Сценарист (СИ) - Син Айкава

Возможно, когда-нибудь, когда моя миссия будет завершена, я смогу взглянуть на это всё с другой стороны. Быть может, я увижу смысл в хаосе, который кажется мне столь бессмысленным сейчас. Но до тех пор я не позволю себе отвлекаться на размышления о будущем. Оно придёт само по себе, и я встречу его таким, какое оно будет, без иллюзий и ложных надежд.

Получится ли у меня выполнить эту миссию так, чтобы всё для меня закончилось счастливо? Вряд ли. Историй о подобных мне очень много, и в каждой из них финал один и тот же — закономерный конец для злодея, что оборвал множество жизней. Кто-то радуется таким исходам, празднует победу вместе с героями, а до антагонистов им дела нет — никто не сопереживает плохим парням.

Никто не будет беспокоиться обо мне. Никто не проронит за меня слезинку. Всё вполне справедливо. Я не против.

Ведь величайший злодей на то таковым и является, что его ненавидят все, но при этом признают и страшатся лишь при одном упоминании о нём. Этого мне вполне достаточно.

— Так мой слух не обманул меня, — донёсся знакомый голос за моей спиной. — Ты здесь.

Хорошенько я так в мысли ушёл, учитывая то, что я даже не заметил её. В следующий раз может так не повезти. Нужно быть более бдительным и внимательным, если не хочу помереть от случайного врага, решившего атаковать в спину.

Я медленно обернулся и увидел в нескольких метрах от меня знакомую девушку. Она стояла на фоне разрушенных зданий, среди обломков и пепла, как живое напоминание о жестокой реальности этого мира. Короткие фиолетовые волосы были скрыты под медицинской повязкой, туго обмотанной вокруг головы, оставляя лишь несколько прядей выбиваться наружу. Большие пластыри покрывали её лицо, особенно подчёркивая синяк под глазом и порез на щеке. Её взгляд был твёрдым и решительным, несмотря на усталость, читавшуюся в её глазах.

Одно из её ушей, то самое, которое больше всего пострадало в предыдущей схватке, было аккуратно замотано бинтами, скрывая повреждения и поддерживая ушной штекер. Её руки, тоже замотанные бинтами, выглядели болезненно, но она держалась прямо, не показывая своей слабости.

— Выглядишь намного лучше, чем при нашей последней встрече, — улыбнулся я, чем слегка разозлил новоприбывшую.

— Ты сейчас издеваешься, да? — нотки злобы отчётливо слышались в её голосе.

— Вовсе нет, — мой спокойный ответ разозлил её ещё больше.

— И что же во мне изменилось? Дело ведь явно не в косметике и духах, — с сарказмом проговорила она.

— Твой взгляд стал намного живее, — уже серьёзным тоном произнёс я. — Сейчас я своими глазами вижу настоящую Джиро Кьёку, которой управляет её собственный разум, а не гнев и желание отомстить.

Она на мгновение замерла, осмысливая мои слова. Её лицо оставалось непроницаемым, но я заметил, как её глаза едва уловимо расширились от удивления.

— Ты ведь явно знаешь, что за херня со мной творилась, не так ли? — прямо спросила она.

— Возможно, — пожал плечами я, встречая её взгляд. — Я уже ни в чём не уверен.

Она сделала несколько шагов вперёд, приближаясь ко мне. Каждый её шаг был уверенным, несмотря на видимые раны и усталость. Кьёка всё ещё слегка побаивалась меня, но всё же подходила ближе, что показалось мне удивительным и забавным одновременно. Она остановилась передо мной, чуть приподняв голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Так что же со мной было? — вновь решила поднять эту тему Джиро.

— Контроль сознания, — продолжал спокойно отвечать я. — Я же уже говорил тебе об этом в прошлый раз.

— Ты думаешь, что я поверю тем твоим словам? — она явно была зла на меня, но точно не за ту драку, а, скорее, за другое. — Думаешь, что поверю в чушь о том, что это именно ты управлял мной всё это время?

— А есть причины сомневаться?

— Это очень нелогично, Син, — с раздражением произнесла Кьёка. — Зачем тебе настраивать меня против себя же? Какой в этом смысл?

— Не нужно искать в этом смысл, — продолжал стоять на своём я. — Я уже рассказал тебе правду, а верить в неё или нет — твоё дело.

Я не могу рассказать ей обо всём — ей это знать не нужно. Мне не хочется обелять себя при помощи рассказа об отце и всех его деяниях. Это… наши семейные дела, и отвечать за них должна вся семья, а не один человек. По крайней мере, я так считаю.

— Почему ты не хочешь рассказать, что на самом деле произошло? Почему продолжаешь скрывать правду? — похоже, ей было очень печально от этого, если судить по её голосу, но признаваться я точно не намерен.

— А есть ли какой-то смысл от этой правды, Кьёка? — этот вопрос мне показался вполне логичным. — Изменит ли правда то, что уже произошло? Поможет ли она нам? Хоть какая-то от неё польза будет? — шквал вопросов заметно остудил её пыл. — Она уже ничего не изменит. Так смысл пытаться узнать её? Чтобы… что? Разве только для душевного спокойствия и закрытия внутреннего гештальта — не более.

Кьёка не отводила взгляд, изучая меня, пытаясь понять, правда ли я верю в то, что говорю.

— Возможно, ты и прав, — сказала она наконец, её голос был почти шёпотом. — Но мне всё равно хочется знать. Пусть правда ничего и не изменит, но это... это хоть что-то.

Я вздохнул, понимая её желание, но не имея никакого намерения раскрывать все детали. Её стремление к истине, к ясности, было понятным, но в мире обычной правды никогда не было недостаточно.

— Правда часто приносит больше боли, чем утешения, — ответил я. — Особенно в нашем случае. Знать всю правду о том, что произошло, не принесёт тебе покоя. Она лишь добавит к потоку твоих негативных мыслей ещё парочку.

— Может быть, — она нахмурилась, не до конца соглашаясь. — Но я уже привыкла к боли. Мы все привыкли. И если эта правда сможет хотя бы немного прояснить мне то, что произошло, я готова её выслушать.

Я покачал головой, ощущая груз своих собственных слов. Конечно, наверное, мне не стоило говорить с ней такими загадками, но мне бы не хотелось посвящать ещё и её в свои семейные дела.

— Иногда лучше оставить прошлое в прошлом, Кьёка, — сказал я. — У каждого из нас свои демоны, свои секреты и скелеты в шкафу. Но не все они должны быть раскрыты. Некоторые вопросы должны оставаться без ответов, чтобы мы могли двигаться вперёд.

Она отвела взгляд, глядя на руины вокруг нас. Атмосфера была не из лучших, но она идеально подходила под тон нашего разговора.

— В этом мире слишком много вопросов без ответов, — тихо произнесла она. — И каждый из них тянет нас назад. Мы словно застряли в паутине прошлого, и каждый шаг вперёд лишь запутывает нас ещё больше.

Мне понятны её чувства, её позиция и её слова, но и я не мог отступить. По крайней мере, точно не сейчас, когда столько всего уже сделано. Малейшая ошибка могла разрушить все мои труды, потому нужно было держаться.

— Вопросы без ответов — это не всегда плохо, — сказал я. — Это напоминает нам, что мы живы, что у нас ещё есть за что бороться. Но иногда лучше принять, что некоторые ответы никогда не будут найдены.

Она кивнула, признавая мою правоту, но её взгляд оставался печальным.

— Значит, ты никогда не расскажешь мне всей правды? — спросила она, её голос был тихим, почти шёпотом.

— Нет, — ответил я твёрдо. — Некоторые вещи лучше оставить неизвестными. Это не изменит того, что уже произошло, и не поможет нам в будущем, — пожал плечами я и отвёл взгляд. — Но ты можешь узнать все ответы сама после того, как этот ад закончится. Препятствовать не стану, — мне показалось, что ей нужно дать небольшую надежду, и именно поэтому эти слова легко вылетели из моих уст.

Глаза моей собеседницы были полны печали и тревоги, но при этом ей стало заметно легче, когда она услышала, что всё же может узнать всю правду, хоть для этого ей и придётся потрудиться. Уж не знаю, как она это сделает, но почему-то вполне уверен, что ей это по силам — уж слишком она целеустремлённая и упрямая. Немного даже меня напоминает.

— Как ты себя чувствуешь? — перевёл тему я.