Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером - Александр Бородыня

— Ну подождите, пожалуйста, я схожу и вынесу вам деньги. Я одолжу. — Д.Д. отметил, голос у девочки был какой-то скованный. — Там сейчас полно народу, мне одолжат.

Она лгала. Даже не лгала, а просто убеждала сама себя в том, что говорит правду. Д.Д. сразу понял: никто ей денег не одолжит.

Приподнявшись на заднем сиденье идущего по городу такси, Д.Д. увидел в зеркальце жесткую ухмылочку коротко стриженного шофера.

— А зачем нам деньги?

— Как же без денег?

— А хочешь без денег? — и он почти промурлыкал: — Сыграем в «Ласковый май»?

Машина казалась совсем новенькой, но шоссе дрянь, и «Волгу» подбрасывало, брызгами летели мелкие камушки из-под колес. Солнце уходило, и город освещал только белый легкий ореол, растаивающий за домами.

— Конечно, хочу, а как без денег?

У Д.Д. возникло желание сразу ударить, как он умел, точно в этот затылок, в отчетливую круглую макушку, в розоватую маленькую плешь — место будущей обширной лысины, ударить кулаком, резко, сверху вниз.

— Натурой! — Мерзкая улыбочка шофера расширилась, и в ней появилась пара золотых зубов. — Ты симпатичная! — Он даже чмокнул. — А старичок пусть пока еще поспит. Старикам вообще сон полезнее всего. Он для них — лучшее лекарство. — Золотые зубы таксиста отражали вечерний свет и блестели влажно. — Как валидол. Он спит, и сердце не болит.

«Как же она меня из подъезда вытащила, такая маленькая? — с удовольствием размышлял Д.Д. — Машину поймала. Я, наверное, тяжеловат для нее».

Он опять разглядывал белое пальтишко, останавливался глазами на часиках, на тоненьких пальчиках.

— Ну так как? — спросил шофер. — Поиграем?

Девочка дернулась и крепко завернулась в свое пальто.

— Пожалуйста, сюда — направо.

По знаку ее руки машина вошла во двор.

После приступа Д.Д. испытывал легкую эйфорию. Была прекрасная погода. Небо голубое. Краски вокруг сочные, пестрые.

— Ну так мы споем с тобой, детка?

Светлый глаз шофера смотрел из зеркальца.

Машина не успела еще остановиться, девочка рванула дверцу и выскочила. От белого пальто отлетела верхняя пуговица.

«Иди, иди… — сказал про себя Д.Д. — Я тебя догоню».

Дверь подъезда хлопнула, и он не спеша тоже выбрался из машины. Реальность немного вибрировала. Неприятно покачивались вокруг темнеющие кирпичные дома, дома возвышались большим квадратом. Д.Д. ощутил взгляд таксиста на своей спине и почти улыбнулся.

— Эй, старичок, ты куда? — Щелкнула дверца, и за спиной раздались шаги. — Эй, стой! Стой, паралитик!

Д.Д. не обернулся.

Он вошел в подъезд, здесь был слабенький электрический свет. Лифт все еще с гудением взбирался вверх. Потом он со стуком остановился, жирный трос за сетчатой дверью покачивался. Кабина открылась на четвертом этаже. Окатив сзади сквозняком, скрипнула дверь подъезда. Таксист вошел и опять смотрел на его спину.

Хватаясь за перила, Д.Д. поднялся на полпролета вверх. Игра доставила ему удовольствие.

— Старичок, ты куда? — спросил таксист. — Эй, паралитик, номер квартирки-то скажи? Не напрягайся, а то умрешь от инфаркта, где я свои бабки искать буду?

Д.Д. остановился. Он ждал.

Ботинки таксиста застучали по ступеням. Когда эти ботинки оказались рядом, осторожно, как хрупкую игрушку, старик повернул свое тело, чуть опустил голову и заглянул в противные светлые глаза.

— Квартира какая? — подсознательно ощутив опасность, уже спокойнее спросил таксист. — Ты плохо про меня подумал, старичок? Так ты не обижайся, я пошутил, ты не понял, наверно. Пошутил я…

Ударил Д.Д. так же аккуратно, как только что повернулся, открытой легкой ладонью в плотную шею. Пальцы скользнули под плохо выбритый подбородок и вернулись на перила.

Несколько секунд верзила стоял, покачиваясь, он даже не хрипел. Потом закатил глаза и повалился мешком на ступеньки. Упал лицом вниз. В последний момент Д.Д. подставил колено, чтобы мерзавец не разбил рожу. Через секунду таксист пришел в себя, но подняться не смог, только жалко возил ногами по пыльным ступенькам. Убедившись, что любитель «Ласкового мая» очнулся, Д.Д. вынул четвертную бумажку и сунул ее комком в нагрудный карман коричневой кожаной куртки.

Старик воспользовался лифтом (иначе лестницу было не осилить) и поднялся на четвертый этаж. Два приступа один за другим — это серьезно. В квартире Чекана никого нет, да, судя по замку на двери, вообще следует усомниться, что Чекан живет именно по этому адресу. Нужно было серьезно подумать, где провести сегодняшнюю ночь. Не в гостиницу же идти.

Дверь квартиры была распахнута. Отражаясь в стекляшках разбитых общественных лампочек, из нее падал свет. В квартире хрипло надрывался магнитофон. Когда Д.Д. вышел из лифта, музыка прервалась и зашуршала через усилитель перематывающаяся лента.

За топотом и пьяным ржанием отчетливо звенел отчаянный голос девочки.

— Ну ребята, ну кто-нибудь, всего восемь рублей!

Ее белое пальто лежало на полу в прихожей. Д.Д. поднял его и пристроил на переполненной вешалке.

— Ну, миленькие мои, ну я же не шучу, ну пожалуйста!.. — она всхлипнула. — Он же изнасилует меня за эти восемь рублей. Ну что, правда, отдаться я ему должна, что ли?

Маленькая рука ухватила Д.Д. за полу плаща, и детский голос спросил:

— Дядя, это тебе Лилька деньги обещала?

Один мальчик в таком же белом, как пальто девушки шерстяном комбинезончике заглядывал снизу в лицо старика, другой прятался за полуоткрытой дверью в темноте кухни.

— А ты здесь живешь? — спросил Д.Д., наклоняясь к ребенку.

— Не тут, — потянул носом малыш. — Дома. Мы на день рождения пригласились с братом.

— Как же вы пригласились?

Мальчики были совершенно одинаковые, второй вышел из укрытия и встал рядом с первым в качестве подкрепления.

— Мама в киношку отправилась, — объяснил он. — А мы воспользовались приглашением тети Лили. Дядя, а ты водку пить будешь?

Мальчик смотрел весело, но с испугом.

— А есть водка?

Д.Д. подхватил ребенка на руки. Мальчик весил немного, и это не составило особого труда.

Когда он вошел в комнату с ребенком на руках, Лиля, стоя посреди разгула, неуклюже подламывая тупоносую лакированную туфлю, уже ничего не просила, а только обводила плачущими глазами нахальных гостей. Вероятно, девушка позабыла, что это ее квартира, что это ее собственный маленький праздник. Одетая в черное шелковое платье, она выглядела очень жалко.

— Не нужно больше никаких денег. Не нужно никого ни о чем просить, — сказал Д.Д. Он подбросил мальчика вверх и посадил на платяной шкаф. — Я заплатил за такси.

— Заплатили? — она повернула к нему заплаканное лицо. — Он уехал?

— Да, уехал. Он остался доволен.

Д.Д. поискал глазами место, куда лучше опуститься. В комнате, где праздновали день рождения, большое уютное кресло было одно. Кроме него, только неудобные стулья и плотно занятый диванчик. В кресле широко развалился очень худой молодой человек с прыщавым лицом допризывника.

— Простите меня, Лиля, у вас есть еще таблеточка валидола?

— Вам плохо? — спросила девушка, и в ее голосе прочитывалось отчетливое «опять».

— Нет, просто старость. Устал немного.

Прыщавый допризывник, не хотел уступать кресла какому-то старику, но под укоризненным взглядом хозяйки, взвесив свои шансы, он выпил рюмку водки и все-таки поднялся.

Д.Д. с удовольствием занял прогретое место, откинул голову на мягкую спинку и полуприкрыл глаза, не засыпая, но сознательно замедляя собственное внутреннее время. Стало совсем шумно. Кажется, пили за здоровье доброго таксиста. Молодой человек, уступивший свое кресло, предпринимал одну за другой безуспешные попытки снять со шкафа отбивающегося ребенка. В какой-то момент он получил маленькой ножкой по уху, смущенный отошел, устроился на стуле. Сидел он криво, покачивался, чудом не падал. Он был пьян, как, впрочем, и остальные гости.

Под левой лопаткой Д.Д. чесалось, будто невидимая медсестра примеряла иглу для неожиданного болезненного укола, но нового приступа все не было. Образовалась пауза без музыки.

Лиля под общий шум выпила штрафную, лицо ее покраснело, она требовала музыки и нетерпеливо щелкала пальцем по столу, желая танцевать. Как же быстро молодежь перескакивает из одной крайности в другую. Вот только что девочка плакала от обиды, а вот она уже бесится, не знает, что еще такое придумать, кого бы ради шутки побольнее ущипнуть.

Зажав в руке пустую рюмку, Лиля весело подмигнула старику.

«„Ласковый май“? — подумал Д.Д. — Почему? Неужели теперь это так называется? Следует запомнить».

Несколько человек нелепо топтались посредине комнаты, покачивались, как тяжелые куклы. Д.Д. рассматривал публику. Молодые люмпены, несколько студентов, молоденькие девочки, наверное, медсестрички. Ничего интересного. Ни одного стоящего лица.