Маленькая леди и принц - Эстер Браун

– Что это за имя – Энтони? – пропыхтел папа. – Женщине – да, подошло бы. Или, скажем, парикмахеру, или тренеру по теннису.

– Я составила список,– сказала Эмери. – И Уильям тоже. Сегодня утром он прислал мне его по электронной почте, это уже третий вариант. Взгляни.

Она протянула мне лист бумаги, и я принялась читать вслух:

– Танги, Парсифаль, Бэзил, Гаскойн, Птоломей и… Джаспер.

Мама, папа, бабушка и Аллегра сидели с перекошенными лицами. Эмери невозмутимо жевала.

– Значит,– сказала я,– это твои варианты? А Уильяму по вкусу Остин, Алонцо, Дрейк, Беккер, Лайл и Джимми.

– Дрейк! Мне это нравится! – вскрикнул папа, пронзая воздух ножом для масла. – Добавьте еще Черчилля, Уинстона, Баннистера, Редгрейва, Исамбарда, Кингдома и Брунеля!

– Эмери, а сама ты к какому имени склоняешься? – спросила я.

– Парсифаль хорошо звучит,– ответила моя младшая сестра. – В честь дедушки Бленнерхес– кета. Сокращенно – Перси.

– Очень мило,– пробормотала мама. – Правда же, мам? Папа бы обрадовался.

– Гм, да,– сказала бабушка. – Но для маленького мальчика… по-моему, это имя не слишком подходит. Перси!

– А мне кажется, он даже похож на папу,– не без гордости заметила мама. – Согласен, Мартин?

– О! Еще как! Тем, что у него лицо постоянно красное? – предположил отец. – И нос? Или страстью есть и спать?

– Может, выбрать что-нибудь другое? – многозначительно произнесла бабушка.

– Я не против Остина,– сказала Эмери.

– Прекрасно! Хочешь дать своему сыну имя старого доброго английского производителя автомобилей? – Отец ненатурально улыбнулся.

– Нет,– ответила Эмери. – Просто мы с Уильямом как-то замечательно отдохнули в американском городе с таким же названием. Парсифаль Остин – по-моему, ничего лучшего и придумать невозможно.

– Серьезно? – спросила я. – Ты уверена?

Принимать твердые решения Эмери было несвойственно.

Ее лицо сделалось, как обычно, рассеянным.

– Еще мне очень нравится Улисс.

– Нет, дорогая. Для такого имени надо быть слишком неотразимым. Выбери что-нибудь более приемлемое.

– Над моим именем вы не особенно ломали голову! – злобно воскликнула Эмери. – Если бы ты хоть на секунду задумалась о моем будущем, тогда бы меня не звали всю жизнь Борд! [2]

Мы все постарались сдержать улыбки. Бедняжка Эмери, не отличавшаяся особой сообразительностью, одно время была уверена, что получила кличку Борд из-за плоской груди, и отчаянно набивала лифчик ватой до тех пор, пока кто-то не объяснил ей, в чем соль шутки. Впрочем, тогда ей было уже семнадцать, и звали ее в ту пору все больше Гольфом.

– Если бы твой папа на крестинах был более трезв,– многозначительно глядя на отца, принялась объяснять мама,– и четко изложил священнику свои пожелания, ты носила бы имя Эмили Джейн. Мне очень нравилось это сочетание.

– А если бы твоя мама была чуточку повнимательней,– парировал папа,– она бы, наверное заметила, что священник нам попался – беспросветный тупица! Ему объясняй, не объясняй все равно ни черта не понял бы!

– На мне было тридцать два шва! – вскрикнула мама. – А ты влил в себя ящик «Дом Периньона»!

Ничего подобного я еще не слышала. Знала одно: папа ждал мальчика, а когда снова родилась девочка, отказался участвовать в выборе имени.

– Что? – требовательно спросила Эмери, глядя то на мать, то на отца. – Получается, вы даже не собирались так меня называть?

– В некотором смысле,– сказал папа, дожевывая бутерброд. – Впрочем, твое имя не такое уж плохое. А что? Давайте назовем паренька Перси! Это слово напоминает мне о безобразных стихах Уосдейлмира. И о нелепом столе, на котором он заставлял нас играть после ужина в теннис. В ушах так и звучит его голос: «Бей половчее, Дайли!»

Бабушка бросила на стол салфетку.

– Не будет он Парсифалем, и точка!

Странно, что она так взбунтовалась. Дедушка давно умер, а вдовствовать у бабушки получалось очень даже весело. Впрочем, наверное, эта беседа всколыхнула в ее сердце горькие воспоминания.

– Придумала! – воскликнула я. Мне пришла блестящая мысль. – Если тебе, Эмери, так хочется назвать сына в честь кого-то всеми нами любимого, можно взять другое отличное имя.

Все в изумлении уставились на меня.

– Кличку твоего самого первого домашнего питомца!

Все наши собаки были похоронены на специальном небольшом кладбище, в лесу. На каждой могилке, как и полагается, стоял надгробный камень. Вокруг мама посадила шиповник.

– Боджер? – Эмери наморщила нос. – Нет, не могу, Мел. Идея неплохая, но как-то это будет странно.

– Боджер был котом, дорогая, так что он не считается. – Мама повернулась ко мне. В ее глазах блестели слезы любви и скорби. – Мелисса имеет в виду Катберта!

– Катберт! – все вместе, включая папу, прокричали мы, приходя в неописуемый восторг.

Берти был самым первым нашим бассет-хаундом. Когда он умер, вся наша семья неделю носила траур, а похоронили мы его вместе с его любимой корзинкой, одеяльцем и полуфунтом ароматного чеддера.

– Замечательная мысль! – воскликнула бабушка. – Берти Макдональд! Не имя, а просто прелесть!

– Об остальном пусть позаботится Уильям,– успокаиваясь, решила Эмери.

Наутро я встала немыслимо рано, чтобы успеть вернуться в Лондон до часа пик Остальные домашние еще крепко спали – я в этом не сомневалась.

Я на цыпочках спустилась по лестнице и пошла к кухне – хотела выпить чашечку кофе на дорожку – и вдруг заметила за дверью мелькание теней. На миг я почти поверила в смехотворные мамины россказни – якобы в доме водится дух обесчещенной рыцарем служанки.

Оказалось, никакой это не дух. А всего лишь няня Эг.

– Как рано ты встала,– прошептала я, опуская на плиту чайник.

– А куда деваться? – протрубила няня, не заботясь о спящих. – В шесть сорок пять пойду будить мамашу, чтобы сцедила молоко, а в семь надо кормить мальчонку!

– В шесть сорок пять? – изумленно переспросила я. – Но ведь Эмери вчера упала без задних ног!

– Ну что за выражения! – проворчала няня Эг. – Королева бы сказала «утомилась».

Я проглотила слюну, стараясь прогнать мысль о том, что няня Эг и правда из надежной семейной опоры превратилась в придиру и командиршу.

– Может, пусть лучше немного отдохнет? Например, до половины восьмого? – спросила я, мило улыбаясь. – Она в самом деле ужасно устала. А малыш спокойно спит. Зачем его будить?

– Мамаша и ребенок не должны сбиваться с графика. Настало время вставать и кушать. Позднее они оба мне еще спасибо скажут,– заявила няня Эг, насыпая в тарелку сухарей.