Заговор - Май Цзя

Конечно же, я понимал, что этот план временный, а основной – все-таки найти ей среди огромного количества людей «его», чтобы у Хуан Ии появилась семья и нормальный, официально оформленный статус. Поэтому мы, с одной стороны, всеми силами скрывали правду, а с другой стороны, прилагали усилия для поиска подходящей кандидатуры, которая ей понравилась бы. Ох как это было трудно! Но, как бы ни было трудно, искать-то все равно надо было. Потому что это не было личным делом Хуан Ии, это было делом подразделения 701, это был политический вопрос.

Дни пролетели быстро, и наступила следующая весна. Однажды во второй половине дня Хуан Ии примчалась ко мне в кабинет и с порога заявила:

– Я хочу выйти замуж за Чжан Гоцина!

Я опешил, не зная, что сказать. Опомнившись через какое-то время, отреагировал глупым образом:

– В смысле?

– В том самом! Я хочу выйти замуж за Чжан Гоцина!

– Вы ведь сейчас не шутите, да?

– Нет.

– Это странно! Почему у вас вообще вдруг возникла такая мысль?

– Я не могу выносить, что он каждый день возвращается домой к жене.

– Дело только в этом? Давайте я скажу Чжан Гоцину, чтобы он поменьше ездил домой. Зачем жениться-то?

– Нет, я хочу замуж, – она произнесла это спокойно и решительно. Было видно, что эта мысль – результат глубоких размышлений.

Я упрекнул ее:

– Знала бы, где упадешь, – соломки подстелила бы, верно? Зачем его семью вернули назад?

Она прервала меня:

– Сейчас – это сейчас, а тогда – это тогда! Так или иначе, я хочу выйти за него замуж! Прикажите ему развестись!

Звучит нелепо: если ей так хочется за него замуж, то зачем прибежала ко мне, а не к нему? Как будто это мой приказ ей. И еще, ни днем раньше, ни днем позже – почему именно сейчас у нее возникла эта идея? Она же вредит и себе, и другим, да и всех нас заставила впустую приложить столько усилий! Однако нелепость нелепостью, но не вмешаться я не мог. И тогда я пришел к Чжан Гоцину, чтобы поговорить начистоту, чтобы и он наконец высказал свою позицию по этому поводу.

Чжан Гоцин ответил напрямую: как скажет начальство.

Если как скажет начальство, то это означает развод.

Значит, развод.

Там он развелся, тут женился, оба очень волновались, все делали не особо внимательно, не скрывались, словно двое совсем молодых людей, еще не видевших ничего в своей жизни. Свадебная церемония была довольно простая, сотрудники их отделов, я и еще несколько начальников управлений собрались все вместе в ведомственной столовой, где было организовано скромное угощение на двух столах. После окончания все отправились в брачные покои, посидели, поели конфеты, затем начались традиционные подшучивания над новобрачными, теперь Небо и земля были им свидетелями. И в тот момент, когда гости шутили, Хуан Ии внезапно начало тошнить и все присутствующие поняли, что она беременна!

И вот тогда стало очевидно, почему она настаивала на такой срочной женитьбе. Но никто и не догадывался, что под этой внешне вполне понятной причиной кроется огромная, мистическая тайна. Оказывается, хоть Хуан Ии и была два раза замужем и мужчин у нее наверняка было огромное множество, но, несмотря на такое количество мужчин, на протяжении столь длительного времени она никогда не беременела и выкидышей не было. Это был ее первый раз! Даже для самой Хуан Ии это оставалось загадкой: почему из всех мужчин только Чжан Гоцин «сотворил мир», совершил небывалое? Такое впечатление, что на ее детородных органах висел таинственный замок, который смог открыть только Чжан Гоцин!

Это и правда была загадка для всех. Настолько непонятная, что ее можно было описать только одним словом «судьба», и только так это можно было принять. А раз это судьба, то это предначертано Небом, уникальная ситуация, и нет никакого выбора. Так чего тогда медлить и колебаться? Вот поэтому она так решительно и даже деспотично настаивала на свадьбе с Чжаном, словно была предназначена ему.

Она нашла своего суженого, а теперь еще и ждала ребенка – прекраснее не бывает. Мы все за нее радовались. Однажды Чжан Гоцин пришел ко мне с просьбой предоставить машину, потому что Хуан Ии плохо себя чувствует и надо ехать в больницу. Больница находилась рядом с тренировочным центром, в нескольких десятках ли от района проживания семей. Раньше, когда у Хуан Ии был роман с Ваном, она ходила туда пешком, но сейчас не было ни такого настроения, ни того здоровья, нужна была машина для передвижения.

Вернувшись из больницы, Хуан Ии прямиком прошла в мой кабинет и, увидев меня, бросила загадочную фразу:

– Теперь можете радоваться!

Я не понял:

– Чему?

– Я снова могу отдать свою жизнь вам.

Оказалось, что в больнице ей поставили диагноз – обычная простуда. Врач прекрасно знал, какое лекарство может быстро вылечить ее, но ни грамма ей не дал, потому что это средство могло навредить ребенку. Хуан Ии прикинула на пальцах, что с того момента, как она забеременела, уже два раза по несколько дней использовала это лекарство. Доктор принес ей упаковку и зачитал слова из инструкции: «Нельзя принимать беременным», и сам еще раз об этом сказал, и от его слов она затрепетала от ужаса, испытывая раскаяние.

Врачи всегда предупреждают пациентов, что будущая мать должна быть крайне осторожна при приеме лекарств. Обдумав все за и против, Хуан Ии решила избавиться от этого ребенка, а потом завести другого. Боюсь, что именно это решение неотвратимо привело ее на путь, с которого не возвращаются. Спустя несколько дней, когда я смотрел на ее остывшее тело в морге, мои ноги стали как ватные и я чуть не упал на колени перед ее трупом.

В тот момент я хотел наорать на этого врача, который так запугал ее, потому что тогда и прозвучал похоронный звон, предвещавший ее гибель!

Она умерла не на операционном столе, а уже после операции.

И не в палате, а в туалете.

Я потом был в том туалете. Там было два отхожих места, разделенных деревянной доской, и дверь на пружине, которую можно было открывать и на себя, и от себя. Одно место вышло из строя, и на двери было объявление: «Засорилась канализация, использование запрещено». Для удобства больных здесь был установлен обычный унитаз. А второй унитаз был напольный. Говорят, что пружина на двери каждой из кабинок уже давно никуда не годилась. Дверь можно было открыть, но невозможно закрыть, и всем было все равно. И только когда месяц назад должен был прийти кто-то от начальства с проверкой, наконец-то старую пружину заменили на новую. Сейчас дверь можно было открывать во все стороны свободно, потому что пружина новая, крепкая – потянешь за нее, войдешь, и не надо закрывать, она сама устремится к тебе и ударит по заднице, отчего некоторые пугались.

Речь идет не о больнице подразделения 701, а о той, что находилась в поселке. В нашей ведомственной больнице не было отделения акушерства и гинекологии, по всем акушерским делам и для принятия родов надо было обращаться в поселковую больницу. Поэтому мы установили с ними дружеские отношения, для того чтобы наши сотрудницы имели льготы во время лечения. В тот день, когда Хуан Ии поехала в эту больницу избавляться от ребенка, ей выделили специального сотрудника. Можно даже не упоминать о том, что ей было предоставлено льготное обслуживание, ее сразу же приняли, тихая операционная была в идеальном состоянии, оперировал ее самый опытный врач и операция прошла успешно. После операции ее положили в одноместную палату, чтобы она смогла отдохнуть, да еще и дали попить подслащенную воду. Не к чему было придраться. Может быть, это Бог специально перед ее уходом дал ей прочувствовать прелесть человеческой жизни.

Через час, после того как Хуан Ии отдохнула, скребущая боль рассеялась и к ней вернулись силы. Она, увидев, что уже довольно поздно, попросила Чжан Гоцина собрать вещи, чтобы уйти, а сама пошла в туалет. Ушла и больше не вернулась. Когда все почувствовали, что ее отсутствие странным образом затянулось, отправились за ней в туалет и обнаружили ее полусидящей на полу. Она была уже без сознания и не приходила в себя. Сначала думали, что это обычный обморок, но пульс ее становился все слабее, и стало понятно, что это не просто потеря сознания. На самом деле ей нельзя было помочь, у нее было внутричерепное кровоизлияние!

Когда она упала, то ударилась затылком о стык водопроводной трубы в углу стены, в результате чего и возникло внутричерепное кровоизлияние. Доктор сказал, что такие ранения лечатся, только если пациент находится в крупной больнице Пекина или Шанхая и врачи своевременно сделают операцию. А здесь нет ни таких людских ресурсов, ни необходимого оборудования. Ее лицо становилось все бледнее, пульс все реже, а тело – все холоднее… Все хотели прекратить это, предпринимали всевозможные меры, суетились вокруг нее, но все было бесполезно. Такие болезни лечат в крупных больницах, а у нас даже обычный диагноз не могли поставить правильно, что уж говорить о реанимации! На самом деле даже диагноз «внутричерепное кровоизлияние» был поставлен уже постфактум. Странность заключалась в том, что, хотя кровоизлияние произошло от удара, самого места удара видно не было, не возникло никаких ран или гематом – лишь небольшая царапина на коже, которая пряталась под волосами, и обнаружить ее было нелегко. Можно было подумать, что кожа у нее на голове выкована из железа, а вот содержимое черепной коробки – из соевого творога тофу.