Славянские древности - Любор Нидерле

Остается также неизвестным, где образовался этот клин и когда эти племена пришли. Приход вятичей на основании данных археологии и лингвистики относится обычно к довольно позднему периоду, а именно к X и даже XI векам, но против этого можно привести тот довод, что об их приходе в древнейшей части летописи говорится как о старой традиции, а не как о чем-то имевшем место в летописный период. Я бы не колеблясь остановился даже на утверждении, что они пришли значительно раньше и приход их был уже связан с движением днепровского славянства, начавшегося в результате аварского или даже готского нашествия. Когда-нибудь археологи установят время прихода славянских элементов на Сож и Оку. Сейчас же от решения этой задачи мы еще довольно далеки.

Словене новгородские

Летопись рассказывает, что словене поселились на озере Ильмень, построили Новгород и находились там еще до того, как, согласно традиции, в 862 году, а в действительности еще раньше, туда пришли во главе с Рюриком скандинавские русы[528]. О приходе новгородских словен на озеро Ильмень нам ничего не известно (но я полагаю, что это произошло задолго до IX века, см. выше, стр. 33), неизвестно также, почему у этой ильменьской колонии в отличие от других сохранилось наименование «славяне» и каким образом они были связаны с местностью, где это племенное название возникло.

Славяне пришли в область, занятую финнами, а именно племенем чудь. Выгодное расположение колонии на озере Ильмень, благодаря чему в ее руках находился северный конец днепровского пути, значительно содействовало ее быстрому расцвету и развитию. Новгородские словене начали продвигаться на запад к реке Луге, на север к Ладоге и на восток к Мсте, но так как сопротивление финских племен, по-видимому, было здесь сильным, колонизация вскоре направилась в другую сторону — в Заволочье, где финские поселения были более редкими, а сопротивление значительно слабее. Уже в X веке мы видим словен на Белоозере, где до этого обитало финское племя весь, а в XI и последующих веках новгородская колонизация направилась далее на Мологу, Тверцу, Шексну, Сухону, Кострому и по Волге — на нижнюю Оку. Одновременно с новгородской и параллельно с ней шла и кривичская колонизация.

Однако трудно сказать, где в этих отдаленных землях находились поселения новгородские, где кривичские или даже вятичские; русские историки и филологи, значительно расходящиеся в вопросе о происхождении славян Ярославской, Суздальской, Ростовской или Московской областей, тем более расходятся и в вопросе о происхождении славян в землях более отдаленных.

Кривичи и полочане

Кривичи еще до их упоминания в летописи исторически засвидетельствованы императором Константином Багрянородным (Κριβιτζοί, Κριβιταιηνοί, De adm. imp., стр. 9), однако лишь летопись указывает, где они обитали: «…на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра»[529]. При этом летопись добавляет, что кривичи, обитавшие на реке Полоте, притоке Западной Двины, являлись отдельным племенем и назывались «полочане»[530]. Следовательно, кривичи обитали на территории, которая вклинивалась в земли дреговичей, радимичей, вятичей и новгородских словен, при этом последние, как показывает вся обстановка, так же, как, например, полочане на Двине, являлись лишь кривичской колонией на Ильмене. Таким образом, границы территории, занимавшейся кривичами, можно определить уже на основании того, что говорилось выше об областях, занимавшихся их соседями, а Н. П. Барсов еще более уточняет их, давая подробный перечень топографических наименований, в которых очевидны следы имени кривичей на землях первоначально неславянских (кривичи, крево, кривск, кривцы, кривец, кривче, кривская, кривцовская, кривцов, кривик, кривены и т. д.). Оказалось, что эти названия распространены на территории начиная от Днепра и до верхней Угры, Сожа, Десны, Москвы-реки, Клязьмы и Суздальской и Владимирской областей[531]. К тому же из летописи XII века нам известно, что укрепленные пункты Изяслав, Борисов, Логойск и Мстиславль на Соже были кривичскими, благодаря чему мы можем более точно определить южную границу кривичей, несмотря на то, что отдельные наименования встречаются и далее, до верховьев Дона. О колониях, на востоке перемешанных с соплеменными новгородскими колониями, уже говорилось. На севере граница между кривичами и новгородской землей проходила примерно по Валдайской возвышенности, а на западе кривичи перешли за реку Великую и Чудское озеро, где уже в IX веке был основан сильный укрепленный пункт кривичей — Изборск (неподалеку от позднейшего Пскова), который затем был присоединен к Новгороду. Кривичи перешли также и через Двину (упоминающиеся на ней топографические наименования распространены вплоть до бассейна реки Неман), и чрезвычайно интересно, что на этой западной границе наименование кривичей сохранилось и по сегодняшний день, правда, лишь в устах латышей, которые и теперь называют своих русских соседей Krews (кревс), а землю русскую — земля Kreewu.

Вторым центром кривичей (полочан) был Полоцк на Двине, но главным и наиболее важным центром всего племенного объединения оставался всегда Смоленск на Днепре, воздвигнутый на удобном месте, на скрещении древних торговых путей (см. выше, стр. 128). Произведенные В. И. Сизовым раскопки Гнёздовских курганов неподалеку от нынешнего Смоленска дают нам возможность довольно ясно представить себе культуру кривичей в X веке, наполовину славянскую, наполовину скандинавскую[532].

Такова картина русских племен и такова была этнографическая карта Восточной Европы в конце первого тысячелетия.

Вопрос о том, что же, собственно, представляли собой перечисляемые в летописи и Константином Багрянородным древнерусские племена, являлись ли они этнографическими — племенными или территориальными — политическими объединениями, занимал многих историков. Лично я полагаю, что всякая односторонняя точка зрения и одностороннее разрешение этого вопроса были бы неверны. На образование отдельных племен оказали влияние различные моменты: иногда это была прежде всего родовая традиция и родственные связи, а уже во вторую очередь — характер языка[533]; в других же случаях, наоборот, особенности обычаев, покрой одежды, социальные формы, вообще культура и, разумеется, иногда в большей, иногда в меньшей степени факторы политические и географические (возникновение власти и административных центров, характер территории). Несомненно, однако, что большинство племен представляет собою этнографическое целое, так как летописец, перечисляя в начале летописи полян, древлян, словен, радимичей, вятичей, северян, хорватов, дулебов, уличей и тиверцев, подчеркивает, что они «имяху бо обычаи свои, и законъ отецъ своих и преданья, кождо свой нравъ»[534]. Родовые имена также свидетельствуют о происхождении племени в результате разрастания рода; я не думаю, что уже в X веке идея рода и кровного союза «замутилась» так сильно, как это полагает Н. Барсов. С другой стороны, свое влияние на образование племенных единиц, бесспорно, оказывали и не этнографические факторы, и в отдельных местах летописи довольно сильно подчеркиваются моменты политические и географические. Племя — это политическое целое в пределах определенной территории, подчиненное власти князя. Впрочем, такой характер образования племени, несомненно, не являлся решающим и не исключал общности, возникшей из рода и этнографически единой.

Таким образом, если уже в долетописный период при образовании племенной конструкции русского народа наряду с языковыми и культурными факторами играли роль и факторы географические и политические, то позднее, как мы видим, первые теряют свое значение, а роль последних все более и более усиливается. Древние родовые и этнографические объединения исчезают и появляются новые, возникшие на географической основе под влиянием одних лишь политических и экономических факторов; или, как говорят русские историки, исчезает старый племенной быт и возникает быт областной; на месте старых племен мы видим области территориальные, объединенные в более или менее крупные союзы, над которыми установилась власть князей из рода Рюрика и его дружины. Исчезают старые племенные наименования, а их место занимают названия городских областей[535], выводимые из наименований центральных городов: земля Киевская, Черниговская, Смоленская, Переяславская, Ростовская, Суздальская, Рязанская, Муромская, Полоцкая, Пинская, Туровская, Волынская, Галичская. Каждый такой город в этих землях являлся торговым, промышленным центром всей области, центром религиозным, административным и гарнизонным пунктом княжеской дружины, которая обеспечивала охрану населения города и его окрестностей, опираясь на мощные валы с укреплениями, замечательную конструкцию которых показали раскопки в Белгородке близ Киева. Захват центрального города означал завоевание всей земли, и мы видим из летописи, что варяги, заняв главные города, подчинили себе славян. Из этих городов варяги распространили свою власть на славянские племена.