Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации - Дэвид Годман

Бхагаван начал обучать меня. Мне нужно было, чтобы процесс обучения шел медленно, по одному стиху за раз. Чтобы Бхагаван мог удостовериться, что я в полной мере понял то, что он мне рассказывал, я сочинял стихи на санскрите, в которых передавался смысл каждого стиха. Прежде чем перейти к следующему стиху, я показывал этот стих Бхагавану, чтобы он мог проверить, насколько точно я передал смысл его слов. Если Бхагаван не выражал одобрения, я переделывал стих столько раз, сколько было нужно, пока его не удовлетворял результат. Так я изучил все сорок два стиха и перевел их на санскрит. Проделав эту работу, я обнаружил, что, однажды переведя этот труд, я уже не могу остановиться. Текст «Улладу Нарпаду» полностью завладел мной. Что-то заставляло меня продолжать перерабатывать санскритскую версию снова и снова.

Я показывал каждый переработанный стих Бхагавану и не приступал к следующему, пока не получал его одобрение. Когда я во второй раз дошел до конца этой поэмы из сорока двух стихов, я вернулся к началу и начал заново. Мне было не жалко ни времени, ни усилий, чтобы достичь результата, который я себе наметил: подготовить почти идеальный и точный пересказ этого священного текста на санскрите. Этот санскритский текст получил название «Сат Даршанам» («Видение реальности»).

Когда я редактировал свой перевод, в Раманашрам приехал Шри Капали Шастри, выдающийся представитель школы Кавьякантхи Ганапати Муни. Услышав о санскритском варианте «Улладу Нарпаду», он попросил у Бхагавана разрешения взглянуть на него. Бхагаван разрешил. Читая текст, Капали Шастри указал на неправильный стихотворный размер, образцом для которого послужил размер «Вивекачудамани». Он настаивал на том, что размер неправильный, и стихи были переделаны так, чтобы он остался доволен.

Затем он предложил Бхагавану передать этот санскритский текст Кавьякантхе, жившем в то время в Сирси, недалеко от западного побережья. Капали Шастри получил согласие, и ему дали копию «Сат Даршанам», которую он отвез в Сирси.

Кавьякантха Ганапати Муни не просто просмотрел текст, переданный ему. Он составил собственный пересказ и дал ему то же название, таким образом фактически заменив присланный ему текст. Новую версию прислали Бхагавану, к ней было приложено письмо с извинениями. Казалось, Кавьякантха сознавал, что он поступил неправильно. В письме он пытался загладить свою вину, выражая мне почтение и благодарность за то, что я указал ему направление. Бхагаван дал мне новую версию и зачитал вслух письмо, полученное от Кавьякантхи.

Я должен сказать, что когда впервые увидел эту новую версию, я был буквально очарован ее безупречным стилем, несмотря на то, что местами переводчик явно неправильно понял оригинал Я сразу же сказал, что в целом новое переложение намного лучше, чем любой текст, который я мог бы написать сам.

Я сказал Бхагавану: «Это подошло бы для моей собственной параяны (песнопения священных текстов). Зачем мне улучшать и перерабатывать мою версию?»

Бхагаван, не раздумывая, сделал хункару – решительный жест неодобрения, и сразу же приказал мне возобновить редактирование. Он также попросил меня использовать стихотворный размер с более длинной строкой, чтобы точно передать смысл оригинала[142].

Несмотря на то, что Лакшман Шарма был в восторге от «безупречного стиля» новой версии поэмы, Бхагаван сразу же заметил, что Ганапати Муни исключил многие его утверждения, в которых высказывалась суть адвайты, или затушевал их смысл. Так получилось из-за того, что он использовал стихотворный размер с короткой строкой, позволивший ему выбрасывать слова и идеи, которые ему не нравились. Ганапати Муни, несмотря на горячую преданность Бхагавану, не был согласен с его философией адвайты. Он был последователем философии шакта, в которой считается, что и мир, и индивидуальная душа реальны, а не иллюзорны.

Попросив Лакшмана Шарма переложить эту поэму в стихотворный размер с более длинной строкой, Бхагаван хотел, чтобы не осталось возможностей для неверного истолкования его слов. Лакшман Шарма продолжает:

После того как Ганапати Муни сделал свой собственный перевод «Сат Даршанам», Капали Шастри написал на него комментарий. Вскоре после этого две этих работы были напечатаны и опубликованы под называнием «Сат Даршана Бхашья». Перевод текста и комментариев на английский язык был опубликован позже.

Автор этой книги сделал все возможное, чтобы читатель не понял, что Бхагаван учит адвайте. Такая точка зрения опровергалась всевозможными способами. Этот перевод был составлен таким образом, что казалось, будто Бхагаван не говорил о нереальности этого мира. Бхагаван, как и все учителя адвайты, также учил, что индивидуальная душа иллюзорна. Эти слова были намеренно опущены. Вместо них [Кавьякантха] изложил свои собственные воззрения – что индивидуальная душа в состоянии освобождения продолжает жить как сущность, отдельная от Бога, который есть единая высшая реальность. То, что этого утверждения не может быть в сочинении Бхагавана, знают почти все его ученики.

Об этих и других искажениях, за которыми стояла школа Кавьякантхи, позже сообщили Бхагавану. Он объяснил, что Кавьякантха и его ученики – убежденные последователи культа шакта, и потому не хотят пересказывать сочинения учителей адвайты в их первозданном виде[143].

Лакшман Шарма составлял и пересматривал свои переводы «Улладу Нарпаду» лишь для того, чтобы лучше понять наставления Бхагавана, но когда была опубликована «Сат даршана бхашья», он почувствовал, что необходимо написать и опубликовать комментарии, в которые будут включены разъяснения Бхагавана.

В предисловии к одной из книг Лакшмана Шарма рассказывается, что случилось после этого:

Два или три года он (Лакшман Шарма) много раз пересматривал свой перевод. Бхагаван руководил этой работой и помогал ему. Он всегда ценил его искренние усилия и однажды заметил: «Постоянно выверять свой перевод столько раз – для него это серьезный тапас».

Вначале Лакшман Шарма вовсе не собирался опубликовывать свой перевод «Улладу Нарпаду» на санскрите, поскольку составлял его для себя, и уж тем более не собирался писать никаких длинных истолкований трудов Бхагавана[144]. Однако к концу 1931 г. была опубликована одна книга («Сат даршана бхашья») – подразумевалось, что это комментарий на труды Бхагавана. Когда Лакшман Шарма прочитал ее, он, к своему неудовольствию, обнаружил, что в ней дается очень искаженное истолкование наставлений Бхагавана.