Полет сокола (сборник) - Дафна дю Морье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы спустились к воротам у подножия холма, и я пропустил ее вперед. Машина помчалась по виа делле Мура. За ней метнулся мотороллер с двумя студентами.
Я не сомневался, что другие преследователи направились к западу от пьяцца дель Дука Карло и в конце концов встретятся на южном холме возле студенческого общежития.
Я остановил машину около крепостного вала на виа делле Мура и повернулся к своей спутнице.
– Бессмысленная затея, – сказал я. – Те, кто это сделал, давно успели скрыться. Им стоило только нырнуть в одну из боковых улочек, раствориться в толпе, а потом снова вернуться на пьяцца делла Вита.
– Но если у них не было машины, как им удалось доставить Элиа от его дома до статуи? – спросила она.
– Закрыли ковровой дорожкой и перенесли на руках, – ответил я. – Все глазели на гостей, собиравшихся в отель "Панорама", и пьяцца дель Дука Карло на вершине холма была пустынна. Преступники знали об этом и воспользовались случаем. Затем позвонили из дома профессора по телефону и убежали. – Я вынул из кармана пачку сигарет, закурил сам и предложил ей. – Как бы то ни было, в конце концов их найдут. Донати придется послать за полицией.
– Не будьте так уверены, – сказала Карла Распа.
– Почему?
– Сперва придется получить разрешение профессора Элиа, – ответила она, – а он так же не захочет, чтобы его нагота стала предметом обсуждения в прессе и в городе, как профессор Риццио не захотел придавать огласке изнасилование сестры. Держу пари на тысячу лир, что этот второй скандал замнут, как и первый.
– Это невозможно! Слишком много свидетелей.
– Многие ничего и не видели. Несколько мужчин перетаскивали человека, покрытого ковриком. Если так называемые власти пожелают это замять, то обязательно замнут. К тому же в пятницу фестиваль и в Руффано приедут родственники студентов и много другого люда. Какой момент для скандала!
Я молчал. Время выбрано на редкость удачно. Власти бессильны что-либо сделать, разве что исключить сразу всех студентов.
– Здесь одно из двух, – продолжала Карла Распа. – Либо ответный удар гуманитариев на оскорбление брату и сестре Риццио, либо двойная игра ребят Э. К. с целью свалить вину на своих противников. И в том и в другом случае розыгрыш – на все сто.
– Вы так считаете? – спросил я.
– Да, – ответила она, – а вы нет?
Не знаю, что произвело на меня более тягостное впечатление – напряженное лицо профессора Риццио, когда он, положив гордость в карман, пожимал руку моему брату в отеле "Панорама", или страдальческий, затравленный взгляд профессора Элиа, когда всем открылась его нагота. Оба они были жалкими фигурами, лишенными блеска.
– Нет, – ответил я. – В Руффано я чужой. Оба происшествия внушают мне отвращение.
Она открыла окно машины и, смеясь, выбросила свою сигарету. Выхватила у меня изо рта мою. Затем повернулась ко мне, взяла мое лицо в руки и поцеловала меня в губы.
– Беда в том, что тебе нужна твердая рука, – сказала она.
Столь внезапное проявление страсти застало меня врасплох. Жадные губы, переплетающиеся ноги, настойчивые руки – все это оказалось для меня полной неожиданностью. Обращение, которое, несомненно, привело бы в восторг Джузеппе Фосси, вызвало у меня чувство гадливости. Я оттолкнул ее и ударил по лицу. Казалось, это ее удивило.
– Почему так грубо? – спросила она без малейшего раздражения.
– Занятия любовью в машине оскорбляют мой вкус, – сказал я ей.
– Что ж, хорошо. Пойдем домой, – сказала она.
Я снова включил мотор. Мы проехали по виа делле Мура, въехали в город и по боковой улице добрались до виа Сан Микеле. В любое другое время я, возможно, был бы не прочь и даже готов пойти у нее на поводу. Но не сегодня.
Ее порыв объяснялся не нашим случайным знакомством и беззаботной доверительностью проведенного вместе вечера. Нет, причиной тому была сцена, которую мы только что видели. У дома номер 5 я резко остановил машину. Она вышла и вошла в дом, оставив за собой открытую дверь. Но я не последовал за ней. Я вышел из машины и пошел вверх по направлению к виа деи Соньи.
Интересно, долго ли она будет меня ждать, думал я. Подойдет к окну, посмотрит вниз на припаркованную машину и, возможно все еще не веря, спустится на улицу проверить, там ли я. Возможно, даже перейдет улицу и заглянет в дом номер 24, чтобы справиться у Сильвани, не прошел ли синьор Фаббио в свою комнату.
Затем я выбросил ее из головы. Я прошел мимо моего старого дома с наглухо закрытыми ставнями и вскоре оказался перед домом брата. Я позвонил в дверь привратника, и через несколько секунд появился Джакопо. Увидев меня, он заулыбался.
– Вы не впустите меня подождать Альдо? – спросил я. – Его нет дома, я знаю, но мне надо увидеть его, когда он вернется.
– Конечно, синьор Бео, – сказал он и, наверное, о чем-то догадываясь по моему разгоряченному виду – я шел довольно быстро, – добавил:
– Что-нибудь случилось?
– На пьяцца дель Дука Карло были беспорядки, – сказал я. – Они испортили званый обед в отеле. Альдо сейчас этим занимается.
На его лице отразилось участие, он провел меня под арку и открыл дверь Альдо. Зажег свет.
– Наверное, студенты, – сказал он. – Перед фестивалем они всегда очень возбуждены. Да еще этот взлом ночью в воскресенье. Сейчас тоже что-нибудь такое?
– Да, – сказал я, – Альдо объяснит.
Он открыл дверь в гостиную и спросил, не хочу ли я чего-нибудь выпить.
Я ответил, что нет. Если понадобится, я сам смогу себе налить. Он немного подождал в неуверенности, расположен я с ним поболтать или нет, затем тактично – долгие годы, проведенные с моим братом, – решил, что я хочу остаться один. Он удалился, и я услышал, как он запер входную дверь и ушел к себе.
Я прошелся по комнате. Выглянул в окно. Посмотрел на портрет отца.
Бросился в кресло. Меня окружал мир и покой давно знакомых семейных предметов, но на душе у меня было тревожно. Я снова встал и, подойдя к письменному столу, взял в руки том "Жизнеописаний герцогов Руффано" на немецком языке. Открыл его там, где лежала закладка, и отыскал глазами запомнившийся мне отрывок.
"Когда жители Руффано
