Нульт - Константин Аникин

Зиро заглянул в свой основной почтовый ящик, после некоторой задержки страница, хоть и криво, но загрузилась. Ящик был девственно чист – такого с Зиро еще не случалось. Он уже собирался закрыть окно, как мигнула иконка «новое письмо». Зиро открыл сообщение: адрес отправителя отсутствовал. В сабже и в теле письма было одно слово: «кутузов».

– Что за фигня, – пробормотал себе под нос Зиро.

Железнодорожный интранет, напротив, работал целиком, причем у Зиро оказались админские права. Зиро некоторое время вникал в причуды местного документооборота. Разобрался с шифрованием, запустил глобальный контекстный поиск по общему динамическому бэкапу писем и сообщений, по словам «кинжал», «бжлк», «секретно». Нашел и запустил базу по поездам.

Пип присел за один из диспетчерских пультов, положил пистолет на стол и начал осматривать территорию склада, переключаясь шариком трекбола между камерами.

– Парни! – обеспокоенно позвал он.

Зомби наступали. Сомнамбулы нескончаемым потоком шли по шоссе, ведущему к складу. Много самых разнообразных анкетных и биометрических данных. Улыбки, закрытые глаза и вытянутые вперед руки. Черт побери, с каждым разом их становилось все больше и больше. Там были не только местные с терминала, там были и те, что были на празднике, опознаваемые по светодиодам, и те, которых эта странная эпидемия застала в собственных постелях. Лунатики брали склад в клещи с двух противоположных сторон, передовая часть уже начала рассасываться между контейнерами.

– Откуда они знают, где мы? Ими как будто кто-то управляет! – воскликнул Пипетка.

– Надо торопиться, – сказал Казимир. – Зиро, на тебя вся надежда!

Зиро вернулся к базе. Хоть эта его «упертость» и мешала признаться в этом, но он был совсем не против того, чтобы Кинжал существовал. Чтобы оставалась хоть какая-то надежда убраться от этого безумия подальше. Зиро быстро перебирал учетные карточки воркуйских поездов, но ничего необычного не видел. Обычные товарняки. Контекстный поиск пока тоже не давал никаких результатов, кроме бесполезных отголосков каких-то местных офисных флеймов, в которых упоминалось холодное оружие.

Инфинити подошла к медиастолу. Стол отображал полную карту склада, вид сверху, лабиринт, составленный из прямоугольничков контейнеров. На карту наложена координатная сетка, на оси нанизана россыпь красных кружков. Один из кружочков мигал. Инфинити нажала на него пальцем. Открылось окно с реальным видео: механическая рука держала контейнер, тот самый, что они видели на входе в склад, камеры были установлены на манипуляторе. Инфинити два раза надавила на иконку крана, и от него потянулся вектор направления. Она выбрала точку на сетке (место, куда можно было поставить контейнер, подсвечивалось на карте зеленым полем), зафиксировала положение двойным щелчком, подтвердила, нажав «да» в выпавшем меню, и манипулятор потащил ящик на новое место. Проще простого. Зомби, блуждающие среди контейнеров, отображались на карте иконками в виде строительных касок.

Инфинити разобралась со скроллингом, развернула виртуальную камеру на вид сверху-сбоку, выбрала удобный масштаб и принялась за дело.

Краны резво забегали по фермам.

Пипетка подошел к столу и коротко хохотнул.

Зиро и Казимир, услышав его смех, тоже подошли к столу. Некоторое время Зиро молча наблюдал за действиями Инфинити, потом сказал:

– Никогда не мог играть в такие игры. Все эти головоломки меня бесят.

– Ну да, – укоризненно сказала Инфинити, не отрываясь от процесса; ее пальчики быстро порхали по сенсорной поверхности стола. – У мальчиков другие игры. Все бы им бегать и стрелять. Одни рефлексы. Пустая трата времени. А вот от логических игр действительно польза. Они тренируют мышление.

Инфи городила преграды на пути зомби, разбивала их на группы и блокировала ящиками. Мужчины молча наблюдали за тем, как она загнала большую группу сомнамбул в длинный Г-образный коридор и подогнала два контейнера сразу, готовясь перекрыть выходы. Едва она закрыла первый, все зомби сразу развернулись в обратную сторону, несмотря на то что они не могли (черт с ними, с закрытыми глазами) видеть, как Инфи опустила ящик – это было за поворотом. Инфинити щелкнула по иконке и опустила второй контейнер. Сомнамбулы сразу встали, как вкопанные. Они просто стояли, и все.

– Они ведут себя как монстры в компьютерных играх, – задумчиво проговорил Зиро. – Очень похоже. Всегда идут к цели кратчайшим путем. Вот только такой алгоритм работает потому, что монстры всегда знают весь уровень целиком. В отличие от игрока.

– И что это значит? – спросил Пип.

– Не знаю, – вздохнул Зиро.

Попутно Инфинити возводила вокруг управления сплошную стену из ящиков. В качестве строительного материала она использовала контейнеры из дальнего левого угла склада, сплошь заставленного ими, один сплошной массив из ящиков. Она снимала их слоями, начиная с верхнего, и, один за другим, переправляла на периферию. Добралась до самого нижнего слоя. Внезапно стол издал резкий предупреждающий сигнал, замигало сообщение об ошибке. Один из контейнеров не хотел подниматься. Кран схватил его, но не мог оторвать от земли. Поле, в котором отображались идентификационные коды контейнера, было пустым.

Инфинити пожала плечами и нацелилась на другой.

– Погоди-ка, – остановил ее Казимир. – Увеличь масштаб. – Инфинити снова навела манипулятор на странный ящик. Увеличила изображение, резко раздвинув сведенные вместе указательный и большой пальцы.

Ящик был вмурован в бетонное покрытие.

Казимир просиял.

– Это не дивчина, это какой-то целый клад, – сказал он, широко улыбаясь. – Молодчина, Инфинити! Это оно, черт его дери!

018. Паутина

Этот день Человека-Паука начался как обычно. Но был ли это день? Кругом была обычная непроглядная темень. Человек-Паук протянул руку, включил свет. Часы, скрученные им с какой-то приборной панели, показывали 8.30, но это была чисто умозрительная цифра – он просто подогнал часы под свои циркадные ритмы. Человек-Паук, кряхтя, вылез из гамака.

Подошел к столику из деревянных коробок. Оделся в свое латаное-перелатаное тряпье. Перед треснувшим зеркалом расчесал волосы и бороду расческой, наполовину утратившей зубы. Совсем уже седой, грустно подумал Человек-Паук, созерцая свое отражение. Собрал свои длинные, почти до плеч, волосы в хвост и перехватил резинкой.

Отломил кусок от плитки сушеной прессованной спирулины и, без всякого выражения на лице, тщательно прожевывая и запивая водой, съел свои витамины. Пошел в спортзал. Такой же сырой бетонный мешок, как и все остальные комнаты его «квартиры» – там стояла самодельная штанга, гантели, висели турник и кольца. Человек-Паук размялся и начал зарядку. Подтягивания. Отжимания. Гантели на бицепс, жим штанги на пресс, и т.д. последовательно, на все группы мышц. Отработал программу по полной. Выравнивая дыхание, Человек-Паук разглядывал свое мокрое от пота тело. Ни грамма жира, рельефная мускулатура, сплошные жилы. Превосходная форма, особенно учитывая его обстоятельства. И как часто бывало, в его голове возникала гаденькая мыслишка: зачем это все? Но Человек-Паук знал, что если он хоть немного начнет развивать эту мысль, она моментально загонит его в трясину затяжной депрессии. И Человек-Паук ее решительно задавил.

Он включил электрокотел, нагрел воды, принял душ, используя в качестве мыла глицерин, который варил из лягушек. Трубный глас в его животе возвестил, что неплохо было бы поесть. Человек-Паук подождал, пока высохнут волосы, надел брезентовый плащ и резиновые сапоги-болотники, взял сачок с ведром и пошел за завтраком. Или за обедом. Или за ужином.

Он шел по шпалам и, размахивая сачком в такт, громко пел:

– There is! А house! In New Orleans! They call! The Rising! Sun! Па-пара-парарам!

Он пел старый хит группы The Animals, который у него крутился в голове с самого пробуждения. Странное дело, эта музыка, приходящая из сна. Кто ставит пластинки? Почему, например, именно «House Of The Rising Sun»? Это была не самая любимая песня Человека-Паука у «Энималз». Она казалась ему слишком пафосной, патетичной. Но сейчас она почему-то была самое то. Голос его отражался эхом от черных стен туннеля, освещенного разномастными лампами. То, что он, вероятнее всего, никогда не увидит больше восходящего солнца, наполняло его голос дополнительными трагичными обертонами.

Когда-то в Воркуйске-8 пытались построить метро. Ничего, конечно, не получились. Слишком много воды, туннели обваливались. Успели построить коммуникации, соединяющие основные заводы с Южным Терминалом, начали было прокладывать туннель до Иглы, и тут до всех дошло, что метро под болотом не проложишь. Метро забросили, кое-кого из руководства посадили, чтобы знали, как впустую расходовать народные средства. Человек-Паук был в этом подземелье совершенно один.

У заржавевшего в бурую пыль подземного бура он свернул в боковую шахту. Она шла вниз и кончалась небольшим прудом, который образовался после его неудачной попытки докопаться до поверхности. Человек-Паук тогда напоролся на подземные воды, часть туннелей затопило, а сам он чуть не утонул. После этого он окончательно смирился с тем, что навечно заперт здесь.