Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра - Роман Суржиков

- Еще вот что. Если доведется говорить с молодой женой графа - вряд ли, конечно, но вдруг! Руку взаправду не целуй, а только тронь кончиком носа. Графиню можешь звать "миледи" или "ваша милость", но лучше скажи "ваша светлость". Она герцогского рода, ей будет приятно.

- Герцогского рода?.. - присвистнул Джоакин. - И кто же она?..

Тут их прервали: откинулся полог, и в фургон просунулась мокрая голова Вихренка.

- Хозяин, там такое дело...

- Где?

- Во второй повозке.

- И что там?

- У нас хворый обнаружился! Малец из Ниара посинел!

- Тьма холодная, - Хармон сплюнул. Вздохнул, закутался в плащ. - Что же, идем глянем...

Торговец выбрался из фургона, Джоакин следом. Снаружи лупил холодный дождь. Если положить руку на сердце, то Хармону ни капельки не хотелось глядеть на хворого. Чего хотелось - так это сесть в свою повозку и прямо сейчас дать ходу. Коль среди ниарцев есть один синюшник, то может и второй найтись, а там и третий. А там, глядишь, и сам Хармон-торговец станет ртом воздух глотать да глаза выпучивать. Нет уж, держи монету в кармане, а хворь - за горами!

Проблема состояла как раз в монете: в том фургоне товара было этак на дюжину эфесов, да плюс сама телега с лошадьми. Жалко! И зачем только он дал слабину в Излучине, взял с собой этих чертовых беженцев?.. Скрепя сердце, Хармон забрался во вторую повозку.

Внутри горела масляная лампа. Весь честной народ сгрудился в спальной половине фургона, застеленной одеялами. Виновника переполоха торговец разглядел не сразу: малярский внучок забился в тенистую щель между ящиками в дальнем конце повозки. Рядом находился его дед. В проходе стоял Снайп, отгораживая Маляра с Маляренком от остальной компании. Дезертир держал боевой топор, выставив его перед собой - не так, чтобы рубить, но так, чтобы не дать отщепенцам приблизиться к стаду.

- Проваливайте, ну! Больше повторять не стану! - рычал Снайп, когда Хармон забрался в фургон.

- Хозяин здесь! Вот его и послушаем, - сказала Луиза.

- Что тут у вас творится? - спросил Хармон, хотя прекрасно видел, что.

- Малец принес на себе мор, вот что. У него вся рожа посинела.

- А ну-ка, дайте поглядеть, - сказал Хармон.

Народ расступился. Торговец не имел желания приближаться к мальчику, сунул лампу в руку Снайпа:

- Посвети-ка.

- Еще чего... - фыркнул охранник и передал лампу Маляру.

Тот поднес свет к лицу внука. Верно: губы были синими, щеки - белыми. Малец дрожал.

- И что же с тобой делать?.. - проворчал Хармон.

- Как - что? - искренне удивилась Луиза. - Выкинуть к чертям!

- Деда тоже, - добавил Снайп. - Мелкий около него все время. Оба уже хворые.

- Сжальтесь, - сказал Маляр, но старуха Мэй тут же перебила его:

- Гоните их, Хармон Паула! Пускай идут назад в Ниар! Подлые отродья, могли бы и сами вылезти, коли хворые! А туда же - сжальтесь!

- Пощадите... - шепнул внучок, но Снайп погрозил ему топором:

- Ану цыц! Будешь болтать - пришибу.

- Да никакие мы не хворые! - вскричал Маляр. - Внучок простудился, вот и мерзнет! А вы его - на улицу, в мороз! И до ближнего города два дня ходу.

- Не наша забота!

- Знаем мы такие простуды!..

- Гоните их, хозяин!

Хармон призадумался. Ситуация была сложна. Мальца жалко: Хармон, вроде как, помочь хотел, взял деда с внуком в телегу. А теперь выкинуть ночью среди поля, да в холодный ливень - вот уж благодеяние! Но жалость - дело глупое. Где речь о хвори, надо думать головой, а не чувством. Вон, имперские солдаты оцепили Ниар и никого больше не выпускают, и плевать им на жалость.

В тон его мыслям Доксет проворчал:

- У нас в войске, если кто синел, то его не выгоняли - нечего мор по округе разносить. Сажали в глухой фургон и держали там, пока помрет или очухается. А могли и поджечь...

- Звери! - бросил маляр.

- Это я к тому, хозяин, что выгнать - не так уж и плохо.

- Он и так дрожит от холода, а под дождем и вовсе околеет!

- Велика разница - днем раньше, днем позже.

Доксет прав, думал Хармон: померзнуть под дождиком - не худшая участь для хворого. Случаются с ними штуки и пострашнее. Пожалуй, если выгнать деда с внуком, то найдется чем успокоить совесть. Но есть еще одно рассуждение, которое все усложняет. Эти двое провели неделю в обозе Хармона. Значит, могут быть и другие, в ком поселился мор. Выгнать маляров-то можно, но как быть с остальными? Как узнать, кто здоров, а кто уже ходячий покойник? Эх, потянул меня Темный Идо в эту Излучину!..

Неожиданно заговорила Полли:

- Одумайтесь! Вчера малыш был здоров, и утром тоже. Не дрожал, не синел - все путем. А сейчас, внезапно, все скопом навалилось. Разве мор растет так быстро? Он намок и простудился, вот и все!

- С чего это ты так уверена?

- Я видела, как умирают от сизого мора. И вы видели, только вам от страха память отшибло!

- Ишь, какая разумница! Если уверена, то докажи!

- И докажу.

Полли обошла Снайпа, встала рядом с малышом, потрепала по волосам:

- Не бойся, все будет хорошо.

На сердце у Хармона странным образом потеплело. Полли до того была уверена в своей правде, что и у торговца зародилась надежда. Если Маляренок всего лишь простужен, то это будет чудесным исходом, просто-таки сказочным! Сразу всем волнениям конец! Дождаться бы утра - и все станет ясно.

Но на других спутников поступок Полли не произвел впечатления.

- Ну и дура, - сказал Снайп. - Теперь и тебя нужно выгнать.

- Да! Пусть все втроем убираются!

- Гоните хворых!

Вперед вышел Джоакин.

- Кончайте представление. Никто никуда не пойдет. Все спать.

- Раскомандовался! - прошипела старуха Мэй. - Дурак молодой, ничего не смыслишь!

Луиза и Вихорь, и остальные ракрыли рты. Джоакин выхватил меч и со стуком вогнал в дощатый пол перед собой.

- Я сказал: идите спать.

Все затихли, даже Снайп опешил, опустил топор.

- Я вот подумал... - осторожно вмешался Хармон. - Пожалуй, что Джоакин прав. Подождем до утра, а там посмотрим. Если у мальца простуда, так утром все станет понятно.

Стал любимый день ко дню хмурый и тревожный.

Стал ночами уходить тихо, осторожно.

Как-то вышла вслед за ним - смотрит на Звезду.

Повернулся, как не свой, говорит: "Уйду!"

Говорит: "В той стороне, где Звезда сияет,

Ждет меня моя любовь, ждет меня другая".

Говорит: "Всегда ждала там меня другая"...

Дед со внуком и Полли с Джоакином ночевали в фургоне торговца - все остальные побоялись спать с ними под одной крышей.

Хармон достал бочонок вина. Полли грела напиток над огоньком лампы. Из одной чаши поила мальца, другую пускали по кругу взрослые: ночь выдалась зябкой. Завернутый в одеяла, как кукла, внук маляра перестал дрожать, а за третьей чашей вина согрелся и уснул. Стоило подождать до утра, но уже сейчас стал заметен румянец, проступивший на его щеках.