас же удалился.

– Разумно, – спокойно кивнул Рауль. – И как же ты осмелился прочитать письмо, адресованное лично мне?

– Ваше высочество, я прочитываю всю адресованную вам корреспонденцию, – обреченно ответил Юджин, мысленно примеривая собственную шею к изящно изогнутой петле. – В силу возложенных на меня обязанностей, – на всякий случай добавил он, хотя кого волнуют такие мелочи? Прав был Эштон, ох прав, когда говорил, что не следует попадать под горячую руку венценосным особам (ну или без пяти минут венценосным).

– Насколько мне известно, такие обязанности возложены на моего личного секретаря, – напомнил принц. – А не на его помощника.

– Господин Эштон чрезвычайно загружен работой, – немного смешался Юджин. – Поэтому некоторые вещи делаю я.

– У Эштона есть более важные дела, чем моя корреспонденция?

В тоне Рауля не было ни гнева, ни возмущения; все тот же ровный, спокойный голос. Юджин почувствовал, что сказанное не является вопросом, и ничего не ответил.

– Ступай, – сказал принц. – Я не стану наказывать тебя за нарушение субординации. Ты все правильно сделал.

Поклонившись, Юджин поспешно покинул кабинет. За судьбу Айрин он был почти спокоен. Никогда прежде ему не доводилось видеть, как человек сжимает рюмку в кулаке с такой силой, что та рассыпается на мелкие осколки.

– Прикажете отменить указ по поводу виселицы? – спросил Джон, предупредительно вручая принцу платок, который тот сжал в пораненной руке.

– Какой указ? – рассеянно спросил Рауль. – Ах виселица… Нет, пускай строят. Виселица скоро пригодится. У меня есть прекрасная кандидатура на это место. Идеальная совместимость шеи с петлей.

Он опустил взгляд на письмо, которое по-прежнему держал в руке.

Наемник распахнул пошире ворот платья. Я дернулась, когда его пальцы коснулись моей кожи. Внезапно заскрипела и хлопнула входная дверь: в комнату вернулся Вилстон.

– Они идут! – закричал он с порога. – Отцепись от нее и встань у двери.

Корвин чертыхнулся.

– Может, подождут маленько? – недовольно спросил он. – Много времени это не займет.

– С ума сошел? – рявкнул Вилстон. – Учти: если сорвешь мне всю игру, я собственными руками тебя зарежу. Она нужна мне здесь и сейчас, живая и неиспорченная.

Корвин с видимой неохотой убрал руки и отступил. Я отвернулась к стене, отчаянно моргая, пытаясь прогнать из глаз стоявшие в них слезы, прежде чем хоть кто-то их заметит. Вилстон занял свое прежнее место за столом.

Вновь заскрипела дверь. В комнату вошел Рауль, облаченный поверх прочей одежды в широкий черный плащ. Он ненадолго задержался у двери, окидывая помещение быстрым взглядом, коротко остановившимся на мне, на наемнике и в последнюю очередь – на Вилстоне. После чего, не колеблясь, прошагал к столу. Следом за принцем на пороге возникли еще двое: уже знакомый мне тюремщик с густыми бровями и мужчина, которого я никогда прежде не видела. По всей вероятности, это как раз и есть тот самый Тимоти Ланторн. Во всяком случае, дворянское происхождение написано у него на лбу, точнее сказать, проявлялось в жестах, в осанке, в выражении глубоко посаженных темных глаз. На вид Ланторну можно дать лет двадцать пять, а то и меньше. Но самым главным элементом его облика, с моей точки зрения, был обнаженный меч в правой руке. Та же особенность характеризовала и бывшего тюремщика.