Пляжный клуб - Элин Хильдебранд

– Мне пора, – произнес Джем.

– Пора ему! Ну ладно тогда, иди домой. Сваливай от старого пердуна, который забивает тебе голову дурацкими идеями.

На следующее утро Джем как ни в чем не бывало стоял на улице и поливал розы, как вдруг к нему подбежала Марибель, вся в поту.

– Обдай меня из шланга, – попросила она.

Джем оросил ее легким дождичком.

– Джем, я сейчас сварюсь! Реально. Полей меня как следует!

– Хорошо. – И Джем окатил ее мощной струей. Грудь, ноги, голый живот. Марибель повернулась, и он облил ей плечи, спину и задницу, и обливал, пока она не промокла насквозь, а у него в штанах не встало колом.

– А если я предложу тебе попутешествовать по Юго-Восточной Азии? Поедешь? – спросил он. – Остановимся в отеле «Раффлз».

С ее мокрых, собранных в хвостик волос капала вода.

– Ты милашка, – ответила она. – Спасибо за душ.

И побежала своей дорогой. Наверное, Марибель не собиралась его дразнить, но каждый раз, когда он ее видел, в душе у него успевала появиться надежда. Появлялась, чтобы сразу погибнуть. Та же история, что и с сестрой. Гвенни обедала со всеми, потом помогала матери помыть посуду, вытирала тарелки вафельным полотенцем и прятала в шкаф. А потом удалялась в ванную на втором этаже и запускала вытяжку. Вытяжка жутко шумела. «Я крашусь», – говорила она. Минут через десять она выходила, а из ванны приторно разило освежителем.

Джем подобрал шланг и вошел в вестибюль.

– Тебе сообщение, – бросила Лав. – Надо же, в кои-то веки у нас появился импозантный одинокий мужчина, и тот предпочитает проводить время в компании коридорного.

Она протянула Джему розовый листок, где было написано: «Развлекаешься? Н. Р.».

– Кстати, раз уж ты все равно к нему, для него тут два сообщения. Я телефон оборвала, а он так трубку и не поднял.

– Не хочет, чтобы ему передавали сообщения, – сказал Джем. – Но я захвачу, мне все равно.

Лав протянула Джему два листка, и тот сунул их в карман. Выскочив через боковую дверь, он прочел их. Не хорошо, конечно, совать нос в чужие дела, но уж очень хотелось побольше узнать о новом госте, прежде чем опять с ним выпивать. Первое послание гласило: «Звонила ваша подруга. 11.05 утра», и рядом – галочка в квадратике с надписью «Перезвонить». Другое сообщение было от доктора Кентона. Вероятно, доктор Кентон – это психиатр. Со времени своего приезда в Нантакет Джем успел уяснить, что все, кто живет в Нью-Йорке, посещают психиатра. А может, этот Кентон – клиент и хочет, чтобы Нейл отправил его в отпуск на Таити поиграть в гольф. Скомкав листки, Джем небрежно пихнул их в карман.

После работы Джем постучал в дверь номера пять. На этот раз Нейл не спал. Он забил косячок и вовсю дымил.

– Курнешь? – предложил Нейл.

– Пожалуй, – ответил Джем, устраиваясь в кожаном кресле. В этой комнате он прибирал уже раз двадцать, и его жутко манило кресло. Хотелось утонуть в нем, словно в гигантской руке. Джем подцепил самокрутку пальцами и затянулся. Подержал в себе дым, сколько мог, и передал косячок Нейлу.

– Не думал о путешествиях? – спросил тот. – Я-то как раз много размышлял после твоего ухода. Калифорния так Калифорния, только сначала попутешествуй вволю.

– А какое вам дело? – спросил Джем. – Не обижайтесь, но какая вам лично разница, поеду я или нет? Мне так и так ваши туры не по карману.

– Чисто по-человечески, – ответил Нейл. – Вот смотрю на тебя и думаю: ты ж совсем молодой, вся жизнь впереди. Ах, если бы начать все заново, я бы снова поехал. Это единственный поступок, о котором я ни разу не пожалел.

– То есть я должен поехать потому, что вы не жалеете? – проговорил Джем.

Нейл докурил косяк.

– Поверь, если решишься, будешь благодарить меня всю жизнь.

– А можно задать вам вопрос? – Джем подошел к комоду, превратившемуся в импровизированный бар, и плеснул себе водки.

– Валяй.

– Почему вы приехали сюда один? Уж наверняка не для того, чтобы коротать одинокие вечера. Иначе вы бы меня не приглашали.

– Почему один? Зачем приглашаю? Ха! – Нейл заложил руки за голову и, опрокинувшись на постель, продолжил, глядя в потолок: – У меня проблемы. Немного по мелочи и одна крупная. Я приехал сюда, чтобы все обдумать. Временами обдумывать надо в одиночестве, хотя случается, нужно мнение человека со стороны. Мы с тобой – чужие. Ты не обязан здесь сидеть и закладывать за воротник, но все равно согласился. Может, потому что тебе хочется получить еще сто долларов на чай. А может, из чистого альтруизма. Я не знаю, почему ты здесь. Я пригласил тебя, поскольку мне нужна третья сторона. Незаинтересованная. Чувствуешь разницу между незаинтересованностью и безразличием?

Джем покачал головой:

– Я ведь заинтересован.

– Заинтересован он, ишь. Ну ладно, положим. Как думаешь, есть у меня жена?

– Нет. – Джем вспомнил про мятую бумажку, которая лежала в кармане. Подружка. Самое время достать это сообщение и показать его Нейлу.

– С чего вдруг?

– Вы не их тех, кто женится, – ответил Джем. – Сразу видно, вольная птица.

– Я и не женат, – подтвердил Нейл. – В Нью-Йорке у меня женщина. Я с ней живу. Ее зовут Дезайри, «желанная». Если по моей жизни поставить спектакль, он будет называться «Подружка по имени Желание». Ох ты! – Его слегка качнуло, когда он поднялся, чтобы налить еще выпивки. – У нас ребенок. Девочка.

– Очень мило, – ответил Джем. И засмеялся, хотя в этом не было ничего смешного.

– Дезайри не еврейка и не хочет обращаться в веру. Это значит, что наша дочь, мой единственный ребенок, не будет воспитываться по еврейским канонам.

– И это – та самая, «большая» беда? – спросил Джем.

– Нет, эта – маленькая, – ответил Нейл. – Еще есть одна проблемка. Не могу решить, брать ли мне Дезайри в жены. Я ее, конечно, желаю, а вот люблю ли?… Люблю ли я ее настолько, чтобы сделать своей женой? Или я женюсь лишь ради дочурки?

Джем слушал вполуха. Мысли путались, он не мог связать двух слов. Из головы не выходила встреча с Марибель.

«Ты милашка». Внезапно его осенило, что она пришла на парковку и ушла, так и не повидавшись с Маком.

– Я люблю женщину по имени Марибель, – признался Джем. – Люблю ее так, что сил нет. А она помолвлена с другим. И этот другой, блин, мой начальник.

– Точно любишь? – спросил Нейл. – Ты вспоминаешь о ней первым делом, когда просыпаешься с утра?

– Даже раньше, чем первым, – сказал Джем. – Мы с ней встречались две недели. Я ее целовал, держал за руку. Видел грудь. – Он откинул голову на подголовник. – Она будто внутрь меня просочилась.

– Я, пожалуй, еще курну, – пробормотал Нейл. Нашел какую-то радиостанцию с джазом и добавил: – А я первым делом, когда просыпаюсь, думаю о Непале. Есть там у меня любимое место – Пангебош, в Гималаях. Это мир и покой, чувак. Наверное, так выглядит рай. – Нейл свернул самокрутку, раскурил. В Джема больше не лезло, он отмахнулся. – А потом я думаю о моей маленькой Зой. – Он выдохнул. – Никого нет лучше ее. Мне сорок два года, с бабьим племенем проблем хватало. И вдруг я оказался отцом ребенка женского пола. Наконец-то появилась на свет та, кто любит меня просто так, ни за что. Это потрясающе. – Нейл снова затянулся. У Джема от одного его вида затуманилось в голове. – Ну и, пожалуй, дальше идет Дезайри. В третью или четвертую очередь. Если ты нашел женщину, которая приходит тебе с утра на ум первым делом, хватай ее и не отпускай.

– Да пробовал я, – скривился Джем.

– А ты пытался ее игнорировать? Действует безотказно.

– Я не могу ее игнорировать, – буркнул Джем. – Это вообще нереально.

– Попробуй! – настаивал Нейл. – Если хочешь ее добиться, ты должен от нее отстать.

– Она сама хочет, чтобы я от нее отстал. Потому что у нее есть жених. И кольцо с бриллиантом.

– Жених! – усмехнулся Нейл. – Подумаешь, велика беда! Да помолвки сплошь и рядом разрывают, а кольца возвращают.

– Этого не случится, – пробормотал Джем.

– Прекрати ее замечать, – упорствовал Нейл. – Вот прямо сейчас и начнем. – Он нежно вдавил самокрутку в подошву вьетнамки. – Пошли.

Пока они топали свою милю до города, у Нейла созрел замечательный план: заходить в каждый бар от самой гавани. И понеслось! Пиво в «Канатоходце», ром с ананасовым соком на Стрейт-Уорф, «замороженный процент» в «Бамбуковом баре», «пьяная клюква» в баре «Вагон-ресторан». Нейл захватил с собой «мыльницу» и щелкался с Джемом в каждом баре. Он просто поворачивал к себе камеру и нажимал на спуск. Джем сто раз пожалел, что не догадался переодеться и ходил в своей клоунской спецодежде.

Когда они вышли из «Вагона-ресторана», уже стемнело. Джем успел рассказать Нейлу об оплошности с мистером Джи и поделиться туалетной историей мистера Финни. У него не было в запасе забавных рассказов, если не считать случай с миссис Уорли, который лишь теперь, после пятого бокала, начал приобретать анекдотичный привкус. Джем рассказал Нейлу про несчастную старушку и том чудовищном миге, когда он открыл дверь в туалет и обнаружил ее там со спущенными трусами. Они ржали до упаду, до икоты.