Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III - Алексей Ракитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто из детей и внуков Адольфа Хотеллинга никаких девиаций или преступных наклонностей не демонстрировал, во всяком случае, никакой информации об их судимостях или лечении в психиатрических больницах автору найти не удалось. Вообще же, особого смысла останавливаться на судьбе близких преступника вряд ли нужно [по крайней мере, в данном случае] – эти люди не имели ни малейшего отношения к тому, что сотворил Адольф Хотеллинг, и его преступление стало для них шоком не меньшим, чем для друзей и соседей. Перед нами, пожалуй, именно та ситуация, когда с полным основанием можно утверждать, что дети за отцов не в ответе.
Несколько слов можно сказать о тяжбе, связанной с разделом премиального фонда в 1 тыс.$, который руководство штата Мичиган решило выплатить тем, кто помог изобличить похитителя и убийцу Дороти Шнейдер. Как сообщалось в своё месте, Шелдон Робинсон хотел получить за информацию о предполагаемом преступник 3 тыс.$, а Гарольд Лотридж и того больше – 4 тыс.$. Разумеется, никто им этих денег не заплатил, поскольку их не существовало в природе, но вот премиальный фонд в 1 тыс.$ надлежало как-то разделить. Сотрудники службы шерифа Пэйлтроп, Мангер и Келли на выплаты из фонда претендовать не могли, поскольку во время разоблачения Хотеллинга находились на службе и выполняли свои прямые служебные обязанности, но в список соискателей уместно было включить важнейшего свидетеля Арчи Бэйкона, ведь без его показаний изобличение преступника было бы невозможно.
После некоторых обсуждений фонд был разделён равными долями между 3 почтенными джентльменами – Бэйконом, Робинсоном и Лотриджем. И всё было бы хорошо, если бы только последний не посчитал себя обделенным – ведь это именно он назвал фамилию убийцы помощнику шерифа Пэйлтропу, а не Робинсон! Также Лотридж сообщил адрес места проживания Хотеллинга, тип его автомашины и даже то, что тот носил кепку и пальто, соответствовавшие описанию преступника, данному Бэйконом. Кстати, нельзя не отметить того, что включение Робинсона в число получателей денег и впрямь немного озадачивает, поскольку хитромудрый пятидесятник имени и фамилии подозреваемого Пэйлтропу не называл, хотя и подтолкнул того к кое-каким немаловажным размышлениям. Как бы там ни было, Лотридж нанял адвоката Фреда Бреннана (Fred W. Brennan), который 25 января 1929 г. подал апелляцию, настаивая на изменении пропорций раздела премиального фонда.
К этому времени Гарольд Лотридж уже раздулся от посетившего его осознания собственной значимости. Теперь рассказ Лотриджа о его участии в расследовании заметно отличался не только от того, что имело место в действительности, но даже и от того, что он говорил в январе предыдущего года. Напомним, что тогда он увидел странный сон, который пересказал рабочим на стройке. В полицию Лотридж не обращался и, скорее всего, никогда бы не обратился, поскольку сон был из разряда «ни о чём». В том сновидении он увидел Адольфа Хотеллинга в странных, запачканных грязью и кровью одеждах, «старец» молча смотрел ему в глаза и игнорировал задаваемые вопросы. Вот и весь сон! Теперь же Гарольд настаивал на том, что это был и не сон вовсе, а некое сверхъестественное видение, в котором Хотеллинг нёс на руках окровавленную девочку и просил Лотриджа о помощи. Проснувшийся Лотридж решил немедленно поехать в полицию или в службу шерифа, но вместо этого, как мы знаем, почему-то отправился на стройку школы и принялся там трепаться.
В решении по апелляции, вынесенном 29 марта 1929 г. желание Лотриджа пересмотреть получаемые доли премиального фонда в его пользу, было признано справедливым. Судьи исходили из того, что Лотридж во всём помогал помощнику шерифа Пэйлтропу, что подтверждалось свидетельскими показания незаинтересованных лиц, исчерпывающе отвечал на все его вопросы и назвал имя, фамилию, место жительства подозреваемого и многие прочие детали. Помощник же шерифа Пэйлтроп преподносил дело так, словно Лотридж не хотел ему помогать и лишь благодаря его – Пэйлтропа – умению построить беседу и оказать нужное давление на свидетеля необходимая информация была получена. Судьи оценили поведение помощника шерифа, допрошенного в ходе процесса довольно нелицеприятным комментарием: «офицер выглядел напыщенным» («that of the officer an air of bombast»).
История Адольфа Хотеллинга вызывает немалое удивление той неожиданной чудовищной метаморфозой, что продемонстрировал её герой. Из совершенно нормального и положительного во всех отношениях мужчины он одномоментно – или почти одномоментно – превратился в жестокосердного монстра. Ощущение невероятности произошедшей с Хотеллингом перемены лишь усиливается от сознания того, что человек этот изображал из себя ревностного и богобоязненного верующего.
Первое письменное признание, подписанное Хотеллингом после допроса вечером 17 января и переданное окружной прокуратурой на следующий день «Central press association» для публикации в газетах. Текст, написанный преступником собственноручно, гласит: «Адольф Хотеллинг, Овоссо, Мичиган. Признаю убийство Дороти Шнейдер.»
Можно ли как-то объяснить природу подобной метаморфозы?
Наверное, да и даже более того, объяснение это окажется не особенно запутанным. Природа того внутреннего переворота, что пережил Хотеллинг, кроется в человеческой сексуальности. Этот аспект поведения Хотеллинга не исследовался вообще и никого из современников не заинтересовал – всем было достаточно того, что Адольф признал себя виновным и это признание являлось истинным. Было бы, конечно, очень интересно услышать пояснения самого Хотеллинга по некоторым интимным вопросам, проливающим свет на его мотивацию, но тут мы можем говорить только в сослагательном наклонении: чего нет – того нет! Но даже не зная объяснений из первых уст, мы можем многое понять по отдельным деталям, достоверно известным.
Например, мы можем не сомневаться в том, что либидо Хотеллинга было довольно сильным на протяжении всей его жизни вплоть до заключения в тюрьму [если бы он не имел сильного полового чувства, то не совершил бы похищения девочки!]. Кроме того, мы можем быть уверены в том, что Хотеллинг не являлся фиксированным педофилом, в принципе, основным объектом его сексуального интереса являлись зрелые женщины, а вовсе не дети [в этом нас убеждает то, что в своей сделке с правосудием Адольф заявил лишь о 3 противоправных эпизодах, связанных с детьми – для фиксированного педофила в возрасте под 50 лет это слишком мало]. Нет никакой информации о том, что Хотеллинг совершал какие-либо покушения на сексуальную неприкосновенность собственных детей, если бы нечто такое имело место, то Миртл непременно заявила бы об этом после признания мужем своей вины. А между тем, растление собственных детей в случае фиксированного педофила неизбежно. Более того, покушения на собственных детей является одним из самых точных индикаторов того, что педофил является именно фиксированным.
То есть до определенного момента жизнь Адольфа протекала совершенно обыденно и без каких-либо внутренних конфликтов. Так продолжалось приблизительно до возраста 45 лет, когда Адольф столкнулся с таким неприятным для любого мужчины явлением, как понижение потенции, процессом неизбежным и имеющим вполне понятное физиологическое объяснение. Психологическая потребность в сексуальном удовлетворении у будущего преступника оставалась сильной, а вот физиологическая способность эту потребность удовлетворять стала давать сбой. И чем дальше – тем больше. Все семейные пары переживают такие моменты и абсолютное большинство из них преодолевают проблемы старения партнёров без того, чтобы убивать других людей.
Но в случае с Хотеллингом стареющий мужчина оказался в каком-то смысле заложником собственного социального статуса. Он был «священником» секты пятидесятников, а у этой публики секс является делом сугубо греховным. Он
