Под откос - Дмитрий Грунюшкин

Индикатор телефона мигал красно-синим огоньком, сообщая о приходе «эмэмэски». Артур досадливо скривил губы. Кому еще приспичило?

– Хорошо, Наташ, я тебя понял, – сказал он, решившись. – Я знаю, кому продать новость. Тебя не забуду.

– Если не веришь мне – позвони в ФСБ. Они в курсе.

– Да верю я тебе, верю.

– Нет, ты позвони – и убедись сам. У тебя же есть там знакомые! – настойчиво повторила Наташа.

Артур удивленно приподнял брось. Не слышит она его что ли?

– У тебя же в телефоне есть нужный номер, я помню! – продолжала напирать Наташа, будто отвечая на его вопрос, хотя он молчал. – Ты проверь, никуда он не делся. Посмотри в телефоне, позвони в ФСБ и проверь!

– Хорошо, Наташ, – успокоил ее Артур, хотя по-прежнему ничего не понимал. – Я все сделаю. Тебе можно будет перезвонить?

– Вряд ли, – вздохнула Наталья, посмотрев на Руслана. – Мой телефон будет у них. Если только они меня пригласят. А ты позвони, не стесняйся, с тебя не убудет.

– Все, заканчивай разговор!

Руслан отобрал трубку и нажал отбой. Он внимательно посмотрел ей прямо в глаза.

– Зачем ты сказала ему позвонить фээсбэникам?

Наталья выдержала взгляд и спокойно ответила:

– Если он позвонит им, они поймут, что журналистам все известно. И побоятся что-то с нами делать. Потому что пока он выйдет на западных журналистов, пока они ему поверят, пока подготовят новость к выходу. Час пройдет. А за это время многое может случиться. А мне жить хочется.

– Хорошо, – кивнул Дикаев. – Если ты меня обманула – ты пожалеешь.

Он сказал это безо всякой угрозы. Просто проинформировал. И от этого равнодушия Наталью передернуло, будто по позвоночнику провели напильником…

…Артур выключил телефон, и сел на разобранную постель. Голая девица, молоденькая журналистка, которая решила, что такой путь на экран короче, недовольно посмотрела на него.

– Кто еще в такую рань?

– Лежи, помалкивай, – отмахнулся Артур.

Что-то было не так. Чего она так привязалась с этим ФСБ? Проверь телефон, там есть нужный номер… Что-то было в этих словах, чего он пока не понимал.

Трубка продолжала сигналить индикатором. Артур чертыхнулся, и нажал кнопку – он терпеть не мог непрочитанных писем и сообщений, всегда ему казалось, что именно в них самое важное.

Он несколько секунд тупо таращился на экран мобильника. Снимок был не слишком четким, видно было, что снимали вслепую, возможно – из-под полы. Но не понять, что на нем, было невозможно.

– Твою мать! – выругался он, вложив всю душу. – Ты все испортила!

Ясное решение теперь имело два взаимоисключающих варианта. Теперь было понятно, почему Наташа так усиленно педалировала тему звонка в ФСБ. Этот снимок должен оказаться именно там. И очень срочно.

Но тогда прости-прощай шанс прославиться!

– Твою мать! – еще раз с чувством сказал Артур.

Одной рукой он натягивал на себя джинсы, а другой искал в списке контактов телефона нужный номер.

– Что скажешь, Родион Егорыч? – Трофимов сидел, сцепив руки в замок. Он решил не секретничать, и вывести разговор на «громкую». – Все плохо?

– Ничего приятного я тебе не скажу, – вздохнул Миронов.

Геннадий Михайлович поймал себя на неуместной мысли, что восхищен современной техникой. Голос товарища из динамиков звучал так достоверно, что казалось – Миронов находится прямо перед ним.

– Ну и ладно, не для того тут поставлен, чтоб приятности выслушивать. Выкладывай.

– Мои люди нашли одно «изделие».

– Как?

– Результат долгой разработки, тебе это сейчас не нужно. Местный бандит, ингуш, Ибрагим Даккашев, который был на ней, сейчас в розыске. Один мой парень погиб. Изделие «пушечного» типа было полностью боеготовым. Заложено в глухом районе тайги. Инициатор настроен на сигнал по радио. Как только он пошлет его – мы тут же накинем сеть.

– Черт, – сплюнул Трофимов.

Разумеется, надеяться на то, что слова террористов о бомбе – чистый блеф, не приходилось. Но так хотелось, чтобы это было именно так!

– Прости, что расстроил.

– Ничего. Если что новое будет – сразу…

– Разумеется.

За столом стало тихо. Все смотрели на Трофимова. Рамович испуганно, милиционер Прудников растерянно, Забелин сочувственно.

– А что значит – «пушечного» типа? – неожиданно тонким голоском поинтересовался Рамович, лишь бы нарушить это страшное молчание.

Трофимов посмотрел в сторону майора Жердева. Тот с готовностью проинформировал, стараясь загладить свой прокол со связью:

– Это значит древнего типа взрывное устройство с боевым элементом на основе урана-235. Пятидесятикилограммовый урановый «мячик», да еще обычной взрывчатки столько же, если не больше. Каменный век.

– Каменный век? – с надеждой спросил Прудников.

– К сожалению, каменный век ядерных технологий, – мрачно разочаровал его Забелин. – Как минимум тридцать килотонн. Так, мелочь, пятьсот вагонов тротила. К тому же жутко «грязная».

Прудников машинально полез за сигаретами. Трофимов требовательно протянул руку.

– Ты же не куришь? – напомнил милиционер, переходя на ты.

Трофимов только отмахнулся. Он «завязал» лет двадцать назад, и до сих пор не срывался, в каких бы экстремальных ситуациях не бывал. А таких ситуаций в его жизни хватало. Но нынешняя не шла ни в какое сравнение с прошлыми. Он затянулся несколько раз, крепко, до легкого звона в ушах, и раздавил окурок в пепельнице.

– Георгий Андреевич, – обратился он к Забелину. – Ты человек военный, в этих делах разбираешься получше меня. Чем это нам грозит?

– Взрыв, ты имеешь в виду? Число жертв и характер разрушений сильно зависит от того, где рванет. От простого бабаха, до настоящей катастрофы.

– Я о другом. Как отзовется несанкционированный взрыв на военной обстановке в международном плане?

Забелин остро глянул на Геннадия Михайловича, кашлянул, скосив глаза сначала на Прудникова, потом на Рамовича.

– Не кашляй, – подбодрил его Трофимов. – Члены оперативного штаба автоматически получают «верхний» уровень доступа. Чтобы принимать верные решения – и нести за них ответственность – нужно иметь полную информацию.

Командующий округом еще немного помедлил, решаясь.

– Все очень хреново, Геннадий Михалыч. Очень. У нас уже много лет действует мораторий на ядерные испытания. Но наши заморские друзья от этого менее пристально за нами следить не стали. А особенно за этим районом. Здесь объектов полно. И они про них знают. Так что атомный взрыв будет засечен непосредственно в момент его произведения.

– Ну и что? – подал голос Рамович.

– А вот что. Любые происшествия на ядерных объектах автоматически приводят к повышению уровня боеготовности СЯС вероятного противника…

– Чего? – не понял уже Прудников.

– Стратегических ядерных сил. Видишь ли, в любую ракету, прежде, чем ее запустить, нужно ввести полетное задание. Обычно в нее уже заложено несколько целей, но перед стартом из них выбирается конкретная. То есть, в нормальном состоянии это заряженное, но не взведенное и не наведенное ружье. При повышенной готовности его наводят и взводят расчеты. А вот спустить курок может только первое лицо государства либо лица, его замещающие на законном основании. Если у нас шарахнет, то в состояние повышенной готовности перейдут СЯС обеих сторон. Их – потому что засекут не продекларированный взрыв. Наши – потому что расценят это, как вероятное нападение. Несложно догадаться, какие цели будут туда введены. Первые по списку, потому что об ином не поступило распоряжений – ни у нас, ни у них.

– Представляю себе ситуацию, – проговорил Трофимов. – Два вооруженных мужика, ненавидящих друг друга, сидят в кабаке лицом к лицу. И тут у одного из них случайно стреляет пистолет. Через мгновение оба уже целятся друг в друга из своих «Кольтов». И не дай Бог у кого-то из них сдадут нервы…

– Очень точно, – подтвердил Забелин. – Тут еще такой момент… Если первое лицо одного государства предупредит первое лицо второго государства, что на его территории произойдет ядерный взрыв, то этот второй, говоря языком Геннадия Михайловича, руку на пистолет положит, но выхватывать его не будет. Но вы представляете себе этот скандал? Наш президент во всеуслышание заявляет, что у него сперли ядерную бомбу какие-то бородатые с зелеными повязками. Нас же с потрохами сожрут! Как мне кажется, нам пока удается избежать утечки информации. Но это, как ни странно, нам играет и в плюс, и в минус. С одной стороны, у нас есть шанс замять ситуацию без скандала, не подорвав имидж страны. С другой – если нам не удастся разрешить проблему, то скандал будет такой, что Никита Сергеич Хрущев с его Карибским кризисом мальчиком покажется. Но и тут есть свой плюс!