Р26/5/пси и я (СИ) - Коуни Майкл Грейтрекс

— Я не могу! — затравленным взглядом Бекки обвела маленький сарай. Ничего острого, ничего тяжелого. Только мешки, пустое ведро, какое-то тряпье в углу. — Мне никак! Поверь мне, я хочу, но мне никак.

«Сделай это! Ты же хочешь. Ты хочешь это сделать. Сделай! Сейчас!»

— Я хочу!

Бекки билась всем телом о дверь сарая, и ветхая дверь поддавалась. Она не чувствовала боли в плече. В иное время такие удары надолго свели бы ее в постель, но сейчас не было больно.

Наконец дверь открылась. Бекки выбежала во двор.

Голос исчез.

Дом, черный и высокий, в центре двора старый круглый колодец, с квохканьем к ней подбежали куры. Она машинально вернулась в сарай, набрала горсть зерна и бросила курам. Отталкивая друг друга, они кинулись к пище. Бекки удивленно смотрела на них. Что-то важное выпало из памяти, и она никак не могла вспомнить, что.

Начало сильно болеть плечо, так что трудно было даже дышать.

Она взглянула на часы. Стрелки показывали три тридцать пять.

Что-то она забыла, что-то она забыла, надо это обязательно вспомнить.

Через некоторое время, когда Бекки вошла в дом и увидела Агату, она вспомнила.

Она поднялась наверх и надела старое подвенечное платье. Она вспомнила, как восхищался ею Том в тот яркий день много лет назад...

Бекки попудрилась перед зеркалом и нечаянно просыпала пудру на платье. И не стала отряхивать.

Она никогда не верила тому, чему ее учили на обязательных занятиях в Государственной Церкви. В конце концов откуда они могли знать, что будет там, после?

Агата говорила, что она похожа на барана в шкуре ягненка... Бесполезная птица...

Бекки спустилась вниз и вышла во двор. Море, черное и тягучее. За оградой рычал бронтомех. А впереди по дороге, по которой никто не ездил уже лет десять, двигался большой белый фургон. У дома фургон остановился, из него вышли люди и поставили на землю два больших ящика. Последним вышел меднаблюдатель и удивленно и укоризненно покачал головой, когда увидел Бекки. Позади него, непринужденно привалившись к стенке фургона, ждали его помощники.

Меднаблюдатель вздохнул, вернулся в фургон и вылез с каким-то ящиком. Снова поглядел на Бекки, пожал плечом и повернул на ящичке рычажок.

Бекки мгновение колебалась — идти к к морю или к ограде. Затем спокойно свернула налево и побрела по короткой траве к изгороди Государственных Полей.

Меднаблюдатель молча смотрел, как она неуклюже перелезла через проволоку. Бронтомех остановился, но щиток перед бешено вращающимися ножами не был опущен.

Хрупкая сухая фигурка в старинном подвенечном платье неторопливо подошла к челюстям огромной машины и исчезла, оставив после себя лишь белое облачко пудры, похожее на дым.

Mанья

Легенда — уникальная штука; она индивидуальна, потому что передается от одного индивидуума к другому и так далее, и так далее. Легенда о Властителе Небес, рожденном в 5629 году Энтропии, будет расти и процветать — или росла и процветала с тех самых пор. (Неопределенность этого утверждения порождается неопределенностью самой сути времени. В 2086 году, когда мечта Уэллса о машине времени реализовалась, обнаружилось, что путешествия в прошлое невозможны — временные парадоксы не позволяют. Однако был сделан вывод, что путешествия в будущее возможны на основании того, что путешественники вместе с их машинами не возвращались назад. Вытекающие из этого умозаключения были таковы: они не возвращаются, потому что раз путешественник физически присутствует в будущем, обратный путь невозможен, поскольку временные парадоксы не позволяют путешествий в прошлое. Они, должно быть, так и болтаются там, идиоты среди расы суперменов).

Итак, легенда.

В 5629 году Энтропии над возвышенностью Херда в кантоне Гота, в земле, известной как Финистель, вечернее небо осветилось ярким светом. Сумеречные рыбаки фланировали по небу, четыре изумрудных летучих шара раскинули свои сети в ожидании жирных даннетов — сумеречных птиц, возвращавшихся домой к насесту. Вдруг в небе возник ослепительный огненный четырехугольник. Он взорвался, и множество чудесных даров посыпалось из него прямо в джунгли, обрамляющие реку Скро. Говорят, многие из этих даров так до сих пор и не найдены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В тот же самый миг бог материализовался в раскинутой небесной сети. Высокий белый бог, чья тяжесть повлекла сеть и поддерживающие ее летучие шары к земле. Жители деревни Поли взвыли в отчаянии: поначалу им показалось, что взорвался один из летучих шаров, что неминуемо привело бы к смерти его наездника. Затем, увидев человека в сети, они завопили уже от страха, потому что кожа бога не была нормального зеленого цвета — он был абсолютно белый, как кракса, — лесной волк-альбинос. Все это случилось давным-давно, йентро, как говорят жители Финистеля, у которых практически отсутствует понятие времени. Прошли дни и месяцы, бог уже больше не пугал жителей деревни, им открылась ценность его качеств; этот их новый бог был хорошим, добрым и бесконечно мудрым.

Это была легенда. А теперь факты.

Ученый Дональд Лаклэнд, отвергнутый любовник, отчаявшись из уязвленной гордости затеряться в дебрях Африки, преобразившейся в 2086 году благодаря атомным станциям, пролившим свет на все ее улицы, нашел новый путь к забвению. Он завербовался волонтером в Тревел-Он Инкорпорейшн и за обычное вознаграждение согласился быть подопытным кроликом. Он вошел в Марк-3, не задаваясь вопросом, что произошло с Марком-1 и Марком-2. И решительно двинул рычаг селектора, не заглядывая далеко вперед. (Его глаза были затуманены слезами).

Он материализовался в будущем. И обнаружил, что все вокруг несколько изменилось. Собственно, прежде всего он обнаружил себя на высоте примерно трехсот метров над землей — ландшафт заметно сгладился за прошедшие годы. Как только сила тяжести включилась в действие, чтобы компенсировать эту аномалию, он запаниковал и выпрыгнул из уже не работавшего Марка-3, который буквально рассыпался за его спиной на части, разлетевшиеся во всех направлениях.

Его падение, которое он сопровождал булькающим аккомпанементом ужаса, внезапно остановила упругая сеть. Его пружинисто подбросило, и он повис в сети. Сеть была белого цвета, слегка липкая, со среднего размера ячейками, подходящими для ловли палтуса. Теперь земля приближалась гораздо медленнее, что обнадеживало, и он решился посмотреть вверх. Сложной конфигурации сеть была растянута между поддерживающими ее с четырех углов массивными зелеными шарами. Под каждым из них покачивался в корзине маленький зеленый человек.

Как только он достиг земли и выбрался из сети, его обступила толпа вопящих зеленокожих существ гуманоидного вида. Полагая, что их вопли свидетельствуют о кровожадности, он потянулся к своему лазерному пистолету и обнаружил, что его там нет. То есть он мог быть где угодно. Он стиснул кулаки и приготовился умереть как мужчина. Но, к счастью для Лаклэнда, толпа была движима не голодом, а благоговением. Лаклэнд был чем-то запредельным их опыту: огромный, белый — наверняка, бог. Легенды гласили, что, если бог когда-нибудь явит себя простым смертным, он, конечно, сойдет с небес. Маловероятно, что он выполз бы из какой-нибудь дыры в земле — богам такое не подобает. Ситвана, как говорят местные.

Словом, Лаклэнд получил первостатейное чествование и триумфально заново родился в деревне Поли. Этой ночью было проведено великое празднование, и новому богу было предложено несколько маленьких зеленых девушек, от которых он, к вящему разочарованию всех, отказался. Не могли же поселяне знать, что он уже жалел о своей эскападе и жаждал чего-то гораздо больше и белее, по имени Марион. Они впихнули в него еще одну порцию супа из птицы и повесили противные гирлянды на шею. Они хотели приветствовать его как следует. Они хотели, чтобы он остался. Он был их талисманом, их амулетом, их манья. Он, вне всякого сомнения, должен был быть более могущественным манья, чем те, которыми владеют их враги, мерзкие Херде. Не говоря уже об этих вонючках Бреда. При некотором везении он может оказаться самым сильным манья во всем кантоне Гота, сеющим страх в потрохах их врагов. Он, несомненно, посеял страх в их собственных потрохах, а разве они не самый храбрый народ во всем Финистеле?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})