Либеральный лексикон - Ирина Борисовна Левонтина

Несправедливость часто понимается очень широко, как неполучение человеком не то чтобы заслуженного, но необходимого:

Полагая, что обедать не обязательно,

Мне в Литфонде

Не дают талонов на обед.

Разве это справедливо?

Нет.

[Николай Глазков. Заявление в Литфонд]

Справедливость предполагает беспристрастность – ср. описание требований к Председателю Государственной думы в изложении В. В. Шульгина:

Председателю Думы нужно вот что: во-первых, голос… <…>, во-вторых, <…> внимание нужно, в-третьих, чтобы независимый был, не кланялся ни правительству, ни революции, и чтобы справедливый был <…>: если левые скандалят – выбросить, правые – тоже вон!

Кроме того, справедливость подразумевает глубокий и разносторонний анализ ситуации, часто требующий учета разнообразных аспектов и обстоятельств. Далеко не всегда ясно, что является справедливым. Можно сказать, например, это справедливо, потому что…, на первый взгляд кажется, что это справедливо, однако., с одной стороны это будет справедливо, это в каком-то смысле справедливо. Человек может подробно обосновать, что ему представляется справедливым и почему, так как справедливость весьма рациональна и не обязательно обладает непосредственной очевидностью. Присущий справедливости релятивизм проявляется и в том, что зачастую с разных точек зрения справедливыми представляются противоположные вещи. Заметим, что именно этим свойством справедливости объясняется то, что это слово является типичным инструментом социальной демагогии.

Присущий справедливости релятивизм проявляется и в том, что зачастую с разных точек зрения справедливыми представляются противоположные вещи. Весьма показателен следующий пример из «Архипелага Гулаг»:

Они ушли с вещами в сторону купе конвоя и вернулись с нарезанными буханками хлеба и с махоркой. Это были те самые буханки – из семи килограммов, не додаваемых на купе в день, только теперь они назначались не всем поровну, а лишь тем, кто дал вещи. И это было вполне справедливо: ведь все же признали, что они довольны и уменьшенной пайкой. И справедливо было потому, что вещи чего-то стоят, за них надо же платить. И в дальнем загляде тоже справедливо: ведь это слишком хорошие вещи для лагеря, они все равно обречены там быть отняты или украдены. А махорка была – конвоя. Солдаты делились с заключенными своею кровной махрой – но и это было справедливо, потому что они тоже ели хлеб заключённых и пили их сахар, слишком хороший для врагов. И, наконец, справедливо было то, что Санин и Мережков, не дав вещей, взяли себе больше, чем хозяева вещей, – потому что без них бы это все и не устроилось.

Имеет место ситуация, которая вообще изначально несправедлива, причем несправедливость еще усугубляется воровством конвоя. При этом Солженицын рассуждает о справедливости дележки хлеба, как бы становясь попеременно на точку зрения разных участников ситуации, и благодаря этической гибкости слова справедливо создается своеобразный эффект – за убедительными в своем роде рассуждениями о справедливости слышится бескомпромиссное авторское: Несправедливо!

То, что справедливость рассудочна и плюралистична, позволяет людям иногда самые неожиданные вещи оценивать как несправедливые. Так, героиня «Повести о Сонечке» М. Цветаевой считала несправедливым расстаться с человеком, которого она разлюбила:

Потому что, Марина, любовь – любовью, а справедливость – справедливостью. Он не виноват, что он мне больше не нравится. Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда: бездарность. Все равно, что разбить сервиз и злиться, что не железный.

Однако в речи чаще встречаются не столь экзотические суждения о справедливости и несправедливости, а, напротив, высказывания, в которых отражается упрощенное, вульгарное представление о справедливости.

«Высшей справедливостью» тогда считается равновесие между добром и злом, которые сделал человек, и добром и злом, которые делают ему (если кто-то кому-то сделал нечто хорошее/плохое, то справедливо, чтобы и ему было хорошо/плохо); или же «торжество справедливости» приравнивается к восстановлению равенства. Это представление пародируется в задачах из книги Григория Остера «Ненаглядное пособие по математике»:

У старшего брата 2 конфеты, а у младшего 12 конфет. Сколько конфет должен отнять старший у младшего, чтобы справедливость восторжествовала и между братьями наступило равенство?

Допустим, твой лучший друг дал тебе 9 раз по шее, а ты ему – только 3 раза. Сколько еще раз ты должен дать по шее своему лучшему другу, чтобы восторжествовала справедливость?

Бывает, что человек как жажду справедливости концептуализует то, что в действительности является жаждой мести или тщеславием:

Костов!! – укололо Сталина. Бешенство бросилось ему в голову, он сильно ударил сапогом – в морду Трайчо, в окровавленную морду! – и серые веки Сталина вздрогнули от удовлетворенного чувства справедливости.

[Александр Солженицын. В круге первом]

Все же некоторые человеческие слабости были присущи и Степанову, но в очень ограниченных размерах. Так, ему нравилось, когда высшее начальство хвалило его и когда рядовые партийцы восхищались его опытностью. Нравилось потому, что это было справедливо.

[Александр Солженицын. В круге первом]

Справедливость и законность

В книге «Россия в обвале» А. Солженицын вслед за многими другими авторами отмечает следующую особенность русского мировосприятия:

Веками у русских не развивалось правосознание, столь свойственное западному человеку. К законам было всегда отношение недоверчивое, ироническое: да разве возможно установить заранее закон, предусматривающий все частные случаи? ведь все они непохожи друг на друга. Тут – и явная подкупность многих, кто вершит закон. Но вместо правосознания в нашем народе всегда жила и ещё сегодня не умерла – тяга к живой справедливости.

В повести В. Белоусовой «Тайная недоброжелательность» приехавший из России детектив высказывает о одном эмигрантском семействе, живущем в небольшом американском городке, но культивирующем свою «русскость», предположение, что «в их системе обойти закон – это русская удаль»; таким образом, скепсис по отношению к закону может связываться с поощрением удали.

При этом законность никак не гарантирует справедливости, как это видно из следующего диалога:

Вам как фронтовику пенсия положена, а вы ее не оформляли. Вот оформите – и деньги выплатят по полной справедливости. – Так по справедливости я и не должен, – забормотал дед. я же в обозе, я же и стрелять-то не стрелял, и меня разве что бомбы да если из пушек. Это же тем положено, кто кровь свою отдавал, которые с врагом сражались, когда я пшенный концентрат возил. Это же им. – Все, – уронила Зинка. – Готовь бумаги, сама тебя в военкомат отведу. Там разберутся, что тебе положено.

[Борис Васильев. Вы чье, старичье?]

Характерно, что практичная Зина говорит