Рука Москвы - Леонид Шебаршин

Президент Афганистана Наджибулла сумел организовать отпор оппозиции, не опираясь на советские войска, он умен и дальновиден, и был предсказуем только тогда, когда полностью зависел от советской поддержки. Эта зависимость уходит в прошлое. Наджибулле придется тяжело. Дело не в том, что он пришел к власти с помощью Советского Союза и представляется неким символом советского влияния. Наджибулла сильнее каждого из своих политических соперников в отдельности, он контролирует Кабул, Джелалабад, Кандагар, Герат, Мазар-и-Шариф. Власть в Афганистане не переходит из рук в руки мирным путем. Борьба будет продолжаться…

Вверх по лестнице, ведущей…вниз

В апреле 1987 года я был назначен на должность заместителя начальника Первого главного управления, которую занимал ушедший на пенсию генерал-майор Я. П. Медяник.

В круг моих обязанностей входило руководство работой службы в странах Ближнего и Среднего Востока и Африке. Забот прибавилось, потребовался и оперативный, и аналитический опыт. Замначальника ПГУ полностью отвечает за состояние работы в своем регионе. Он должен постоянно следить за развитием событий в горячих точках (весь регион состоял из этих точек), знать всех ведущих работников в Центре и на местах, контролировать работу с наиболее интересными источниками, особенно из числа граждан США, и т. п. К этому надо добавить поддержание контактов с гражданскими внешнеполитическими и экономическими ведомствами, участие в качестве эксперта в разного рода комиссиях и личную оперативную работу.

О моей профессиональной этике

Я всегда исходил из принципа, что каждый руководящий сотрудник разведки должен лично заниматься живой оперативной работой в самом прямом смысле этого слова. Он должен встречаться с источниками как на территории своей страны, так и за рубежом, получать информацию политического и оперативного характера, работать со связями. Телефоны и бумаги привязывают руководителя к письменному столу, документ становится не результатом оперативного усилия, а его суррогатом. Бумаги подавляют, они живут самостоятельной жизнью, порождают другие бумаги, за ними исчезают человеческие лица, то нервное напряжение, ценой которого приобретаются источники, поддерживается связь с ними, добывается информация. Руководитель время от времени обязан погружаться в живое оперативное дело, иначе он рискует выродиться в канцеляриста, администратора общего профиля, которыми забит необъятный управленческий механизм государства. Заместители начальника разведки — люди в службе чрезвычайно авторитетные. Они арбитры в спорах, которые могут возникать и нередко возникают между подразделениями, их мнение является окончательным в сложных оперативных ситуациях и кадровых вопросах. Это особенно ответственное и тонкое дело — контакт с оперативными работниками, живое участие в их судьбе, поддержка в трудную минуту. Любые усилия здесь окупятся сторицей. Доброжелательное внимание со стороны начальника стимулирует работника, помогает разрешить какие-то его сомнения, уточнить жизненные ориентиры, поддержать веру в необходимость нашего специфического дела.

Обиженные в службе встречаются нередко. Людям вообще трудно дается правильная самооценка, и мы в этом отношении не исключение. Сколько раз мне приходилось убеждать своих и старых, и молодых коллег, что мнение окружающих, их оценка твоей деятельности — это единственное зеркало, в котором можно увидеть самого себя; что следует искать причины своих трудностей не в обстоятельствах и не в других людях, а в первую очередь в самом себе. Возможно, кого-то подобные беседы-проповеди утомляли, но многим людям удалось помочь добрым участием в их судьбе.

Как и в каждой большой организации, встречаются в ПГУ неисправимые завистники и жалобщики. Они пытаются компенсировать свои интеллектуальные и моральные дефекты поисками таких же недостатков в окружающих. Кляуза становится для них смыслом жизни. Так (к счастью, очень редко) появляются анонимные доносы. Эти люди вызывают у меня и у всех моих коллег чувство отвращения, это не потенциальные, а уже созревшие предатели. За время моей работы в руководстве разведкой пришлось иметь дело с двумя такими людьми. С одним, неким Эдуардом Ч., была долгая беседа. Он врал, краснел, запинался, вновь врал и — подал рапорт об увольнении.

У заместителя начальника разведки есть и привилегии. К его услугам в любое время дня и ночи автомашина, оборудованная засекреченной связью. Если у него нет своей дачи, он может жить в маленьком поселке, расположенном поблизости от основного здания ПГУ. В трехкомнатном домике с верандой мы с женой и жили последние годы, изредка навещая свою городскую квартиру, где грустят без хозяина сотни и сотни книг.

На этой работе дни сливаются воедино, они похожи, как близнецы. Короткая прогулка от дома до работы, позволяющая продумать грядущий день и мимоходом полюбоваться подмосковным лесом. В восемь часов утра я в своем кабинете. Один час на чтение поступивших за ночь телеграмм, документов, газет. Наметить неотложные дела на день и в тишине подумать, с какого бока к той или иной проблеме подступиться. С утра думается хорошо. В девять часов первый телефонный звонок, затем бесконечные посетители, бумаги, вызовы к начальству. Полчаса на обед. Если удается, захожу на пятнадцать минут к старым коллегам в информационную службу на чашку чая и быстролетную шахматную партию. Это традиция. В маленькой комнате отдыха начальника информаторов собираются азартные игроки и не менее азартные зрители. Для зрителей правило: «Подсказывать можно, а хватать фигуры нельзя». Нарушители штрафуются. После этой передышки вновь работа, как правило, до девяти вечера. Иногда — намного дольше. Место зама давало возможность видеть достоинства и недостатки отдельных резидентур и подразделений, их руководителей. Постепенно вырисовывалось и другое — в работе моего региона слишком заметна сила инерции. Время активной, наступательной политики, которая формировалась в других международных и внутренних условиях, заканчивалось. Борьба за влияние, конфронтация с Западом уходила в прошлое. Мир менялся. Мы отставали от этих изменений, занимались по инерции некоторыми проблемами, которые уже утратили свою актуальность для нашей страны. Это надо было, не теряя времени, выправлять. Разведывательную службу нельзя кардинально реформировать одним махом. Этот организм не терпит резкой встряски. Процесс, начатый при мне, продолжается и сейчас.

С тревогой отмечал я и другое. Подготовленность нашего среднего сотрудника к работе за рубежом не улучшается. В институте имени Андропова высшем учебном заведении разведки — слушателям давали сумму знаний, но мало учили думать. Работали по старинке, занимали недопустимо много времени так называемыми общественными науками. По существу же — механическим перемалыванием набивших оскомину курсов марксизма-ленинизма.

1 октября 1988 года В. А. Крючков был назначен председателем Комитета госбезопасности СССР. Разведка осталась без начальника. Несколько месяцев умы сотрудников занимал вопрос, кто же будет преемником Крючкова. Не осталось ни одного неразобранного варианта. Первый заместитель начальника ПГУ В. А. Кирпиченко — опытный, зрелый работник, но уже несколько староват для этой должности. Ему исполнилось 66 лет. Возможно, другой первый заместитель — В. Ф. Грушко. Ему нет шестидесяти. Перебирались все мыслимые и немыслимые комбинации, возникали слухи о возможности назначения человека со стороны. Крючков молчал, работа шла своим чередом под надзором временно исполнявшего обязанности начальника ПГУ Кирпиченко.

К концу января слухи начали приобретать более четкую направленность, и я с ужасом почувствовал, что тяжкий жребий может выпасть на мою долю. Посоветовался с женой, решил, что, если Крючков сделает мне такое предложение, я откажусь. Слишком велика ответственность, да и нет желания менять ставшую привычной, освоенную работу на неизведанное, близкое к высоким сферам место. К этим сферам с давних пор у меня возникло определенное предубеждение, отнюдь не по идеологическим, а скорее по чисто человеческим мотивам. Мне не нравилась атмосфера всесилия, всезнания, загадочности, окружавшая представителей верхов, которых приходилось наблюдать на разного рода совещаниях. Я подозревал, что за самоуверенностью часто скрывается пустота. Крючков чувствовал себя в компании таких людей как рыба в воде, он был одним из них.

Дело обернулось неожиданным образом. Крючков позвонил вечером 23 января 1989 года и приказал мне явиться в приемную Генерального секретаря ЦК КПСС к девяти часам утра следующего дня. Долгие разъяснения в привычки председателя не входили, у меня же не было привычки требовать разъяснений. Приказано явиться, значит, надо явиться. Там все станет ясным, хотя, разумеется, я уже догадывался, о чем пойдет речь. Куда-то исчезла моя недавняя решимость отказаться от назначения. Боюсь, что проявилось тщеславие. Сработала и старая служивая мудрость — ничего не просить и ни от чего не отказываться.