Пусть грянет гром - Шеннон Мессенджер

- Спасибо, - шепчу я в ответ.

Я впитываю объятие достаточно долго для нас обоих и глубоко вздыхаю. Потом она позволяет мне отойти и поворачивается к Одри.

- Я... думаю, я должна сказать, Добро пожаловать в семью!

Я улыбаюсь, когда она дает Одри самое неловкое объятие из всех неловких объятий... вместе с неудобным задним кусочком.

- Мы не женаты, мама. Нет... - я останавливаюсь, не решаясь сказать "пока нет". Это должно быть решением Одри.

Моя мама отпускает Одри и поворачивается ко мне.

- Хорошо тогда пока она не твоя жена, я собираюсь придерживаться своей политики сна на диване. Я позволю вам, ребята, решить, кто получает кровать.

- Перестань... мы не собираемся ничего делать с тобой и папой внизу. И я думал, что ты сказала, что доверяешь мне.

Моя мама вздыхает... один из вздохов драматического вида, который встряхивает ее плечи.

- Прекрасно. Но вы будете держать дверь открытой, и я буду проверять вас, ребята, всю ночь.

Я не могу поверить, что она прогнулась. И я не могу удержаться от смеха, смотря, когда говорю ей:

- Кажется удивительным… и не жутким.

Слабая улыбка появляется у нее на губах, когда она смотрит на Одри.

- Посмотри, во что ты влезла?

- Я знаю, - говорит Одри спокойно. - Я предполагаю, что это хорошо, я люблю его.

Это первый раз, когда она использовала слово на букву Л, с тех пор как она вернулась, и я клянусь, что мое сердце пропускает удар. Глаза моей мамы становятся немного водянистыми, и ее голос кажется толще, когда она напоминает нам, что мы действительно не одни. Потом она бросает пакет льда на мою кровать, открывает мою дверь очень широко и говорит нам поспать.

- Так... это было интересно, - говорю я после нескольких секунд молчания.

- Да, - бормочет Одри.

Я вижу десятки вопросов в ее глазах… и я целую ее, прежде чем она может задать любой из них.

Я хотел медленный поцелуй, только чтобы ее успокоить, что все будет в порядке. Но когда она прижимается ближе, и я чувствую ее голые ноги, поцелуй углубляется до тех пор, пока я не задыхаюсь, и ее пальцы держатся за мою спину, а мои руки скользят…

- Я сказала, идите спать, - резко произносит моя мама, и мы отрываемся друг от друга, краснея, но ни один из нас не выглядит сильно сожалеющим.

Моя мама топает ногами, уходя, и я не могу удержаться от смеха, глядя, когда я сажусь на кровать, чувствуя себя немного слабым в коленях. Одри медлит секунду, прежде чем она ложится рядом со мной, автоматически принимая сторону, где я не сплю.

- Хочешь быть сверху или снизу? – спрашиваю я, и она поднимает брови. – Я имел в виду, одеяла.

- О. Сверху.

Я надеялся, что она скажет это. Теперь я могу смотреть на ее ноги.

Я скольжу под простыни, и Одри покрывает мои ушибы льдом, я ненавижу меня за то, что хихикаю, но чертовски холодно, и я выключаю свет.

- Тебе удобно? – шепчу я, когда она поворачивается несколько раз.

- Не очень. - Она придвигается ближе, кладя свою голову в пространство между моей шеей и незамороженным плечом. - Лучше.

Я усмехаюсь. Кто бы подумал, что Одри свернется калачиком?

Ее жар мчится по мне, и я понимаю, что это может быть недостаток плана делить кровать с Одри. Как я вообще смогу заснуть?

Я даже не уверен, должен ли я спать, в случае, если Райден пошлет жуткие ветры. Но затем Одри зовет несколько ближайших Восточных и ткет их в водоворот мягких колыбельных, как она раньше посылала меня каждую ночь. Мирное спокойствие их песни всегда охраняло меня, и я опускаюсь в чувство расслабления, все наконец вернулось так, как было раньше.

Лицо Одри врывается в мои мечты, позволяя мне смотреть ей в глаза. Ее дикие удары темных волос, щекочут мою кожу, когда она наклоняется и шепчет, что все будет хорошо. Она поет песню любви и мира, но слова становятся более печальными, исчезая в извинениях. Обещание, что она никогда не оставит меня снова.

Я хочу сказать ей, что я ей верю, но потом темная форма идет по ней, крадя ее песни и ее улыбку. Она отворачивается от меня и кричит... ужасный, леденящий крик, который заставляет мое тело вздрогнуть, когда я сажусь.

Для моих горящих глаз слишком расплывчато, чтобы сказать мне, реально ли это, но я вижу красный и черный, кровь и тень, смешанные с отчаянными криками Одри.

И ветер. Так много ветра.

Буря темных проектов бушует и ревет и глотает все, чего они касаются, нет ничего кроме шторма и хаоса, разрывающих мою кожу, пытаясь вытянуть меня. Я борюсь, чтобы держаться, когда преследующий смех заглушает ветры, вгрызаясь в мой мозг и заставляя мою голову пульсировать с каждым острым ударом.

Шторм распутывается, выращивая голову, руки и дикие темные волосы... Живой Шторм Одри, которая присоединяется к армии других, воя и смеясь, когда они неистовствуют в мою долину, разрывая дороги, здания, автомобили, людей... все что стоит на пути.

Бури выступают против них, вставая в линию Штормов, Гас шагает вперед, поднимая ветрорез Райдена, чтобы хлестать и кромсать... но ветры бросают его в небо и рвут его на кусочку часть за частью. Его отчаянные крики смешивают с громом шторма, когда он рушится, чтобы рассеяться и потеряться в бризе. Остальная часть опекунов поворачивается и бежит, но ветры глотают их целиком, обрызгивая землю красным, когда их тела искривляются в новые Штормы... армия, которая продолжает становиться более сильной, впитывая любого, кто смеет встать у нее на пути. Она направляется прямо ко мне.

Мои родители пытаются бежать, пытаются кричать, но Штормы слишком быстры, слишком беспощадны, когда они поднимают их как бумажные куклы и плюют их на землю раздавленными кучами. Оставляя только меня, стоящим в кругу мертвых деревьев, когда Штормы распутываются, и Райден выходит вперед с почти ликующей улыбкой.

- Я знаю, как сломать тебя, - говорит он мне, и я хочу убежать куда-нибудь в безопасное место.

Но все ушли.

И некуда бежать.

Он смеется, откидывает голову назад, когда говорит:

- Теперь ты умрешь.

Превозмогая боль, бушующую в моей голове, и я чувствую, что мое тело ломается, но я не могу оторваться, не могу вытащить мой разум из ужаса, когда Райден связывает меня в своей гнусный ветер. Не до тех пор, пока теплый ветер сгоняет меня внутри, и тает, и густой туман.

Я прорываюсь, открывая глаза и вскакиваю с кровати... радуясь тому, что я в моей неразрушенной спальне, что мой мозг только регистрирует это, и это Солана склонилась надо мной вместо Одри.

Я падаю на пол, качая головой, чтобы спихнуть сон или кошмар или независимо от того, что это было. Но когда изображения переигрывают в моем уме, я понимаю, что это не была ни одна из тех вещей.