Я на валенках поеду в 35-й год... Воспоминания - Евгений Велихов

Домой я явился без всякой предварительной информации, жена уже отчаялась и подозревала худшее. Привёз большую корзину клубники. Она говорит: «Ты с ума сошёл!» К счастью, наш большой друг из Японии, профессор Хусими, подарил очень хороший радиометр. Померили клубнику — слегка звенит. «Ну, а теперь, — говорю, — меня померяй». Померили — тут уж зазвенело вовсю! Спрашиваю: «Спать со мной будешь?» «Ну, а что делать?» — отвечает. «Тогда, — говорю, — давай клубнику съедим». Съели.

Прошло почти четверть века. Всё это время Курчатовский институт продолжает работать на ЧАЭС, изучая её как искусственный объект. Цель наша — надёжное окончательное захоронение разрушенного блока и постепенное восстановление территории, сохранение и накопление печального опыта преодоления катастрофы, который достаётся нам дорогой ценой. Многие курчатовцы связали с этим свою жизнь. Прежде всего это А. А. Боровой. Его поистине героический труд описан в книге, к которой я отсылаю читателя. Я же продолжал быть связан с ЧАЭС, но уже периодически, вернувшись к своим обязанностям.

Совершенно неожиданно Наталья Алексеевна втянула меня в совсем другую деятельность — работу с детьми. Для неё это тоже было неожиданным, хотя, как обычно в жизни, предпосылки были у нас обоих. У неё — наследственные, от бабушки Варвары Васильевны Бибиковой-Арсеньевой, о которой я уже писал, у меня от работы в школьных кружках и Совете молодых учёных ЦК ВЛКСМ, о чём я расскажу отдельно. Кроме того, у меня была внутренняя потребность передать нашим детям тот опыт свободного международного общения, который образовался у меня в науке, открыть для них мир за железным занавесом, тем более, что наступила эпоха М. С. Горбачёва.

Началось всё довольно прозаично. Наталья попала в Фонд мира, и там ей предложили участие в программе обмена с американскими школьниками, что-то вроде организации «Молодые послы мира». Речь шла о совместном летнем лагере. Наталья спросила меня, что я об этом думаю. Я ответил — дело хорошее, но только, пожалуйста, не втягивай в него меня, у меня дел выше крыши. Договорённость выполнялась недели две, потом она взмолилась: «SOS! У нас ничего не получается!» Я в это время создал в Переславле-Залесском Институт программных систем, и предложил поискать там место для лагеря, попросив директора института Альфреда Карловича Айламазяна помочь. Он охотно откликнулся, и началась наша эпопея. Тогда я мечтал к концу века втянуть в это дело тысяч сто советских школьников. Это желание многим казалось маниловщиной.

Сегодня в той или иной форме через этот проект прошло более 8 миллионов мальчиков и девочек. Конечно, помогло и то, что в 1986 году я организовал Международный форум для М. С. Горбачёва и Фонд выживания и развития человечества. Об этом отдельно. Начались обычные хозяйственные заботы. Оказалось, что для начала дела надо иметь решение аж ЦК КПСС. Благодаря близким отношениям с М. С. Горбачёвым и А. Н. Яковлевым удалось подключить секретаря Ярославского обкома Фёдора Лощенкова, с которым мы в это время начали создание Ярославского центра по информатике. Мне активно помогали директор Фонда Рустем Хаиров и Геннадий Алференко из «Комсомолки». Втянул я в это дело и своего нового, но уже очень близкого друга Митрополита Питирима и через него семинарию Троице-Сергиева монастыря. В то время общение школьников и семинаристов было под строгим запретом, и это был прорыв. Вспоминаю строгую советскую даму — секретаря Переславского райкома по идеологии, которой было поручено опекать наше мероприятие. Она узнала о наших планах и заявила, что допустит «этого попа» только через свой труп. Обошлось без смертоубийства, но сейчас, когда бывшие коммунисты толпятся в храмах со свечками в руках, это выглядит забавно.

Помимо идеологических проблем существовали серьезные хозяйственные заботы. После неудачных попыток разместиться в городском лагере, откуда нас выгнал меднадзор, мы договорились с лагерем местного торфпредприятия. Это был обыкновенный пионерский лагерь, который приобрёл впоследствии всесоюзную и мировую известность и процветает до сих пор. Тогда он оказался загаженным до невозможности. Мы с женой поражались, как вполне обеспеченные люди могли держать своих детей в таких свинских условиях. Но удивляться было некогда, я воспользовался радиотелефоном в своей «Чайке» для организации срочной поставки электрооборудования, посуды, сантехники, включая особенно проблемные тогда унитазы. Начали мы с женой и друзьями клеить обои, мыть полы и окна, чистить загаженные душевые, туалеты и разгребать окрестные помойки, взяв в руки лопаты.

Решили не забывать и о культурно-исторических особенностях места, а их оказалось немало. Кухмарь располагается на другой от города стороне озера, в прекрасном сосновом бору. Рядом находится знаменитый памятник языческой эпохи — Синий камень, обросший легендами. Рассказывают, что христиане пытались его закопать, но он упорно вылезал на поверхность. Тогда соорудили сани, погрузили его и повезли по зимнику через озеро, чтобы заложить, как положено, в фундамент местного храма. Посреди озера лёд не выдержал, сани провалились, и камень утонул. Через несколько лет он выполз на берег и лежит там благополучно до сих пор. Естественно, он стал местом поклонения. Российское православие тесно замешано с язычеством, и народ верит, что если откусить от этого камня — а он довольно мягкий — это поможет в любви. Сейчас он потихоньку погружается в болото на берегу, а люди и коровы его облизывают. Надо сказать, что американцы, приехавшие в лагерь, оказались в основном с Гавайских островов, с Мауи, и относятся к таким камням и легендам очень серьёзно. В последнее время и у нас пробудился интерес, нашли в озере его собратьев, приезжал даже шаман из племени майя, хранитель календаря, и остался под большим впечатлением. Так что я решил это место отметить. Заодно отметить и «Александровский холм», на котором стоял шатёр Александра Невского и где в течение нескольких столетий две соседние деревни раз в год устраивали драку. Сейчас эта традиция заглохла — мужики повывелись.

Третье историческое место — Городище. Это место древнего города, построенного в VI веке и обнесённого существующими и доселе земляными стенами. Место высокое, над озером, такие места выбирали для городов древние римляне. Движимый традиционным для московских градоначальников реформаторским зудом, Юрий Долгорукий перенёс город оттуда в болото, где он расположен и в наше время. Этот подвиг считается основанием города. Вот для этих трёх памятных мест я подготовил знаки из скрещенных стандартных брусьев длиной 6,5 метра, ошкурил и обжег их паяльной лампой.