Русалка (СИ) - Алина Политова

Принялась дубасить ногой в ворота. Мне хотелось вцепиться Игнату в горло и вытряхнуть из него правду, вместе с его вероломной поганой жизнью! Но нет, стой, стой, Катя… так не пойдет, ты все испортишь.

Кит здесь! Где-то в этом мире, мы ходим по одной земле! Эта мысль немного остудила меня. Успокоила. Все хорошо, нужно просто договориться с Игнатом, попросить, чтобы он все рассказал. И мы снова будем вместе, вместе!

Собака надрывалась где-то во дворе, но никто не спешил открывать дверь.

— Игнат, откройте пожалуйста! — Крикнула я. — Мне просто нужно поговорить!

Снова никакой реакции. Только лай собаки — к ней уже присоединились все окрестные псы — да свет в окошке.

Я в отчаянии прислонилась лбом к воротам. Ну что ж делать, не лезть же через стену! Снова навалилась слабость, дико захотелось пить.

Наконец, со стороны дома послышался звук открывающейся двери. Я приникла к щели в заборе, стараясь разглядеть что там происходит. Чей-то силуэт появился на крыльце.

— Кто там? — Раздался женский голос.

— Мне нужен Игнат! — Крикнула я. — Очень срочно!

— Катя, это ты?

Кажется, я узнала этот голос.

— Лена?! Да, это я!

— Сейчас, я собаку закрою и впущу тебя!

Через пару минут я уже была в доме. Лена закрыла за мной дверь и жестом пригласила сесть на лавку тут же, на террасе.

Она была в халате, накинутом поверх ночной рубашки. Сонная, растрепанная.

— Он уехал. — Сказала она, отвечая на мой молчаливый вопрос. — Уехал еще две недели назад. Я тут за домом присматриваю. Ты испугала меня, я думала… алкашня всякая до утра по улицам шастает, боюсь вдруг влезет кто.

— Куда он уехал?! Мне надо его найти!

— Он тебе оставил письмо, сказал, что ты зайдешь. Но он говорил, ты раньше придешь, я тебя уже не ждала…

— Мне нужно с ним поговорить… — В отчаянии простонала я. — Налей воды, пожалуйста.

Она зачерпнула воду ковшом из ведра и протянула мне.

— Вот, из колодца. Хорошая вода.

Я жадно приникла к кружке.

— Так где Игнат? — Спросила я, когда отдышалась.

— Он путешествует, поехал к какой-то горе в Тибете. Давно собирался.

— Когда вернется?

— Я не знаю. Буду жить тут, пока не приедет. Собака, куры, кролики — некому смотреть за ними. Ушла с работы вот… все надоело. — Она усмехнулась и это была ее первая эмоция за все время. — Сижу тут как старая бабка деревенская.

Мне вдруг стало неловко. Я вспомнила ее сыновей и Никиту, вспомнила, какими видела их тогда, в кафе, в первый раз…

— Ты же встречалась с тем урологом…

— Да все это не то. Глупости. Жена его узнала, и он сразу поставил со мной точку. Да сколько можно, Кать, мне семью, детей хочется…

— Ну… мне тоже хочется. Я тоже не замужем. — Зачем-то ляпнула я, и ободряюще улыбнулась. Лицемерно улыбнулась. — Всему свое время, я так считаю.

— У тебя Никита есть. — Возразила она.

— Ну да… — Я насторожилась. — А ты когда его видела в последний раз?

— Как когда? — Нахмурилась она. — Тогда и видела… ты что, думаешь, он ко мне тайно приезжает что ли? Прекрати… на меня тогда затмение какое-то нашло просто. Прости и забудь. Дура я…

— Да просто мы с ним… тоже давно не виделись.

— Расстались уже? Не надолго же вас хватило… да дело ваше в принципе, мне-то что. Ладно, я сейчас письмо принесу. Ты… как выезжать будешь? Автобус первый будет минут через двадцать, я думаю, успеешь на него.

— Да-да, отлично. — Быстро согласилась я. Мне и самой хотелось поскорее отсюда убраться. В голове я себе уже объяснила, что в этом мире я не уводила у Лены Кита, а другого мира не существует, раз есть этот. Но оправдание не очень работало, я все равно чувствовала себя виноватой.

Лена быстро вернулась и протянула мне обычный почтовый конверт, заклеенный. Я поблагодарила, скомкано попрощалась и вышла. На пороге задержалась.

— Лен, а ты… ну вот если ты хочешь замуж, чего сидишь тут в деревне? Поезжай в город обратно, знакомься с мужчинами! Кому-то ты нужна, кто-то ждет тебя! А ты тут сидишь и себя жалеешь. Если ты хочешь семью, надо же действовать! — Я замолчала, судорожно ища слова. Слова, которые не обидят ее, но которые хоть как-то очистят мою совесть. Мне показалось, что я их нашла: — Недавно я подумала, что смирение — это лучший выход. Но я ошиблась. Смириться — это отказаться от своего счастья. Ну это же глупо! Не смиряйся! Может Игнат ошибся, может для тебя этот мир тоже лучше чем тот!

— Игнат… в чем ошибся? Ты о чем? — Не поняла Лена.

— Ну вся эта его мистика, пророчества. — Я улыбнулась сжатыми губами. — Короче, удачи тебе.

— И тебе тоже…

Я открыла письмо только дома. Оно жгло мне руку, но я выдержала. Правильно сделала. Прочитай я его в автобусе, кто знает, какой бы была моя реакция. Я не люблю шокировать людей. Какая-то часть меня знала, что в письме что-то страшное. И там нет ответа на вопрос где мне найти Кита. Потому что если бы его можно было отыскать в этом мире, Игнат давно отыскал бы его для своей Лены, так или иначе. Ведь за этим все и было задумано в его преступном мозгу.

Дома же я его спокойно прочитала. Потом минуть тридцать поревела, грызя подушку. Потом выпила чаю, думая, как мне поскорее выйти из этой жизни безболезненно. Смотрела таблетки из аптечки. Ничего не придумалось, поэтому я снова поревела, рассказывая себе сквозь слезы, как обморочно я его люблю. Любила. Ну и что смысла нет жить, и все такое. Люблю, люблю, люблю. Увидеть бы его хоть разочек, чтобы сказать ему об этом. Сказать без всяких там интонация типа «люблю, вот только отстань». Без мозгокопаний «что такое любовь». Просто сказать… И обнимать его ноги, и целовать его руки. И вообще. Мой Кит. Мой Кит. Мой Кит. Надо было остаться со вторым Никитой, он другой, но он же тот самый мой Кит, просто в другой жизни. Я бы выцарапала из него МОЕГО. Но как бы я осталась, если меня убили? Без вариантов. Потом я снова плакала. И ела какие-то таблетки, но меня вырвало. И это спасло Соню. Или Соня меня спасла. Теперь уже не важно. Мы тогда еще не были с ней знакомы.

Письмо. Вот вам письмо.

«Прости меня, милая Катя! Я не Бог, я всего лишь умею видеть то, что не видно другим. Но гордыня моя нашептала, что я могу изменить то, что начертано Богом и немножечко нашим выбором. Я решил, что я выше других людей, благодаря моему дару, а потому могу вмешиваться и менять судьбы. Ломать выбор других людей. Но я не Бог… В своем видении я мог рассмотреть лишь часть картины и теперь понимаю (быть может, это оправдывает меня), что я тоже был частью начертанной истории. И мое вмешательство было записано в книге наших судеб. Участь Иуды не завидна, но на все божий промысел… простишь ли ты меня?

Всему вершина — любовь. И это тоже оправдывает меня, ведь я люблю свою племянницу, как родное дитя. И в этой, и в той жизни, лишь она у меня есть. Если у тебя будут дети, ты поймешь меня. Ради ребенка пойдешь на все, даже бросишь вызов Богу. И я это сделал.

Расскажу тебе, что я видел в своих видениях. Я видел, что в нашей с тобой реальности случился слом. Моя племянница вышла замуж, у нее было двое детей и любимый муж. И появилась девушка, смерти которой хотели многие люди. Дочь очень плохого человека. Ей писалась судьба — умереть рано, заплатив за грехи отца. Это правильно, мир сложен в ровную канву, где все происходит по законам справедливости. Невинный ягненок умирает для искупления грехов плохих людей. Невинный ягненок — это ты. Божий промысел. Все всегда происходит так. Почти. Лишь одно может изменить ровную канву. Воля человека. Бог дал человеку возможность менять реальность. Иногда, хм… на самом деле — когда сам человек захочет. Это происходит крайне редко, люди по сути своей склонны к смирению и приятию. У них есть ПРАВО все изменить. Но правом не обязательно пользоваться. Да никто и не знает об этом праве. Лишь душа знает, но кто ее слышит сквозь белый шум беспокойного разума… Никита моей девочки, твой Кит, встретил тебя, ягненка на заклание. Ягненка, которому судьба была погибнуть. Что произошло тогда? Как он понял, что может переключить реальность, перебросить всех нас, кто связан с ним, туда, где ты выжила?! Я не знаю. Сила любви. Я не понимаю такую любовь, где человек жертвует рождением своих детей. Не понимаю. Для меня это за гранью разумного. Но он это сделал. Конечно, он не осознавал всей катастрофы, он просто хотел быть с любимой женщиной. И я подумал — вдруг это случайность?! Просто порыв обезумевшей души?! Вдруг, во второй раз выйдет иначе?! Он просто переживет это горе, смирится с потерей… любовницы. Катя, ведь ты была лишь любовницей, случайной интрижкой, пойми! И я… а что я? Я ничего не делал. Лишь видел, что однажды он придет ко мне. И я отправлю его обратно. Его и тебя. И от меня зависит, как все получится в этот раз. Мне просто нужно убедить тебя… убедить, чтобы ты не тащила его за собой, когда погибнешь. Наверное, я не нашел нужных слов. Все пошло не так. Все вышло очень плохо. Для всех нас. И для тебя, и для моей девочки.