Распутник - Сара Маклейн

— И чем это отличается от того, как со мной обращаешься ты? — прошипела она так тихо, что ее мог услышать только он, и понимая, что он уже на грани.

Его глаза вспыхнули гневом.

— Это совершенно другое дело. И если ты не понимаешь...

— О, прошу тебя. Не делай вид, что ты хоть чуть-чуть беспокоишься обо мне или моем счастье. Это была бы та же самая камера, только с другим тюремщиком.

Он стиснул зубы.

— Три минуты наедине с этой свиньей Денсмором, и ты бы поняла, что по сравнению с прочими негодяями я практически святой. Я тебе говорил, чтобы ты тут не появлялась. Без меня.

— Мне надоело слушать, что делать можно, а чего нельзя.

Пенелопа сделала глубокий вдох, не понимая, откуда вдруг взялась такая храбрость, но надеясь, что она ее не подведет, потому что Майкл выглядел очень, очень взбешенным.

И очень растрепанным. Галстук весь помялся, сюртук сидел криво, одна манжета спряталась под рукавом.

Это ненормально. Во всяком случае, для Майкла.

— Что с тобой случилось? — спросила она.

— Борн.

Когда крупье в третий раз назвал его по имени, Майкл резко обернулся.

— Черт вас всех возьми! Что еще такое?

— Леди.

— И что с ней?

Пенелопа выглянула из-под его руки, натянув пониже капюшон, чтобы остаться неузнанной. Крупье приподнял брови, неуверенно улыбнувшись им обоим.

— Она выиграла.

Короткая пауза, затем Борн спросил:

— Что ты сказал?

Крупье не сумел скрыть своего удивления.

— Номер двадцать три. Выигрыш на номер.

Взгляд Майкла метнулся к столу и к колесу.

— Выиграла?

У Пенелопы округлились глаза.

— Я выиграла?

Крупье глуповато улыбнулся ей:

— Да.

— Отправь ее выигрыш наверх, в наш люкс. — Не теряя больше ни секунды, Майкл провел ее в хорошо охраняемую дверь рядом.

Пока они поднимались по длинной темной лестнице, Пенелопа собирала все свое мужество, готовясь дать ему отпор. Но для начала требовалось не отстать. Он крепко держал ее за руку и даже не собирался отпускать, протащил по длинному коридору и, наконец, втащил в большую комнату. Тут было бы совсем темно, если бы не свет главного зала казино, лившийся сквозь стену из витражного стекла в дальнем конце помещения. Он окрашивал комнату в мозаику разных цветов.

— Это великолепно, — прошептала Пенелопа, не замечая, что Борн запер двери. — Снизу вообще непонятно, что за стеклом что-то есть.

Он скрестил руки на могучей груди. Ткань сюртука на мускулистых руках натянулась.

— Я уволю кучера, который привез тебя сюда.

— Это невозможно. Я приехала в наемном экипаже. — Пенелопа не сумела скрыть ликование в голосе.

— Если тебе помог Томми, я получу огромное удовольствие, уничтожая его.

Пенелопа вздернула подбородок.

— Вот мы и пришли к чему нужно.

— Ты больше не будешь с ним видеться.

На этот раз она не обратила внимания на то, что он нависает над ней в темноте и явно разозлен. Она и сама на него злилась.

— Я совсем не уверена, что выполню этот приказ.

— Выполнишь. — Он подтолкнул Пенелопу к двери. — Увидишься с ним еще раз, и я его погублю. И пусть это будет на твоей совести.

Именно этого Пенелопа и ждала.

— Мне было сказано, что ты в любом случае намерен его погубить. — Борн не стал отрицать, и ее охватило страшное разочарование. Она покачала головой. — Поразительно, что я по-прежнему верю в то хорошее, что сохранилось в тебе, хотя ты изо всех сил доказываешь мне обратное. — Она вывернулась из его рук, снова подошла к окну и уставилась вниз. — Ты бессердечен.

— Лучше тебе понять это сейчас, пока наш брак еще не слишком затянулся.

Пенелопа резко повернулась к нему, придя в бешенство от того, как бесчувственно он говорит об их жизни. О ее жизни.

— Возможно, наш бутафорский брак в любом случае не будет долгим.

— И что это значит?

Пенелопа коротко безрадостно рассмеялась.

— Только то, что тебя он нисколько не заботит.

— Твой драгоценный Томми предложил тебе бежать с ним, верно? — На этот раз промолчала Пенелопа. Пусть думает что хочет. Он подошел ближе. — И ты собралась уехать, Пенелопа? Разрушить наш брак и свою репутацию, и репутацию сестер одним-единственным эгоистичным поступком?

Она не сдержалась.

— Это я эгоистична? — Пенелопа засмеялась и прошла мимо него к двери. — Забавно, что это сказал ты — эгоист до такой степени, что готов погубить своего друга и заставить собственную жену служить своим личным целям.

Она взялась за дверную ручку, но ахнула, потому что из темноты метнулась его рука и сомкнулась у нее на запястье.

— Ты не уйдешь, пока мы недоговорим. Пока не дашь мне слово, что будешь держаться подальше от Томми Оллеса.

Разумеется, она не собиралась уезжать с Томми, но решила, что не доставит Борну такого удовольствия и не признается в этом.

— Почему? Разве тебе не станет легче, если я с ним уеду? Сможешь отомстить и получить свободу одним махом.

— Ты моя.

— Ты психически неустойчив! — вспылила она.

— Возможно. Но при этом я твой муж, и лучше бы тебе об этом помнить. И о том, что ты обещала повиноваться мне.

Пенелопа снова горько усмехнулась:

— Всякий раз, как ты прикасаешься ко мне, когда проявляешь хоть малейший интерес, это только ради твоей выгоды. Твоей цели. Твоей мести, участницей которой я быть не желаю. И никогда ради меня.

— Нет? — Вопрос сочился сарказмом. — А мне показалось, тебе нравятся мои прикосновения.

— Конечно, нравятся. Ты сделал все возможное, чтобы в эти мгновения я последовала за тобой сквозь пламя. Ты использовал свою очевидную... — она помолчала, махнув рукой в его сторону... — удаль в постели, чтобы способствовать своим целям. — Теперь слова срывались с ее губ быстро и яростно. — И получилось просто замечательно. Признаюсь, я впечатлена. И твоей умной стратегией, и безупречным исполнением. Но наслаждение скоротечно, лорд Борн, — настолько скоротечно, что не стоит боли от понимания, что тебя используют. — Она снова взялась за дверную ручку, стремясь скорее покинуть комнату. И его. — Прости, если мне больше не хочется бросить все и вспоминать мои обеты после того, как ты так злоупотребил своими.

— Ты думаешь, это заставит меня поступить по-другому с твоим драгоценным Томми?

— Я не позволю тебе сделать ему больно!

— У тебя нет выбора. Твой дорогой Томми будет уничтожен вместе с отцом. Я поклялся отомстить девять лет назад, и никто не встанет у меня на пути. А ты будешь благодарить Господа за то, что не вышла за него, иначе я бы сровнял с землей и тебя.

Пенелопа прищурилась.