Король воров - Грегори Арчер

Шаман заторопился на свет Нанги; рядом с ним, как собаки, сопровождающие охотника, бежали его звери, забегая вперед, заглядывая ему в глаза, преданно виляя шипастыми хвостами.

В Нефритовом зале по-прежнему царила тишина: строитель дома Моравиуса специально позаботился о том, чтобы внутрь не долетало ни звука и чтобы ничто не отвлекало сенатора от важных дел.

– То есть, Конан, ты хочешь сказать, что тебе известно, кто такой Аффендос? – проникновенно спросил Моравиус, наклоняясь поближе к киммерийцу.

«Ну не убьет же он меня сразу, не выяснив, кто еще, кроме меня, знает о нем? И не выслушав «предложение» короля воров Шадизара?…»

Конан набрал полную грудь воздуха и сказал, твердо глядя в глаза сенатора. Точно в воду нырнул:

– Да, сенатор. Мне известно, кто он, Король Теней.

Сенатор выпрямился. Помолчал немного задумчиво, покачиваясь с пятки на носок. И наконец изрек:

– Хорошо. Это хорошо. Но об этом мы поговорим позже. А теперь я все же хотел вернуться к вопросу об украденных документах…

Ослабло очередное волокно веревки, которой были связаны руки Конана.

В этот момент дверь позади Моравиуса отворилась.

«Да, сенатор. Мне известно, кто он, Король Теней»,- услышала Кальвия голос пленного. И мгновенно обернулась к телохранителям сестры.

– Томак, останешься тут. Никто в зал войти не должен, пока я не позову. Дарк, ты идешь со мной. Будь готов действовать.

Томак кивнул и взял арбалет на изготовку.

Сенатор обернулся на звук открываемой двери.

– Кальвия!

Конан едва не вскрикнул от удивления: это же одна из тех шлюх-близняшек, что заманили его и заставили скакать ночь напролет! Она-то что тут делает?… Да с ней еще и тот боец, которого Конан поколотил в спальне, где кровать с черными простынями!

Шлюха мельком глянула на пленного варвара, но если и узнала его, то ничем не выдала своих чувств. Телохранитель, вытащив кинжал, переместился влево, выйдя из поля зрения киммерийца. Конан еще яростнее заработал кистями руки. Ну же, когда же эта треклятая веревка наконец поймет, что ей не совладать с северянином!…

– Дорогой, мне так страшно! – воскликнула жена Моравиуса, заламывая руки,- Какие-то люди забрались в дом, стражники носятся туда-сюда. Мне пришлось попросить телохранителей Роханы оберегать меня. Я сижу там совсем одна, ты меня бросил… Л внизу идет настоящее сражение!

– Не сейчас, Кальвия, не сейчас,- отмахнулся сенатор. – Я уверен, что Деливио справится со всеми неприятностями. Этот пленный говорит такие интересные вещи…- И Моравиус вновь склонился над Конаном.- Так я жду ответа, варвар.

– Наверное, это мои люди из Шадизара – пришли вызволить меня,- как можно безмятежнее сообщил Конан, используя любую возможность, чтобы еще немного, еще чуть-чуть потянуть время.- Тебе не удержать меня, сена…

Он вдруг запнулся, только сейчас уловив некую странность во всем происходящем. Разум опытного воина забил тревогу, Конан почти ощущал, как в воздухе скопились раскаленные добела опасность и угроза смерти. Но от кого они исходят? Он не мог больше произнести ни звука. Мысли метались в мозгу, как лошади в охваченной пожаром конюшне. Сенатор, Кальвия, охранник за спиной… Почему – так? Неужели… Не может быть!

…Телохранитель обнажил кинжал. Он готов напасть. – На кого? Пленный же связан…

…Аффендос, как сказал Вайгал, это Моравиус. Но почему сам сенатор не выказывает ни толики беспокойства, лишь любопытство?…

…Зачем шлюха явилась сюда, ведь она не должна лезть в дела своего мужа?…

…Зачем она спряталась у сенатора за спиной? Не меня же она боится…

«…За спиной мужчины всегда стоит женщина,- сказал когда-то Конану хромоногий юноша-маг, что сидел возле трупа своего учителя.- И женщины любят убивать…»

Истина открылась перед киммерийцем, подобно тому, как солнце выходит из-за туч, и ослепила его.

– Сенатор, сзади! – гаркнул Конан и рванулся изо всех сил. Веревка затрещала, однако не пустила.

Вайгал ошибся в своих подозрениях, только сейчас понял северянин… Но было уже поздно.

Моравиус вздрогнул, резко выпрямился. В глазах его застыло неимоверное изумление… а потом оно исчезло – равно как и все прочие чувства: глаза сенатора остекленели. Рот приоткрылся, оттуда на грудь выплеснулся сгусток крови. Он издал хриплый звук и шумно повалился ничком к ногам связанного варвара.

Из его спины торчала рукоять изящного дамского кинжала.

А над телом сенатора стояла Кальвия – его жена.

Шлюха.

Король Теней по имени Аффендос.

И она улыбалась. И безумием веяло от этой улыбки.

Из пещеры, в которой не было пауков, шаман шагнул, отодвинув деревянную паучью заграду, в пещеру с пауками. Пришло время его зверушкам, истосковавшимся по свежей крови, испить кровь паучью.

– Атумг! - произнес шаман, отпуская зверей на вольную охоту.

Манумба, прислонившись к пещерной стене, стал ждать, когда его верные слуги, в которых вложена сейчас вся его колдовская мощь, расчистят для него дорогу, освободят путь от надоедливых пауков.

Однако звери, вместо того чтобы послушно двигаться немного впереди шамана, оберегая хозяина от всевозможных напастей, разбежались по дому.

Манумба звал их, но не мог вернуть. Происходило страшное: им пришлась по вкусу паучья кровь, они обезумели от нее; пока они не насытятся ею или пока не погибнут – не вернутся. А пока не вернется хотя бы один из зверей – не вернется к шаману хотя бы толика его колдовской силы. А без нее он просто старик. Уставший, больной старик. Манумба едва не плакал от досады.

Звери гибли один за одним. Где и как – он не знал, но слышал Невидимым Ухом их смерть.

Томак обернулся на звук. Дверь, закрывавшая проход в соседний зал, рассыпалась в щепки под чудовищным ударом извне, и тут же в раскрывшийся проем впрыгнул зверь, словно вышедший из страшных бабушкиных преданий, слышанных в детстве.

Пугаться и размышлять над тем, что бы это значило, не было времени. Томак обнажил меч и занес его, собираясь отделить приближающуюся клыкастую башку от чешуйчатого тела.

И он отсек эту башку, однако выстрелить из арбалета, чтобы завершить начатое, не успел: когти чудовищного зверя нашли тело человека и принялись рвать его на части. Обезглавленная тварь еще жила!

Она жила до тех пор, пока человек не испустил дух.

Томак не успел крикнуть, его быстротечная схватка с чудовищем промелькнула в полной тишине, если не считать грохота выбиваемой двери. А тварь, дождавшаяся смерти своей жертвы, и сама перестала быть, исчезнув бесследно, как исчезает вода, вылитая на песок.