Белая ведьма, черные чары - Ким Харрисон

Дженкс застрекотал крыльями, почти затрясся. Ауры Миа здесь не было — в каком-то смысле. То есть она была, но ее не было. Смотреть на эту почти полностью синюю ауру было как смотреть на свечи защитного круга, когда они существуют одновременно и здесь, и в безвременье. Аура была, но будто смещенная в сторону. И она засасывала любую соприкасающуюся с ней ауру — с незаметностью прилива, заполняющего приливную зону. И точно так же вела себя аура ребенка.

— Посмотри на Римуса, — сказал Дженкс, пощекотав мне шею крыльями. — Его аура совсем не тронута. Даже аурой ребенка, а ведь он ее держит на руках.

— Это может объяснить, почему он до сих пор жив, — сказала я, пытаясь понять, как у них это получается. Мне говорили, что баньши не разбирают, чью ауру они засасывают в параллель с внешними эмоциями, но здесь явно не тот случай.

Айви стояла рядом с нами, подбоченившись — ее раздражало, что мы обсуждаем предметы, которых она не видит. С непривычным энтузиазмом она, выпрямившись и улыбаясь, обратилась к кому-то у меня за спиной:

— Эдден, смотрите, она все-таки приехала наконец.

Я отключила второе зрение и обернулась — приземистый мускулистый мужчина стоял уже прямо за нами.

— Добрый вечер, Эдден, — сказала я, выше поддернув сумку и ненамеренно заставив Дженкса взлететь.

Капитан цинциннатского отделения ФВБ остановился. Его наглаженные брюки и крахмальная рубашка свидетельствовали — не меньше приколотого к поясу значка и синей шляпы с эмблемой ФВБ на седеющих волосах, — что распоряжается здесь он. Седина вроде стала обширнее, немногочисленные морщины — глубже.

— Привет, Рэйчел, — сказал он, протягивая руку, которую я пожала. — Чего ты так задержалась?

— Была у матери, — ответила я.

Копы за его спиной стали на наш счет перешептываться, а Эдден понимающе приподнял бровь:

— Ни слова больше, — сказал он, потом замолчал, когда мимо нас прошел прихрамывающий вервольф с жутким порезом на предплечье.

— Их надо держать раздельно, — пробормотала Айви и повернулась к нам, прищурившись. — Вы и правда думаете, что оставить тех двух с людьми — хорошее решение?

Эдден положил массивную руку мне на плечо, отвернулся вместе со мной и медленно зашагал к группе фэвэбэшников возле детских машинок.

— Там у меня трое в штатском. Мы выводим оттуда народ по одному. Тихо и без шума.

Я кивнула, увидев теперь там копов. Но Айви он совершенно не убедил. Она демонстративно вздохнула, и Эдден поднял руку:

— Мы ждем работников социальной службы, чтобы взяли девочку под опеку, — объяснил он. — Не хочу, чтобы обвинение развалилось из-за игры на чувствах присяжных, если дело дойдет до суда.

Он говорил мрачно, и я вспомнила, что именно эти двое уложили его сына в больницу.

— Это прекрасно, — сказала Айви, не сводя глаз с этой группы, — но я не думаю, что можно будет еще ждать.

Дженкс пустил желтое облачко пыльцы, а мы с Эдденом обернулись. Римус смотрел из-под насупленных бровей, как еще двоих прохожих уводили прочь «для допроса». Голос у него стал громкий, почти гулкий, Холли заревела всерьез, и Миа взяла ее на руки, прижала к себе. Она явно была раздражена.

— Эдден, надо что-то делать, — сказала я, готовая сама туда броситься.

Приехала уже служба опеки или нет, но Римус вывел из строя опытного агента ФВБ. Мне не нравилось, что вокруг него стоят ни о чем не подозревающие гражданские. И если я поняла, кто там полисмен в штатском, то и Римус поймет. Он — дитя системы, ею взращенный и ставший смертоносным. Как волк, выращенный в неволе, из опасного он стал опасным вдвойне.

Эдден глянул в сторону троих сотрудников, находящихся среди людей, нахмурился и со значением кивнул. Тут же женщина-полицейский встала между Римусом и оставшимися еще людьми, а двое здоровых ребят в одинаковых пальто двинулись к Римусу: один — отсекая его от жены и ребенка, другой — вытаскивая наручники. Слишком поспешно, и Римус отреагировал.

С криком он выбросил кулак вперед, чуть не попав в агента поменьше — тот отшатнулся, Римус бросился следом, изо всей силы ударил локтем по голове, схватил оглушенного за руку и вывернул ее за спину, свалив противника на пол. Наступил коленом ему на плечо, дернул — раздался хруст хряща, упавший заорал от боли. Похоже, Римус вывихнул ему плечо. Дженкс взлетел и бросился туда, Айви прыгнула за ним — и вдруг я осталась одна.

— Дженкс, назад! — крикнула я. Сердце застучало, когда я представила себе, как лапа Римуса врезается в малыша пикси — но Дженкс остановился, два фута не долетев, и Айви уперлась двумя ногами, тормозя. Завизжали тонкие от страха голоса, и все до одного вампиры в зале обернулись туда с почерневшими глазами.

Римус взял заложника. Одной рукой он вытащил у поверженного агента пистолет и встал, не отпуская руку копа и ногой наступив ему на плечо. Блин, и какого черта я опять на это согласилась?

Миа и ребенок были в железных руках агентши, и она их медленно оттаскивала назад. Миа могла всех убить в мгновенье ока, но на лице ее была написана только досада. Третий агент гнал прочь оставшихся людей. Громко щелкнули шесть снятых предохранителей, и Эдден крикнул:

— Брось, Римус! Отпусти его и ложись на пол! Лицом вниз!

— Не подходить! — заорал Римус, и оставшиеся люди и внутриземельцы бросились в укрытие кто куда. — Отпустите мою жену, а то я его убью! Я ему руку сломал, блин, и если сейчас все не отойдут, пристрелю к чертям!

Айви стояла между мной и Римусом, широко расставив ноги, вытянув руки успокаивающим жестом. Она вся напряглась, но расстояние было около десяти футов: слишком далеко, чтобы она легко могла его схватить, но зато достаточно далеко, чтобы уклониться от пуль, разве что очень уж точно направленных. Дженкс смылся куда-то под потолок, но я готова была ручаться, что он может запорошить кому-нибудь глаза за полсекунды, если захочет. Эдден и остальные фэвэбэшники замерли, не желая провоцировать Римуса на дальнейшие действия, но реальной угрозой здесь была Миа. С той стороны зала с тревогой наблюдали за событиями чины из ОВ, не желая вступать в действие. Пока Миа ловит людей по темным переулкам, на это можно закрывать глаза ради общего спокойствия. Убийство агентов ФВБ прямо в молле заставит их реагировать, а ни одна сторона войны не хотела.

Миа открыла рот, светлые глаза сощурились в гневе. Холли жалобно и громко плакала, и баньши с оскорбленным видом вырвалась из рук державшей ее женщины. Наверху за ворогами толпился народ, стараясь разглядеть сцену получше, и каждый считал, что он в безопасности. Место ушедших людей и внутриземельцев занял сквозняк.