Хобби гадкого утенка - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно девушка вполне спокойно пояснила:
– Лена сегодня на работу не пошла, плохо себя чувствовала, грипп у нее, наверное, начинался, ну знаете, насморк, кашель, горло зацарапало… Ну легла она в кровать, а я ушла в институт, в медицинском учусь, на втором курсе, пришла к обеду, гляжу, она такая бледная, ну накапала ей валокордин, дала и пошла на кухню чай заварить…
Она снова захлюпала носом. Тут в коридоре послышался шум.
– Вот видишь, – обрадовалась я, – уже все в порядке, как тебя зовут?
– Ника, – прошептала девушка, – Вероника.
– Ну успокойся, Никочка, – завела я, но тут в кухню вошла Оксана и молча поманила меня пальцем.
Я вышла в коридор и спросила:
– Ей лучше?
– Лена умерла, – устало сказала Ксюня.
– Как? – остолбенела я. – Но почему вы перестали ее оживлять?
– Реанимационные мероприятия в течение получаса не дали результата, – сухо ответила Оксана.
– И что?
– По истечении тридцати минут они прекращаются!
– Почему? – закричала я.
– Кора мозга погибла, – пробормотала Ксюта, – иди и сядь с Никой, как бы ей плохо не стало! Иди, иди, мы тут все сделаем, и милицию вызовем, и перевозку.
– Милицию-то зачем?
– Так положено, – буркнула Ксюня и втолкнула меня в кухню.
Я лихорадочно попыталась согнать с лица ужас.
– Что там стряслось? – тихо спросила Ника.
– Э-э, ничего, – забормотала я, – сейчас еще другие врачи приедут, но лучше тебе не выходить пока…
– Почему? – шептала Ника, глядя на меня. – Почему?
Ее огромные несчастные глаза ощупывали мое лицо.
– Ну, носилки понесут, коридор узкий!
– Она умерла, – выкрикнула Вероника и рванулась к двери, – нет, Леночка, о нет!
– Стой, стой, – попыталась я ухватить ее за руки, – стой!
Ника послушно замерла, потом странно всхлипнула, закатила глаза и медленно навалилась мне на грудь.
– Эй, – завопила я, – Ксюня!
Влетела Оксанка. Вдвоем мы кое-как отволокли Нику на диван.
– Просила же, – бубнила подруга, – осторожно! У девочки и так не жизнь, а сплошной стресс. Ну, ну, Никуля, открой глазки…
В этот момент прозвенел телефонный звонок, резкий, пронзительный, требовательный. От неожиданности я подскочила на месте и стала искать глазами трубку. Внезапно послышался треск, потом ровный женский голос произнес:
– Вы позвонили в квартиру Андрея Владимировича Чванова, сейчас, к сожалению, никто не может подойти к телефону, оставьте сообщение после гудка.
От изумления я замерла на месте, потом просипела:
– Почему Чванова?
Оксана легонько похлопала Нику по щекам.
– Лена – жена Чванова, помнишь, я тебе рассказывала? Ну Лена Воробьева, моя сотрудница, которая вышла замуж за Андрея Владимировича…
Чувствуя, что сейчас упаду без чувств возле Ники, я переспросила:
– За Андрея Владимировича Чванова, за Синюю Бороду? За того, у которого жены как мухи мрут?
Ксюта кивнула и, увидав, что несчастная Никочка наконец открыла глаза, сказала:
– Деточка, давай мы тебя уложим в кровать.
Ника пошатываясь двинулась к двери. Оксана бережно поддерживала ее за талию. Дождавшись, пока они исчезнут, я схватила свою сумочку, вынула телефон и велела:
– Ира, позови Дегтярева.
Минуты текли томительно, ну что она ползет в гостиную? Или они все в столовой?
– Слушаю, – рявкнул полковник, – Дегтярев.
– Немедленно приезжай на квартиру к Чванову Андрею Владимировичу, пиши адрес.
– Зачем? – изумился приятель.
– Во-первых, тут труп, – ответила я, – а во-вторых, теперь я точно знаю, кто убил Лену Артюхину и Риту Назарову. Это господин Чванов.
Глава 30
На следующий день я сидела в кабинете у Дегтярева и методично рассказывала о своих «следственно-оперативных мероприятиях». Надо отдать должное Александру Михайловичу, он великолепный слушатель, никогда не прерывающий рассказчика. Просто в процессе вашего монолога он чиркнет пару раз ручкой по бумаге, а потом, когда вы иссякнете, начнет задавать возникшие вопросы. Мне подобный метод нравится, я всегда теряю нить, когда меня перебивают.
Искурив целую пачку «Голуаза», я наконец завершила повествование. Приятель вытащил из сейфа огромную банку с чаем, сахар и какие-то жуткие лежалые сухарики. Самое смешное, что он держит харчи в железном ящике, вместе с бумагами. А знаете, почему не оставляет их открыто на подоконнике? Да очень просто, голодные сослуживцы мигом растащат по кабинетам. Хотя полковник не жадный и, ежели попросить, всегда угостит, если захочет…
– Понимаешь, Дашутка, – завел Александр Михайлович, щедро насыпая заварку в сомнительной чистоты кружку, – конечно, мне не слишком нравится, когда ты вертишься под ногами, изображая из себя Ниро Вульфа…
– Он был пожилой толстый мужик, – возмутилась я.
Дегтярев вздохнул.
– Иногда, ей-богу, очень хочется тебя треснуть по башке, еле сдерживаюсь, даже давление подскакивает. Но, с другой стороны, понимаю, тебе скучно, заняться нечем, а тут такие приключения! Авантюристка ты, Дарья. Просто Феликс Круль!
Я уставилась на приятеля во все глаза. Ну кто бы мог подумать, что он помнит мои лекции по истории зарубежной литературы? В свое время, обнаружив, что студенты, вернее, курсанты Академии МВД, практически ничего не знают о прозаиках и поэтах, живших в странах Европы, я взяла за правило минут пятнадцать из каждого занятия отводить на рассказ о том или ином писателе. Причем это были не только великие французы: Гюго, Бальзак, Буало, Золя, Аполлинер… Мы говорили о Томасе и Генрихе Маннах, о Гейне, Гете, Шиллере и Карле Ментосе… Как-то раз я поведала о книге «Приключения авантюриста Феликса Круля». И мои милиционеры массово двинули в библиотеку, желая прочитать эту интересную повесть.
Надо же, оказывается, Дегтярев не растерял знаний, вбитых мною в его голову…
– Некоторые люди, – спокойно продолжал полковник, – прыгают с моста, привязавшись резинкой за ногу, адреналина им не хватает, а ты лезешь в расследования, но… – Он сделал паузу.
– Но что? – поторопила я.
– Но иногда, – вздохнул приятель, – вынужден признать, ты проявляешь чудеса ловкости, изобретательности и даже изворотливости… Некоторым моим сотрудникам фору дашь! Такая работоспособность! Знаешь, не всякий способен целыми днями напролет носиться по улицам…
Я смущенно улыбнулась. Приятель практически никогда не хвалит меня. Последний раз доброе слово от него в свой адрес я услышала… Дай бог памяти, когда же это было? Лет пять тому назад… Тогда в Москву по линии Интерпола прибыли французские полицейские, и Дегтярев попросил меня поработать переводчицей. Естественно, ажаны приняли меня сперва за парижанку, а потом, когда недоразумение выяснилось, начали расточать комплименты, хором воспевая мое удивительное знание французского языка. И вот тут-то Александр Михайлович улыбнулся и сказал:
– Да уж, наша Дашутка молодец, она еще и по-немецки может, и по-английски, и по-испански…
Хорошо хоть китайский сюда не приплел, которым я владею так же «отлично», как и всеми остальными вышеперечисленными языками… Впрочем, кое-как изъясниться на немецком я могу… «Ich heisse…» Но английский, испанский!
– Правда ты, мой котик, ездишь в удобном… «Форде».
– Сейчас в «Жигулях»!
– Ну это временно, и не слишком думаешь о том, как заработать на хлеб насущный. Проблем у тебя никаких, чем же еще заниматься? Вот только… жаль, душенька, – откровенно заухмылялся Дегтярев, – что ты каждый раз тычешь пальцем в небо, а вернее, с упорством вычисляешь не того, кого надо…
– Погоди, – забормотала я, – ты хочешь сказать, будто Чванов ни при чем?
– При чем, – преспокойненько ответил полковник, – но не убийца, хотя и сознался во всех преступлениях!
– Как?
– Просто. Дал показания, что заманил Елену Артюхину, или, что более правильно, Наталию Кабанову с преступными целями на конюшню, где и нанес последней удар, повлекший за собой сначала временную потерю сознания, а затем…
– Стой, – закричала я, – так и было!
– Да? – усмехнулся Дегтярев. – А зачем Андрею Владимировичу убивать ее?
– Я догадалась только сегодня ночью! – выпалила я. – Наталия Кабанова каким-то образом узнала, думаю, от Риты Назаровой, что Чванов убил Беллочку Маркову. Не сам, конечно, он нанял киллера… Наша Наташенька, больше всего в мире хотевшая разбогатеть, решила шантажировать врача. Он дал ей аккордно десять тысяч долларов, а потом начал выплачивать по «куску» в месяц… Потом ему надоела шантажистка, и он избавился от нее и Назаровой. Наверное, у Риты имелись какие-то доказательства…
Дегтярев крякнул.
– Анекдот знаешь?
– Какой?
– «Трех слепых подвели к слону. Один ощупал хобот, другой хвост, третий ногу. Потом первый сказал:
– О, слон – чудище, длинное и толстое.
– Нет, – возразил другой, – слон, согласен, длинный, но тонкий, похож на веревку.
