Сценарист (СИ) - Син Айкава

«Наверное, надо идти домой. Посмотрю несколько фильмов, мультиков и передач. Быть может, стоит поиграть в приставку, чтобы хоть немного лучше стало. Мне… вновь нужно забыться, а то вновь истерика начнётся. Не хочу снова плакать».

Он попытался встать, но тело не послушалось. Что-то удерживало его на месте, и это точно не было действие чьей-либо причуды. Просто у мальчика больше не было сил. Бесконечное чувство вины, вечное самобичевание и постоянные неудачные попытки завести новые знакомства сильно измотали его. Честно говоря, ему даже жить не хотелось — в жизни не было абсолютно никакого смысла.

В голове временами всплывало обещание, которое он дал своему другу, но почему-то мальчик начинал думать, что у него ничего не выйдет. Всё было слишком сложным для него, а рядом не было никого, кто смог бы ему помочь. Его мечта, нет, их мечта стать героями казалась мальчику невозможной. Друг уже не сможет её исполнить, а длинноволосый… Он просто не видел в этом смысла, ведь второй этого точно не увидит.

В голове, словно заевшая пластинка, крутились воспоминания, калейдоскопом проносящиеся перед его глазами. Беззаботный смех, эхом раздающийся в летнем воздухе, тёплые объятия, согревающие душу, сияющие радостью глаза друга, в которых отражалось всё безграничие их общего мира. А потом — тьма, непроницаемая и безжалостная, поглотившая всё вокруг. Крики, отчаянные и полные боли, пронзающие тишину, словно ржавые лезвия. Кровь, липкая и противная, омывающая его руки, не смывая, но лишь подчеркивая ужас произошедшего.

Он не помнил, как всё произошло. Как друг, его верный соратник и опора, оказался под завалами обрушившегося здания, его тело, безжизненное и окровавленное, покоившееся под грудой кирпичей и ржавого металла. Как он сам, охваченный паникой и отчаянием, царапая руки о ржавое железо, тщетно пытался разгрести завал, не веря, что его друг мог погибнуть так внезапно и несправедливо.

Не помнил, как потом брел по пустынным улицам, словно зомби, оторванный от мира живых, не чувствуя ни холода ледяного ветра, ни жгучего голода, ни пронзительной боли в израненных руках. Его разум, словно затуманенный пеленой отчаяния, отказывался воспринимать действительность, отталкивая воспоминания, слишком мучительные, чтобы их вынести.

«Что-то в этом не так. Такое ощущение, будто бы что-то было иначе. Чего я ещё не помню? Что-то же было, но память мне отказывает. Чёрт, я вновь дошёл до этой точки».

Полностью погрузившись в свои мысли, длинноволосый не заметил, как к нему приблизился неизвестный ребёнок, чьи глаза были полными удивления, доброты и переживаниями. Изумрудные глаза с интересом изучали мальчика, пытаясь понять, что именно с ним происходит. Длинноволосый же чувствовал на себе чужое внимание, но был слишком занят, хороня себя в пучинах внутренней тьмы.

«И как я вообще нашёл свою квартиру? Как она оказалась в моём распоряжении? Что вообще произошло? Почему я ничего из этого не помню? Как же бесит!», — схватился за голову ребёнок, борясь с приступом агрессии.

— С тобой всё в порядке? — послышался неизвестный ему голос, доносившийся спереди.

Длинноволосый поднял голову и с удивлением обнаружил, что на его смотрел незнакомый ему ребёнок. Он был примерно его возраста, с копной густых зеленых волос, взлохмаченных словно после драки. Огромные изумрудные глаза, полные сочувствия и беспокойства, смотрели на него, словно заглядывая в самую душу. На щеках мальчика виднелись веснушки, а на губах играла робкая улыбка.

Он был одет в простую футболку цвета хаки, немного выцветшую и растянутую, но со следами от высохшего пота, говорящими о его летних приключениях. На футболке красовался яркий рисунок Всемогущего, героя, которым он, очевидно, восхищался. Старые, потёртые джинсы, закатанные до щиколоток, демонстрировали его беззаботный летний стиль. На ногах красовались потёртые кеды, на шнурках которых были завязаны яркие узелки.

«Кто это такой? Не помню, чтобы мы были знакомы», — рассуждал в своей голове длинноволосый.

— Со мной что-то не так? — задал вопрос он, смотря своему неожиданному собеседнику в глаза.

— Ну… Мне так показалось? — неуверенно ответил мальчик, пожав плечами. — Ты выглядишь расстроенным и грустным.

— А это плохо? — не мог понять логики темноволосый.

— Наверное? — всё также не был уверен в себе зеленоволосый. — Когда кто-то грустит, это… плохо? Да, это определённо плохо. А если человек грустит, то значит, что у него что-то случилось. Потому я…

— Решил подойти и спросить, — закончил мысль собеседника длинноволосый. — Хочешь помочь?

— Ну… — замялся мальчик.

— Можешь не переживать, — выставил руки вперёд мальчик, — со мной… всё в порядке, — очевидная ложь, но он не хотел раскрывать свои чувства перед незнакомцем.

— Но… — зеленоволосый явно не был убеждён словами собеседника.

— Это не твоя проблема, — сказал прямо мальчик с длинными волосами.

Поклонник Всемогущего резко замолчал. Ему было немного неудобно продолжать этот разговор после таких слов. Длинноволосый явно не хотел разговаривать с ним, но этот ребёнок видел, что тому требовалась помощь. Нет, он не был профессиональным психологом, а также не имел большого опыта за спиной в этом деле — ему просто говорило об этом сердце, которое никогда не врало мальчику.

Решив не отступать, зеленоволосый приблизился к собеседнику и сел с ним рядом на скамейку. Последнего эти действия не сильно обрадовали, но против он не был.

— Хочешь поиграть? — неожиданно предложил мальчик с веснушками.

Длинноволосый от такого предложения удивился. Он всем видом старался показать тому, что не намерен с ним разговаривать и хоть как-то взаимодействовать, его новый собеседник не желал отступать. Такое упрямство немного раздражало мальчика, но пока всё было в пределах допустимого.

— Поиграть? — ухмыльнулся бывший носитель роли злодея. — Прости, но, увы, не могу.

— Почему? — изумрудные глаза вновь смотрели прямо в душу собеседника.

— Боюсь, что разочарую тебя, но у меня нет причуды, — грустный смешок вырвался из уст темноволосого.

К удивлению длинноволосого, его собеседник, услышав это, лишь улыбнулся и засиял. Это было чертовски странно.

— Я тоже! — произнёс он.

— Что? — не совсем понял бывший злодей.

— Я тоже беспричудный! — слова хоть и были сказаны легко и просто, но в них чувствовались нотки боли и грусти, что не скрылось от другого ребёнка.

— И что это значит?

— Это значит, что тебе ничего не мешает поиграть со мной!

— А ты не из тех, кто просто так сдаётся, да? — ухмыльнулся обладатель чёрных волос.

— Я… не хочу сдаваться, — эти слова были сказаны уже не так уверенно и громко, как прошлые. — У меня нет причуды, из-за чего многие не хотят со мной дружить. Даже мой лучший друг начал говорить мне, что я бесполезный, что я… деку, — его глаза стали влажными. — Все мне говорят, что без причуды мне не стать героем. Даже мама… не верит в меня.

Зеленоволосый мальчик, несмотря на слезы, струящиеся по щекам, сохранял в глазах решимость. Он словно излучал внутренний свет, который можно было бы назвать надеждой. Весь его вид говорил о том, что несмотря на все трудности и унижения, он продолжал верить в возможность лучшего будущего. Губы дрожали, но он старался держаться, не отводя взгляда от своего собеседника.

Тем временем длинноволосый сохранял спокойствие и нейтральное выражение лица. Он внимательно слушал, не проявляя явных эмоций, но внутри него зарождалось что-то похожее на сочувствие.

— Но я буду стараться! — всхлипнув, произнёс мальчик, что потрясло его собеседника. — Я буду тренироваться, буду развиваться, буду искать свой путь! Я не хочу быть обузой для общества, я хочу стать героем как Всемогущий!

Длинноволосый сохранял спокойствие, но что-то в его взгляде изменилось, когда он услышал последние слова зеленоволосого мальчика. В его памяти всплыл образ старого друга, того, кто тоже когда-то говорил с такой же решимостью и уверенностью. Того, кто, несмотря на все трудности, стремился к своей цели и верил в светлое будущее. Образ друга, который теперь был лишь воспоминанием.